ФРАНКФУРТ – Пандемия COVID-19 вызвала наибольшее снижение мировой экономической активности за всю историю наблюдений. Но сокращение выбросов углекислого газа было лишь временным. Несмотря на то, что в 2020 году глобальные выбросы CO2 снизились на 6,4%, во второй половине года они уже начали расти и на сегодняшний день вернулись к докризисному уровню.
Тот факт, что чрезвычайные обстоятельства прошлого года все еще не привели глобальные выбросы в соответствие с целями, установленными Парижским соглашением по климату 2015 года, является ярким напоминанием о масштабах проблемы с которой мы сталкиваемся. Как напоминает нам лауреат Нобелевской премии экономист Уильям Нордхаус, изменение климата – это квинтэссенция глобального внешнего воздействия. Его последствия распространились по всему миру, и ни одна страна не располагает достаточными стимулами или возможностями для самостоятельного решения проблемы. Поэтому международная координация имеет особое значение.
К счастью, возвращение к многостороннему сотрудничеству посредством G7, G20 и Совета по финансовой стабильности открывает уникальную возможность. Благодаря решению Президента США Джо Байдена присоединиться к Парижскому соглашению, обязательствам Европейского союза по достижению углеродной нейтральности к 2050 году и обещаниям Китая сделать то же самое к 2060 году, сейчас мы, возможно, находимся на поворотном этапе для глобальных действий по борьбе с изменением климата.
В международной повестке дня выделяются три приоритета. Во-первых, это необходимость повышения мировых цен на углерод. Повышение цены на углерод является наиболее экономичным способом сократить выбросы в необходимом масштабе и с необходимой скоростью. Путем интернализации социальных издержек выбросов – заставляющих эмитентов платить - ценообразование на углерод использует рыночную силу, чтобы перенаправить экономическую деятельность от углеродоемких видов деятельности.
В настоящее время цены на углерод слишком низкие. Международный валютный фонд подсчитал, что средняя мировая цена углерода составляет всего 2 доллара за тонну. А, по данным Всемирного банка, только 5% мировых выбросов парниковых газов оцениваются в пределах диапазона необходимого для достижения целей Парижского соглашения.
Здесь, страны с развитой экономикой могут подать пример и использовать текущее политическое окно для того, чтобы взять на себя обязательства по установлению цен на углерод в соответствии с Парижским соглашением. Несмотря на то, что на небольшие страны с развитой экономикой приходится лишь ограниченная доля глобальных выбросов, принятие ими решительных мер по декарбонизации могло бы побудить развивающиеся страны последовать их примеру.
Вторым приоритетом является использование восстановления после пандемии COVID-19 для того, чтобы “сделать лучше, чем было”. Принятые сегодня решения определят климатическую траекторию на десятилетия вперед. Директивным органам следует воспользоваться этой возможностью, чтобы вывести мировую экономику на путь устойчивого роста. Пакет восстановления ЕС - Next Generation EU – отвечает этим амбициям.
Третий приоритет лежит в основе финансовой системы и центрального банка: финансирование перехода к “зеленой” экономике. Поэтапный отказ от ископаемого топлива подразумевает необходимость крупных инвестиций, даже если оценки точной цифры подвержены существенной неопределенности. Если рассматривать не только сокращение выбросов, но и более широкую повестку дня в области устойчивого развития, по оценкам Организации Объединенных Наций, реализация Повестки дня в области Устойчивого развития на период до 2030 года потребует глобальных ежегодных инвестиций в размере 5-7 триллионов долларов. Для того, чтобы восполнить этот пробел, крайне важно мобилизовать ресурсы финансовых посредников, включая банки.
Продукты устойчивого финансирования – такие как зеленое кредитование, зеленые и устойчивые облигации, а также фонды с экологическими, социальными и управленческими характеристиками (ESG) – в последние годы значительно увеличились. К сожалению, эта область страдает от информационной асимметрии и недостаточной прозрачности.
Для содействия росту устойчивого финансирования, многие страны начали разработку нормативно-правовой базы по борьбе с “гринвошингом”, с ЕС стоящим в авангарде этих усилий. Однако из-за отсутствия глобальной координации, разные юрисдикции разработали разные подходы, а отраслевые инициативы получили широкое распространение.
Возникшая в результате доктрина несовместимых и несопоставимых стандартов, определений и показателей фрагментировала рынки устойчивого финансирования, снижая их эффективность и ограничивая трансграничную доступность капитала для зеленых инвестиций. Поскольку юрисдикции конкурируют за привлечение финансирования, возрастает риск регулирующего арбитража и гонки по нисходящей. Если не принять соответствующих мер, эта тенденция может привести к снижению стандартов в глобальном масштабе, повышая тем самым вероятность “гринвошинга”.
Но сейчас у нас есть возможность начать разработку общего глобального подхода. Устойчивое финансирование является главным приоритетом как для G20 под председательством Италии, так и для G7 под председательством Великобритании. Более того, в открытом письме вскоре после своего назначения, Министр финансов США Джанет Йеллен призвала к обновлению рабочей группы G20 по устойчивому финансированию, чтобы “подчеркнуть ее значимость”.
Ключевым первым шагом является согласование минимальных стандартов раскрытия корпоративной информации. Если показатели устойчивости компании неясны или неизвестны, невозможно определить устойчивость соответствующих финансовых активов. Нам необходимо заменить существующий “алфавитный суп” систем отчетности общим стандартом. С этой целью подход ЕС – включая текущий пересмотр Директивы по финансовой отчетности в области корпоративной устойчивости – представляет собой передовой ориентир, к которому должен стремиться любой международный стандарт.
Для того, чтобы общий стандарт запустил гонку к вершине, он не должен отставать от передовых международных практик. Он должен охватывать все аспекты устойчивости ЦУР. Он также должен требовать от компаний раскрытия информации не только по вопросам влияния на стоимость предприятия, но и информации о более широком экологическом и социальном воздействии компании (известном как “двойная материальность”).
Вторая и даже более серьезная задача заключается в обеспечении того, чтобы страны разработали последовательную классификацию того, что считается устойчивыми инвестициями. Если деятельность или актив считаются устойчивыми в одной стране, но являются неустойчивыми в другой, не может существовать поистине глобального рынка устойчивого финансирования.
Чтобы гарантировать равные условия в мировом масштабе, целью сегодняшних лидеров должно стать соглашение об общих принципах для хорошо функционирующей и согласованной на глобальном уровне таксономии. Точно так же, как правительства не должны забывать о риске утечки углерода, они должны учитывать риск утечки углеродного финансирования.
Наконец, нам необходимо убедиться в том, что все сегменты финансовой деятельности соответствуют более масштабным климатическим целям. Огромное потребление энергии и связанные с ним выбросы CO2 при добыче криптоактивов могут подорвать глобальные усилия по обеспечению устойчивости. Один только биткойн уже потребляет больше электроэнергии, чем Нидерланды. Контроль и ограничение воздействия криптоактивов на окружающую среду, в том числе посредством регулирования и налогообложения, должны стать частью глобального обсуждения.
Изменение климата и устойчивость – это глобальные проблемы, требующие глобальных решений – и нигде в большей степени, чем в финансовом секторе. Нынешняя политическая обстановка дает нам редкую возможность добиться устойчивого прогресса, и мы должны этим воспользоваться.
ФРАНКФУРТ – Пандемия COVID-19 вызвала наибольшее снижение мировой экономической активности за всю историю наблюдений. Но сокращение выбросов углекислого газа было лишь временным. Несмотря на то, что в 2020 году глобальные выбросы CO2 снизились на 6,4%, во второй половине года они уже начали расти и на сегодняшний день вернулись к докризисному уровню.
Тот факт, что чрезвычайные обстоятельства прошлого года все еще не привели глобальные выбросы в соответствие с целями, установленными Парижским соглашением по климату 2015 года, является ярким напоминанием о масштабах проблемы с которой мы сталкиваемся. Как напоминает нам лауреат Нобелевской премии экономист Уильям Нордхаус, изменение климата – это квинтэссенция глобального внешнего воздействия. Его последствия распространились по всему миру, и ни одна страна не располагает достаточными стимулами или возможностями для самостоятельного решения проблемы. Поэтому международная координация имеет особое значение.
К счастью, возвращение к многостороннему сотрудничеству посредством G7, G20 и Совета по финансовой стабильности открывает уникальную возможность. Благодаря решению Президента США Джо Байдена присоединиться к Парижскому соглашению, обязательствам Европейского союза по достижению углеродной нейтральности к 2050 году и обещаниям Китая сделать то же самое к 2060 году, сейчас мы, возможно, находимся на поворотном этапе для глобальных действий по борьбе с изменением климата.
В международной повестке дня выделяются три приоритета. Во-первых, это необходимость повышения мировых цен на углерод. Повышение цены на углерод является наиболее экономичным способом сократить выбросы в необходимом масштабе и с необходимой скоростью. Путем интернализации социальных издержек выбросов – заставляющих эмитентов платить - ценообразование на углерод использует рыночную силу, чтобы перенаправить экономическую деятельность от углеродоемких видов деятельности.
В настоящее время цены на углерод слишком низкие. Международный валютный фонд подсчитал, что средняя мировая цена углерода составляет всего 2 доллара за тонну. А, по данным Всемирного банка, только 5% мировых выбросов парниковых газов оцениваются в пределах диапазона необходимого для достижения целей Парижского соглашения.
Здесь, страны с развитой экономикой могут подать пример и использовать текущее политическое окно для того, чтобы взять на себя обязательства по установлению цен на углерод в соответствии с Парижским соглашением. Несмотря на то, что на небольшие страны с развитой экономикой приходится лишь ограниченная доля глобальных выбросов, принятие ими решительных мер по декарбонизации могло бы побудить развивающиеся страны последовать их примеру.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Вторым приоритетом является использование восстановления после пандемии COVID-19 для того, чтобы “сделать лучше, чем было”. Принятые сегодня решения определят климатическую траекторию на десятилетия вперед. Директивным органам следует воспользоваться этой возможностью, чтобы вывести мировую экономику на путь устойчивого роста. Пакет восстановления ЕС - Next Generation EU – отвечает этим амбициям.
Третий приоритет лежит в основе финансовой системы и центрального банка: финансирование перехода к “зеленой” экономике. Поэтапный отказ от ископаемого топлива подразумевает необходимость крупных инвестиций, даже если оценки точной цифры подвержены существенной неопределенности. Если рассматривать не только сокращение выбросов, но и более широкую повестку дня в области устойчивого развития, по оценкам Организации Объединенных Наций, реализация Повестки дня в области Устойчивого развития на период до 2030 года потребует глобальных ежегодных инвестиций в размере 5-7 триллионов долларов. Для того, чтобы восполнить этот пробел, крайне важно мобилизовать ресурсы финансовых посредников, включая банки.
Продукты устойчивого финансирования – такие как зеленое кредитование, зеленые и устойчивые облигации, а также фонды с экологическими, социальными и управленческими характеристиками (ESG) – в последние годы значительно увеличились. К сожалению, эта область страдает от информационной асимметрии и недостаточной прозрачности.
Для содействия росту устойчивого финансирования, многие страны начали разработку нормативно-правовой базы по борьбе с “гринвошингом”, с ЕС стоящим в авангарде этих усилий. Однако из-за отсутствия глобальной координации, разные юрисдикции разработали разные подходы, а отраслевые инициативы получили широкое распространение.
Возникшая в результате доктрина несовместимых и несопоставимых стандартов, определений и показателей фрагментировала рынки устойчивого финансирования, снижая их эффективность и ограничивая трансграничную доступность капитала для зеленых инвестиций. Поскольку юрисдикции конкурируют за привлечение финансирования, возрастает риск регулирующего арбитража и гонки по нисходящей. Если не принять соответствующих мер, эта тенденция может привести к снижению стандартов в глобальном масштабе, повышая тем самым вероятность “гринвошинга”.
Но сейчас у нас есть возможность начать разработку общего глобального подхода. Устойчивое финансирование является главным приоритетом как для G20 под председательством Италии, так и для G7 под председательством Великобритании. Более того, в открытом письме вскоре после своего назначения, Министр финансов США Джанет Йеллен призвала к обновлению рабочей группы G20 по устойчивому финансированию, чтобы “подчеркнуть ее значимость”.
Ключевым первым шагом является согласование минимальных стандартов раскрытия корпоративной информации. Если показатели устойчивости компании неясны или неизвестны, невозможно определить устойчивость соответствующих финансовых активов. Нам необходимо заменить существующий “алфавитный суп” систем отчетности общим стандартом. С этой целью подход ЕС – включая текущий пересмотр Директивы по финансовой отчетности в области корпоративной устойчивости – представляет собой передовой ориентир, к которому должен стремиться любой международный стандарт.
Для того, чтобы общий стандарт запустил гонку к вершине, он не должен отставать от передовых международных практик. Он должен охватывать все аспекты устойчивости ЦУР. Он также должен требовать от компаний раскрытия информации не только по вопросам влияния на стоимость предприятия, но и информации о более широком экологическом и социальном воздействии компании (известном как “двойная материальность”).
Вторая и даже более серьезная задача заключается в обеспечении того, чтобы страны разработали последовательную классификацию того, что считается устойчивыми инвестициями. Если деятельность или актив считаются устойчивыми в одной стране, но являются неустойчивыми в другой, не может существовать поистине глобального рынка устойчивого финансирования.
Чтобы гарантировать равные условия в мировом масштабе, целью сегодняшних лидеров должно стать соглашение об общих принципах для хорошо функционирующей и согласованной на глобальном уровне таксономии. Точно так же, как правительства не должны забывать о риске утечки углерода, они должны учитывать риск утечки углеродного финансирования.
Наконец, нам необходимо убедиться в том, что все сегменты финансовой деятельности соответствуют более масштабным климатическим целям. Огромное потребление энергии и связанные с ним выбросы CO2 при добыче криптоактивов могут подорвать глобальные усилия по обеспечению устойчивости. Один только биткойн уже потребляет больше электроэнергии, чем Нидерланды. Контроль и ограничение воздействия криптоактивов на окружающую среду, в том числе посредством регулирования и налогообложения, должны стать частью глобального обсуждения.
Изменение климата и устойчивость – это глобальные проблемы, требующие глобальных решений – и нигде в большей степени, чем в финансовом секторе. Нынешняя политическая обстановка дает нам редкую возможность добиться устойчивого прогресса, и мы должны этим воспользоваться.