ЛИМА – Это было соглашение, которого все хотели, но которое никому не нравилось. Проходящая в этом году Конференция по изменению климата Организации Объединенных Наций в Лиме (Перу) наконец пришла к окончательному решению ранним утром воскресенья, более чем через 24 часа после своего запланированного закрытия и ожесточенных споров последних дней. Переговорщики из 196 стран достигли компромисса, который направит мир к новому глобальному климатическому соглашению в следующем году в Париже; при этом почти все они остались недовольны тем или иным условием.
Однако многие критики этого соглашения упускают главное. Соглашение в Лиме является слабым во многих отношениях. Однако оно также представляет собой фундаментальный прорыв в формировании всеобъемлющего глобального климатического режима.
Конференция в Лиме преследовала две цели. Первой было принятие набросков текста Парижского договора 2015 года. Эта цель была достигнута ‑ однако только путем создания огромного 37-страничного документа, содержащего все возможные варианты, которые страны, возможно, захотят увидеть в договоре следующего года. Делегаты не пытались договориться между различными вариантами, слишком близко воспринимая старый принцип «Зачем сегодня делать то, что можно отложить на завтра?»
Эти переговоры были перенесены на пять сессий переговоров, запланированных на 2015 год, начиная с февраля. Учитывая расхождения между позициями, включенными в лимский текст, создание проекта, готового к подписанию в следующем декабре в Париже будет огромной задачей.
Второй целью было договориться об условиях, на которых страны будут разрабатывать свои национальные обязательства ‑ официально, их «предполагаемые национально-определяемые вклады» (INDC) ‑ в 2015 году. Здесь компромиссы были остро ощутимы.
Развивающиеся страны хотели, чтобы INDC включали планы по адаптации к изменению климата и сокращению выбросов, а также они хотели, чтобы развитые страны включили в свои задачи финансовую поддержку для бедных стран. Вместо этого, никаких новых денежных обязательств не было создано, а включение планов по адаптации будет опциональным, а не обязательным.
Между тем, развитые страны хотели, чтобы все страны предоставляли стандартизированную информацию о своих целях и планах выбросов, чтобы обеспечить прозрачность и сопоставимость. Ключевые элементы были согласованы, однако лишь в виде руководства, а не требования. Кроме того, предложение Европейского Союза и Соединенных Штатов о том, чтобы планы, составленные странами, подлежали какой-то оценке, было исключено из окончательного текста.
Однако совокупный эффект от планов всех стран будет подсчитан, что в следующем году позволит оценить, сделал ли мир достаточно для ограничения среднего глобального потепления до согласованного потолка в 2º по Цельсию. Это почти наверняка будет не так.
Для многих критиков соглашения, в частности для тех, кто принадлежит к экологическому движению, эти компромиссы в Лиме делают его чрезмерно «восходящим». Страны имеют слишком много свободы для принятия любых обязательств, которые они захотят, и при этом они относительно независимы от общей совокупности «нисходящих» правил, установленных договором. Такие критики опасаются, что данный подход только усложнит процесс убеждения стран еще больше сократить выбросы, когда станет понятно, что их коллективных усилий не хватает, а также что это может позволить некоторым странам использовать нерегулярные методы отчетности.
Однако при этом упускается самое большое достижение соглашения в Лиме: оно заканчивает давнее разделение мира всего на два типа стран, на развитые и развивающиеся. Впервые со времен первоначальной Рамочной конвенции ООН об изменении климата, подписанной в 1992 году, в этом году были определены обязательства стран в соответствии с их уровнем развития. До этого к богатым странам из так называемого «Приложения 1» предъявлялись обязательные требования, а от бедных стран, не входящих в него, требовалось просто прилагать добровольные усилия.
За последние 22 года это бинарное разделение выглядело все более устаревшим, поскольку крупные развивающиеся страны, такие как Китай и Бразилия, переродились в качестве экономических сверхдержав и основных эмитентов парниковых газов. По этой причине развитые страны мира давно хотели заменить «брандмауэр» между двумя историческими группами на такую форму дифференциации, которая бы лучше отражала современный мир. Однако развивающиеся страны ‑ в том числе крупные державы, например, Китай ‑ настаивали на его сохранении.
Теперь это не так. Соглашение в Лиме создало обязательства для стран вне зависимости от их вхождения или не вхождения в «Приложение 1». Скорее, оно использует новую фразу, заимствованную из недавнего соглашения между Соединенными Штатами и Китаем: ответственность страны будет основываться на «общей, но дифференцированной ответственности и соответствующих возможностях в свете различных национальных обстоятельств». В брандмауэре была пробита брешь.
В теории, соглашение по INDC в Лиме не определяет форму долгосрочного Парижского соглашения. Так что другой ожесточенный бой по этому вопросу можно ожидать в следующем году. Однако подавляющее большинство развивающихся стран ‑ в том числе Китай и Бразилия ‑ довольны новым режимом. Поэтому невозможно представить себе восстановление бинарной модели ‑ и страны, выступающие против изменений, знают это, и именно поэтому они так яростно боролись в эти последние несколько дней в Лиме.
Конференция в Лиме показала, насколько трудными будут переговоры в Париже в следующем году, несмотря на недавний оптимизм по поводу глобального прогресса. Однако сейчас было эффективно принято одно очень важное решение. Отказ от жесткой грани между развитыми и развивающимися странами прокладывает путь к соглашению, которое смогут подписать все страны, включая США и Китай.
ЛИМА – Это было соглашение, которого все хотели, но которое никому не нравилось. Проходящая в этом году Конференция по изменению климата Организации Объединенных Наций в Лиме (Перу) наконец пришла к окончательному решению ранним утром воскресенья, более чем через 24 часа после своего запланированного закрытия и ожесточенных споров последних дней. Переговорщики из 196 стран достигли компромисса, который направит мир к новому глобальному климатическому соглашению в следующем году в Париже; при этом почти все они остались недовольны тем или иным условием.
Однако многие критики этого соглашения упускают главное. Соглашение в Лиме является слабым во многих отношениях. Однако оно также представляет собой фундаментальный прорыв в формировании всеобъемлющего глобального климатического режима.
Конференция в Лиме преследовала две цели. Первой было принятие набросков текста Парижского договора 2015 года. Эта цель была достигнута ‑ однако только путем создания огромного 37-страничного документа, содержащего все возможные варианты, которые страны, возможно, захотят увидеть в договоре следующего года. Делегаты не пытались договориться между различными вариантами, слишком близко воспринимая старый принцип «Зачем сегодня делать то, что можно отложить на завтра?»
Эти переговоры были перенесены на пять сессий переговоров, запланированных на 2015 год, начиная с февраля. Учитывая расхождения между позициями, включенными в лимский текст, создание проекта, готового к подписанию в следующем декабре в Париже будет огромной задачей.
Второй целью было договориться об условиях, на которых страны будут разрабатывать свои национальные обязательства ‑ официально, их «предполагаемые национально-определяемые вклады» (INDC) ‑ в 2015 году. Здесь компромиссы были остро ощутимы.
Развивающиеся страны хотели, чтобы INDC включали планы по адаптации к изменению климата и сокращению выбросов, а также они хотели, чтобы развитые страны включили в свои задачи финансовую поддержку для бедных стран. Вместо этого, никаких новых денежных обязательств не было создано, а включение планов по адаптации будет опциональным, а не обязательным.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Между тем, развитые страны хотели, чтобы все страны предоставляли стандартизированную информацию о своих целях и планах выбросов, чтобы обеспечить прозрачность и сопоставимость. Ключевые элементы были согласованы, однако лишь в виде руководства, а не требования. Кроме того, предложение Европейского Союза и Соединенных Штатов о том, чтобы планы, составленные странами, подлежали какой-то оценке, было исключено из окончательного текста.
Однако совокупный эффект от планов всех стран будет подсчитан, что в следующем году позволит оценить, сделал ли мир достаточно для ограничения среднего глобального потепления до согласованного потолка в 2º по Цельсию. Это почти наверняка будет не так.
Для многих критиков соглашения, в частности для тех, кто принадлежит к экологическому движению, эти компромиссы в Лиме делают его чрезмерно «восходящим». Страны имеют слишком много свободы для принятия любых обязательств, которые они захотят, и при этом они относительно независимы от общей совокупности «нисходящих» правил, установленных договором. Такие критики опасаются, что данный подход только усложнит процесс убеждения стран еще больше сократить выбросы, когда станет понятно, что их коллективных усилий не хватает, а также что это может позволить некоторым странам использовать нерегулярные методы отчетности.
Однако при этом упускается самое большое достижение соглашения в Лиме: оно заканчивает давнее разделение мира всего на два типа стран, на развитые и развивающиеся. Впервые со времен первоначальной Рамочной конвенции ООН об изменении климата, подписанной в 1992 году, в этом году были определены обязательства стран в соответствии с их уровнем развития. До этого к богатым странам из так называемого «Приложения 1» предъявлялись обязательные требования, а от бедных стран, не входящих в него, требовалось просто прилагать добровольные усилия.
За последние 22 года это бинарное разделение выглядело все более устаревшим, поскольку крупные развивающиеся страны, такие как Китай и Бразилия, переродились в качестве экономических сверхдержав и основных эмитентов парниковых газов. По этой причине развитые страны мира давно хотели заменить «брандмауэр» между двумя историческими группами на такую форму дифференциации, которая бы лучше отражала современный мир. Однако развивающиеся страны ‑ в том числе крупные державы, например, Китай ‑ настаивали на его сохранении.
Теперь это не так. Соглашение в Лиме создало обязательства для стран вне зависимости от их вхождения или не вхождения в «Приложение 1». Скорее, оно использует новую фразу, заимствованную из недавнего соглашения между Соединенными Штатами и Китаем: ответственность страны будет основываться на «общей, но дифференцированной ответственности и соответствующих возможностях в свете различных национальных обстоятельств». В брандмауэре была пробита брешь.
В теории, соглашение по INDC в Лиме не определяет форму долгосрочного Парижского соглашения. Так что другой ожесточенный бой по этому вопросу можно ожидать в следующем году. Однако подавляющее большинство развивающихся стран ‑ в том числе Китай и Бразилия ‑ довольны новым режимом. Поэтому невозможно представить себе восстановление бинарной модели ‑ и страны, выступающие против изменений, знают это, и именно поэтому они так яростно боролись в эти последние несколько дней в Лиме.
Конференция в Лиме показала, насколько трудными будут переговоры в Париже в следующем году, несмотря на недавний оптимизм по поводу глобального прогресса. Однако сейчас было эффективно принято одно очень важное решение. Отказ от жесткой грани между развитыми и развивающимися странами прокладывает путь к соглашению, которое смогут подписать все страны, включая США и Китай.