БРЮССЕЛЬ. Иногда самые важные новости – это о том, что не случилось. Это лето дало нам один такой пример: законопроект по борьбе с изменениями климата, который президент Барак Обама продвигал с таким трудом, не будет даже представлен Сенату Соединенных Штатов, потому что у него нет шанса быть принятым.
Это означает, что США собираются повторить свой “опыт Киото”. Двадцать лет назад, в 1990 году, США участвовали (по крайней мере, первоначально) в первых глобальных переговорах, нацеленных на достижение глобального соглашения о снижении эмиссии СО2. В то время Европейский Союз и США были, безусловно, самыми крупными источниками выбросов, поэтому казалось уместным освободить развивающуюся мировую экономику от любых обязательств. Со временем стало очевидно, что США не будут действовать согласно принятым обязательствам вследствие оппозиции в Сенате. ЕС тогда решил действовать самостоятельно, введя свою новаторскую Европейскую систему торговли разрешениями на выбросы в надежде на то, что Европа сможет повести другие страны за собой своим примером.
Без американского пакета законов по изменению климата обещания, данные американской администрацией только семь месяцев назад на саммите в Копенгагене, стали бесполезными. Европейская стратегия разорвана в клочья ‑ и не только на трансатлантическом фронте.
Обязательство Китая увеличить эффективность по CO2 его экономики примерно до 3 % ежегодно не имеет смысла, потому что ежегодные темпы роста ВВП до 10 % означают, что выброс CO2 страны взлетит в течение этого десятилетия. Действительно, к 2020 году выбросы Китая могут втрое превысить европейские показатели и даже превзойти показатели США и Европы вместе взятых. Освобождение развивающихся рынков от любых обязательств, как это стремился сделать Киотский протокол, больше не имеет смысла.
Почему все попытки установить цены на глобальную эмиссию углерода не удаются? Ответ может быть найден в одном слове: "уголь" ‑ или, скорее, в том факте, что уголь дешев и присутствует в природе в изобилии.
Сжигание углеводородов (природный газ и бензин) приводит к образованию воды и CO2. В отличие от этого, сжигание угля приводит к образованию только C02. Кроме того, по сравнению с природным газом и сырой нефтью, уголь намного дешевле в расчете на тонну выбросов CO2. Это подразумевает, что любой налог на углерод оказывает намного большее влияние на цену угля, чем на цену сырой нефти (или природного газа). Владельцы угольных шахт и их клиенты, таким образом, решительно настроены против любого налога на углерод. Они составляют маленькую, но хорошо организованную группу, которая имеет огромную лоббирующую власть для блокирования усилий по ограничению выбросов CO2 , определив цены на него, которые запланированы американской системой ограничения промышленных выбросов и торговли квотами на выбросы.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
В Европе местное угольное производство больше не играет важной экономической роли. Таким образом, неудивительно, что Европа могла установить систему ограничения промышленных выбросов и торговли квотами на выбросы, которая вводит расценки на выбросы углерода в большей части ее промышленности. В действительности, за это платят, главным образом, иностранные поставщики угля (и в меньшей степени иностранные поставщики углеводородов на Ближнем Востоке и в России). В отличие от этого, оппозиция американских штатов, экономика которых полагается, в значительной степени, на угольное производство, оказалась решающей для судьбы законопроекта по борьбе с изменениями климата Обамы.
У американского опыта есть более широкие последствия. Если оказывается невозможным ввести умеренный налог на углерод в богатой экономике, понятно, что никакие обязательства не будут приняты следующим поколением населения Китая, которое остается намного беднее и зависит даже больше от местного угля, чем США. А вслед за Китаем на горизонте появляется Индия, как следующая индустриальная супердержава, основанная на угле.
Без каких-либо значительных обязательств для США, Соглашение, с таким трудом достигнутое в прошлом году в Копенгагене, стало бессмысленным. Бизнес теперь будет развиваться как обычно, как с точки зрения дипломатии изменения климата, с ее блуждающим цирком больших международных встреч, так и с точки зрения быстро возрастающей эмиссии.
Встречи нацелены на создание впечатления, что мировые лидеры все еще занимаются решением проблемы. Но возрастание эмиссии CO2 ‑ это то, что действительно происходит на планете: быстро растущая промышленная база на развивающихся рынках жестко связана с интенсивным использованием угля. Это сделает чрезвычайно трудным изменение тенденции в будущем.
Планета, состоящая из национальных государств, которые, в свою очередь, находятся во власти группировок с особыми интересами, не кажется способной решить эту проблему. К сожалению, вокруг есть достаточно дешевого угля, чтобы повышать выбросы в течение, по крайней мере, еще одного столетия. Мир за счет этого, конечно же, станет теплее. Единственная неопределённость состоит в том, насколько теплее он станет.
Определенные действия на глобальном уровне станут возможными только тогда, когда изменение климата больше не будет каким-то научным предсказанием, но станет действительностью, которую почувствуют люди. Но в любом случае будет слишком поздно полностью изменить влияние чрезмерной эмиссии, длящееся десятилетиями. Мир, неспособный к предотвращению изменений климата, должен будет жить с этим.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
At the end of a year of domestic and international upheaval, Project Syndicate commentators share their favorite books from the past 12 months. Covering a wide array of genres and disciplines, this year’s picks provide fresh perspectives on the defining challenges of our time and how to confront them.
ask Project Syndicate contributors to select the books that resonated with them the most over the past year.
БРЮССЕЛЬ. Иногда самые важные новости – это о том, что не случилось. Это лето дало нам один такой пример: законопроект по борьбе с изменениями климата, который президент Барак Обама продвигал с таким трудом, не будет даже представлен Сенату Соединенных Штатов, потому что у него нет шанса быть принятым.
Это означает, что США собираются повторить свой “опыт Киото”. Двадцать лет назад, в 1990 году, США участвовали (по крайней мере, первоначально) в первых глобальных переговорах, нацеленных на достижение глобального соглашения о снижении эмиссии СО2. В то время Европейский Союз и США были, безусловно, самыми крупными источниками выбросов, поэтому казалось уместным освободить развивающуюся мировую экономику от любых обязательств. Со временем стало очевидно, что США не будут действовать согласно принятым обязательствам вследствие оппозиции в Сенате. ЕС тогда решил действовать самостоятельно, введя свою новаторскую Европейскую систему торговли разрешениями на выбросы в надежде на то, что Европа сможет повести другие страны за собой своим примером.
Без американского пакета законов по изменению климата обещания, данные американской администрацией только семь месяцев назад на саммите в Копенгагене, стали бесполезными. Европейская стратегия разорвана в клочья ‑ и не только на трансатлантическом фронте.
Обязательство Китая увеличить эффективность по CO2 его экономики примерно до 3 % ежегодно не имеет смысла, потому что ежегодные темпы роста ВВП до 10 % означают, что выброс CO2 страны взлетит в течение этого десятилетия. Действительно, к 2020 году выбросы Китая могут втрое превысить европейские показатели и даже превзойти показатели США и Европы вместе взятых. Освобождение развивающихся рынков от любых обязательств, как это стремился сделать Киотский протокол, больше не имеет смысла.
Почему все попытки установить цены на глобальную эмиссию углерода не удаются? Ответ может быть найден в одном слове: "уголь" ‑ или, скорее, в том факте, что уголь дешев и присутствует в природе в изобилии.
Сжигание углеводородов (природный газ и бензин) приводит к образованию воды и CO2. В отличие от этого, сжигание угля приводит к образованию только C02. Кроме того, по сравнению с природным газом и сырой нефтью, уголь намного дешевле в расчете на тонну выбросов CO2. Это подразумевает, что любой налог на углерод оказывает намного большее влияние на цену угля, чем на цену сырой нефти (или природного газа). Владельцы угольных шахт и их клиенты, таким образом, решительно настроены против любого налога на углерод. Они составляют маленькую, но хорошо организованную группу, которая имеет огромную лоббирующую власть для блокирования усилий по ограничению выбросов CO2 , определив цены на него, которые запланированы американской системой ограничения промышленных выбросов и торговли квотами на выбросы.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
В Европе местное угольное производство больше не играет важной экономической роли. Таким образом, неудивительно, что Европа могла установить систему ограничения промышленных выбросов и торговли квотами на выбросы, которая вводит расценки на выбросы углерода в большей части ее промышленности. В действительности, за это платят, главным образом, иностранные поставщики угля (и в меньшей степени иностранные поставщики углеводородов на Ближнем Востоке и в России). В отличие от этого, оппозиция американских штатов, экономика которых полагается, в значительной степени, на угольное производство, оказалась решающей для судьбы законопроекта по борьбе с изменениями климата Обамы.
У американского опыта есть более широкие последствия. Если оказывается невозможным ввести умеренный налог на углерод в богатой экономике, понятно, что никакие обязательства не будут приняты следующим поколением населения Китая, которое остается намного беднее и зависит даже больше от местного угля, чем США. А вслед за Китаем на горизонте появляется Индия, как следующая индустриальная супердержава, основанная на угле.
Без каких-либо значительных обязательств для США, Соглашение, с таким трудом достигнутое в прошлом году в Копенгагене, стало бессмысленным. Бизнес теперь будет развиваться как обычно, как с точки зрения дипломатии изменения климата, с ее блуждающим цирком больших международных встреч, так и с точки зрения быстро возрастающей эмиссии.
Встречи нацелены на создание впечатления, что мировые лидеры все еще занимаются решением проблемы. Но возрастание эмиссии CO2 ‑ это то, что действительно происходит на планете: быстро растущая промышленная база на развивающихся рынках жестко связана с интенсивным использованием угля. Это сделает чрезвычайно трудным изменение тенденции в будущем.
Планета, состоящая из национальных государств, которые, в свою очередь, находятся во власти группировок с особыми интересами, не кажется способной решить эту проблему. К сожалению, вокруг есть достаточно дешевого угля, чтобы повышать выбросы в течение, по крайней мере, еще одного столетия. Мир за счет этого, конечно же, станет теплее. Единственная неопределённость состоит в том, насколько теплее он станет.
Определенные действия на глобальном уровне станут возможными только тогда, когда изменение климата больше не будет каким-то научным предсказанием, но станет действительностью, которую почувствуют люди. Но в любом случае будет слишком поздно полностью изменить влияние чрезмерной эмиссии, длящееся десятилетиями. Мир, неспособный к предотвращению изменений климата, должен будет жить с этим.