КЕМБРИДЖ (США) – Президент США Дональд Трамп заставил серьёзно засомневаться в будущем послевоенного международного порядка. Его администрация – в недавних выступлениях и во время голосований в ООН – встала на сторону России, то есть агрессора, который начал завоевательную войну против мирной соседней страны Украины. Его угрозы ввести пошлины ставят под сомнение старинные альянсы Америки и будущее мировой торговой системы, а объявление о выходе США из Парижского климатического соглашения и Всемирной организации здравоохранения ослабило сотрудничество в борьбе с транснациональными угрозами.
Перспектива, что США полностью отстранятся и сосредоточатся на себе, грозит опасными последствиями для мирового порядка. Легко представить, что Россия воспользуется ситуацией и попытается установить господство в Европе, применяя или грозя применить силу. Европе придётся продемонстрировать больше единства и обеспечить собственную оборону, даже если опора на США сохранит значение. Легко также представить, как Китай начнёт активней утверждаться в Азии, где он открыто стремится к господству над соседними странами, которые, конечно, уже задумались над этим.
Более того, пострадают все страны из-за взаимосвязи отношений между государствами, а также крупными международными организациями. Международный порядок опирается на стабильное распределение силы между странами; на нормы, которые влияют на поведение и легитимизируют его; на общие учреждения. Определённый международный порядок может постепенно эволюционировать без явной смены парадигмы. Но если внутренняя политика доминирующей державы меняется слишком радикально, тогда ситуация становится непредсказуемой.
Отношения между странами, естественно, меняются с течением времени, поэтому вопрос порядка является относительным. До появления современной системы государств порядок часто навязывался силой и завоеваниями, принимая форму региональных империй – Китайской или Римской, например (среди многих прочих). Вариации войны и мира между могущественными империями, скорее, зависели от географии, чем от норм и институтов. Из-за своего соседства Римская империя и Парфянское царство (на территориях вокруг современного Ирана) иногда воевали, но не было войн между Римом, Китаем и Мезоамериканскими империями.
Империи зависели от жесткой и мягкой силы. Китай объединяли сильные единые нормы, высокоразвитые политические институты, взаимная экономическая выгода. Таким же был и Древний Рим, особенно в республиканский период. В постримской Европе имелись институты и нормы в виде папства и династических монархий, из-за чего правители тех или иных территорий часто менялись в результате браков и семейных союзов, при этом желания подданных не учитывались. Поводом для войн часто становились династические соображения, хотя в XVI и XVII веках начались войны, порождаемые религиозным пылом и геополитическими амбициями из-за роста протестантизма, раскола в Римско-католической церкви и усиления межгосударственной конкуренции.
В конце XVIII века Французская революция опрокинула монархические нормы и традиционные ограничения, на которые долгое время опирался европейский баланс сил. Хотя имперские амбиции Наполеона обернулись провалом после его отступления из Москвы, его армия сломала многие территориальные границы и создала новые государства. Это привело к первым сознательным усилиям по созданию современной государственной системы на Венском конгрессе 1815 года.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
В последующие десятилетия венская система «Европейского концерта» пострадала от серии шоков – особенно в 1848 году, когда континент охватили национальные революции. После этих потрясений Отто фон Бисмарк начал войны с целью объединения Германии, которая заняла сильную центральную позицию в регионе, что подтвердил Берлинский конгресс 1878 года. Благодаря союзу с Россией Бисмарк установил стабильный порядок, пока в 1890 году его не уволил кайзер.
Затем началась Первая мировая война, за которой последовали Версальский договор и Лига Наций – их провал создал условия для начала Второй мировой. Последующее создание Организации Объединенных Наций и Бреттон-Вудских институтов (Всемирного банка, Международного валютного фонда и предшественника Всемирной торговой организации) стало самым важным эпизодом институционального строительства в XX веке. Поскольку Америка была доминирующим игроком, эпоху после 1945 года стали называть «американским веком». Окончание Холодной войны в 1991 году привело к однополярному распределению сил, что позволило создать или укрепить такие институты, как ВТО, Международный уголовный суд и Парижское климатическое соглашение.
Ещё до появления Трампа некоторые аналитики считали, что этот американский порядок близится к концу. XXI век принёс новый сдвиг в распределении сил: обычно это называют подъёмом Азии, хотя, если точнее, это возрождение. В 1800 году на долю Азии приходилась наибольшая доля в мировой экономике, но она начала отставать после Промышленной революции на Западе. Как и другие регионы, Азия пострадала от нового империализма, ставшего возможным благодаря военным и коммуникационным технологиям Запада.
Сегодня Азия возвращает себе статус ведущего центра мирового экономического производства. Но её новейшие успехи были достигнуты в основном за счёт Европы, а не США. Америка не находится в упадке: на её долю до сих пор приходится четверть мирового ВВП, как и в 1970-х. Хотя Китай значительно сократил лидерство Америки, он не сумел обогнал её в экономическом или военном отношении, а также по количеству союзников.
Если международный порядок действительно слабеет, внутренняя политика США является такой же причиной этого, как и подъём Китая. Вопрос в другом: вступаем ли мы в совершенно новый период американского упадка, или же атака второй администрации Трампа на институты и союзы «Американского века» являются очередным циклическим спадом. Ответ мы узнаем, наверное, не раньше 2029 года.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Less than two months into his second presidency, Donald Trump has imposed sweeping tariffs on America’s three largest trading partners, with much more to come. This strategy not only lacks any credible theoretical foundations; it is putting the US on a path toward irrevocable economic and geopolitical decline.
Today's profound global uncertainty is not some accident of history or consequence of values-free technologies. Rather, it reflects the will of rival great powers that continue to ignore the seminal economic and social changes underway in other parts of the world.
explains how Malaysia and other middle powers are navigating increasingly uncertain geopolitical terrain.
КЕМБРИДЖ (США) – Президент США Дональд Трамп заставил серьёзно засомневаться в будущем послевоенного международного порядка. Его администрация – в недавних выступлениях и во время голосований в ООН – встала на сторону России, то есть агрессора, который начал завоевательную войну против мирной соседней страны Украины. Его угрозы ввести пошлины ставят под сомнение старинные альянсы Америки и будущее мировой торговой системы, а объявление о выходе США из Парижского климатического соглашения и Всемирной организации здравоохранения ослабило сотрудничество в борьбе с транснациональными угрозами.
Перспектива, что США полностью отстранятся и сосредоточатся на себе, грозит опасными последствиями для мирового порядка. Легко представить, что Россия воспользуется ситуацией и попытается установить господство в Европе, применяя или грозя применить силу. Европе придётся продемонстрировать больше единства и обеспечить собственную оборону, даже если опора на США сохранит значение. Легко также представить, как Китай начнёт активней утверждаться в Азии, где он открыто стремится к господству над соседними странами, которые, конечно, уже задумались над этим.
Более того, пострадают все страны из-за взаимосвязи отношений между государствами, а также крупными международными организациями. Международный порядок опирается на стабильное распределение силы между странами; на нормы, которые влияют на поведение и легитимизируют его; на общие учреждения. Определённый международный порядок может постепенно эволюционировать без явной смены парадигмы. Но если внутренняя политика доминирующей державы меняется слишком радикально, тогда ситуация становится непредсказуемой.
Отношения между странами, естественно, меняются с течением времени, поэтому вопрос порядка является относительным. До появления современной системы государств порядок часто навязывался силой и завоеваниями, принимая форму региональных империй – Китайской или Римской, например (среди многих прочих). Вариации войны и мира между могущественными империями, скорее, зависели от географии, чем от норм и институтов. Из-за своего соседства Римская империя и Парфянское царство (на территориях вокруг современного Ирана) иногда воевали, но не было войн между Римом, Китаем и Мезоамериканскими империями.
Империи зависели от жесткой и мягкой силы. Китай объединяли сильные единые нормы, высокоразвитые политические институты, взаимная экономическая выгода. Таким же был и Древний Рим, особенно в республиканский период. В постримской Европе имелись институты и нормы в виде папства и династических монархий, из-за чего правители тех или иных территорий часто менялись в результате браков и семейных союзов, при этом желания подданных не учитывались. Поводом для войн часто становились династические соображения, хотя в XVI и XVII веках начались войны, порождаемые религиозным пылом и геополитическими амбициями из-за роста протестантизма, раскола в Римско-католической церкви и усиления межгосударственной конкуренции.
В конце XVIII века Французская революция опрокинула монархические нормы и традиционные ограничения, на которые долгое время опирался европейский баланс сил. Хотя имперские амбиции Наполеона обернулись провалом после его отступления из Москвы, его армия сломала многие территориальные границы и создала новые государства. Это привело к первым сознательным усилиям по созданию современной государственной системы на Венском конгрессе 1815 года.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
В последующие десятилетия венская система «Европейского концерта» пострадала от серии шоков – особенно в 1848 году, когда континент охватили национальные революции. После этих потрясений Отто фон Бисмарк начал войны с целью объединения Германии, которая заняла сильную центральную позицию в регионе, что подтвердил Берлинский конгресс 1878 года. Благодаря союзу с Россией Бисмарк установил стабильный порядок, пока в 1890 году его не уволил кайзер.
Затем началась Первая мировая война, за которой последовали Версальский договор и Лига Наций – их провал создал условия для начала Второй мировой. Последующее создание Организации Объединенных Наций и Бреттон-Вудских институтов (Всемирного банка, Международного валютного фонда и предшественника Всемирной торговой организации) стало самым важным эпизодом институционального строительства в XX веке. Поскольку Америка была доминирующим игроком, эпоху после 1945 года стали называть «американским веком». Окончание Холодной войны в 1991 году привело к однополярному распределению сил, что позволило создать или укрепить такие институты, как ВТО, Международный уголовный суд и Парижское климатическое соглашение.
Ещё до появления Трампа некоторые аналитики считали, что этот американский порядок близится к концу. XXI век принёс новый сдвиг в распределении сил: обычно это называют подъёмом Азии, хотя, если точнее, это возрождение. В 1800 году на долю Азии приходилась наибольшая доля в мировой экономике, но она начала отставать после Промышленной революции на Западе. Как и другие регионы, Азия пострадала от нового империализма, ставшего возможным благодаря военным и коммуникационным технологиям Запада.
Сегодня Азия возвращает себе статус ведущего центра мирового экономического производства. Но её новейшие успехи были достигнуты в основном за счёт Европы, а не США. Америка не находится в упадке: на её долю до сих пор приходится четверть мирового ВВП, как и в 1970-х. Хотя Китай значительно сократил лидерство Америки, он не сумел обогнал её в экономическом или военном отношении, а также по количеству союзников.
Если международный порядок действительно слабеет, внутренняя политика США является такой же причиной этого, как и подъём Китая. Вопрос в другом: вступаем ли мы в совершенно новый период американского упадка, или же атака второй администрации Трампа на институты и союзы «Американского века» являются очередным циклическим спадом. Ответ мы узнаем, наверное, не раньше 2029 года.