ЛОНДОН – В январе, в Нидерландах состоялся Саммит по адаптации к изменению климата, на котором представители правительств со всего мира обсудили свои пост-пандемические планы восстановления. Чтобы воспользоваться удивительно дешевыми государственными финансами, многие подчеркнули необходимость прямых государственных инвестиций в зеленую инфраструктуру, чтобы способствовать адаптации к изменению климата и стимулировать экономику.
Учитывая растущее число доказательств того, что в климатической системе уже происходят неизбежные изменения, такой акцент на адаптации заслуживает высокой оценки. Но не следует недооценивать конституционные последствия от усиления государственного вмешательства. Каждый раз, когда государство обещает сосредоточить власть в масштабах всего общества – в данном случае для защиты всей экономики от изменения климата – источники и масштабы его легитимности будут горячо обсуждаться.
В судах многих стран это уже имеет место. В 2015 году неправительственная организация Urgenda подала в суд на правительство Нидерландов на том основании, что оно не смогло защитить голландский народ от повышенного риска, который представляет изменение климата для низколежащих стран. Подразумевалось, что невыполнение национальных целевых показателей по сокращению выбросов свидетельствует о халатности со стороны государства. В 2019 году, Верховный суд Гааги выразил свое согласие; было вынесено решение в пользу Ургенды, оно обязало государство добиваться более значительного сокращения выбросов.
Хотя дело Ургенды изначально было оформлено в рамках применения деликтного права, в конечном итоге оно основывалось на обязательствах голландского государства в соответствии с Европейской конвенцией о правах человека. А поскольку акцент сместился на риски, с которыми сталкивается все население, это стало конституционной проблемой. В решении Верховного суда, последствия изменения климата (прогнозируемые наукой) названы нарушением прав человека и, таким образом, суд постановил, что государство обязано действовать. Предположительно, та же обязанность, которая применяется к смягчению последствий изменения климата (сокращение выбросов), также будет применяться к инвестициям в адаптацию.
Вместе с тем, систематическая адаптация к изменению климата подразумевает преобразование физического ландшафта в масштабах, которые, несомненно, спровоцируют сопротивление. В начале двадцатого века, численность населения утроилась с переходом от сельских, сельскохозяйственных обществ к городской потребительской экономике. В результате, ожидания изменились. Более богатое и обеспеченное население больше не могло мириться с рисками (а именно, наводнениями и засухами), которые раньше были частью повседневной жизни.
Когда наступила Великая депрессия, ответом правительств стали программы по модернизации инфраструктуры, которые были направленны на контроль неблагополучной среды и предотвращение исходящей от нее угрозы экономическому росту и стабильности. Увеличение количества дамб, набережных и каналов было выдающимся проявлением суверенитета. Суть этого технократического крестового похода против экономической незащищенности была схожа с тем, что некоторые хотели бы видеть в сегодняшней реакции государства на изменение климата.
В Соединенных Штатах, Администрация долины реки Теннесси стала архетипом модернизации под управлением государства. Обладая исключительной исполнительной властью как корпорация, находящаяся в федеральной собственности, АДТ могла экспроприировать землю во имя общественных интересов и распоряжаться значительными федеральными ресурсами. Тем не менее, несмотря на свой успех в преобразовании одного из беднейших регионов США, АДТ столкнулась с таким сильным противодействием со стороны тех, кто рассматривал это как федеральную уловку, что больше ни один подобный проект не был применен в США. Действительно, реакция на АДТ заложила почву для движения против инфраструктуры и строительства плотин, которое во второй половине двадцатого века охватило весь мир.
Без общего понимания того, где заканчиваются индивидуальные права и начинается коллективная ответственность, любое систематическое преобразование ландшафта будет тяжелой битвой, независимо от цели. Проекты адаптации к изменению климата не могут стать основой государственной политики, если они носят чисто технократический характер. Скорее, они должны воплощать новый договор между государством и его гражданами. Должен существовать конституционный механизм, определяющий риски, которым общество готово подвергнуться, и который устанавливает порог для принятия коллективных мер против недопустимых угроз.
Поскольку современный конституционализм развивался наряду с оспой и желтой лихорадкой, общественное здравоохранение предлагает полезную аналогию того, как именно возникают такие механизмы. В своем решении 1905 года по делу Якобсон против Массачусетса, Верховный суд США постановил, что право сообщества на защиту от смертельной эпидемии позволяет ему принимать меры против лиц, отказавшихся от вакцинации от оспы – в том числе путем введения закона об обязательной вакцинации.
С тех пор, за столетие судебного надзора, в большинстве демократических стран появилось множество конституционных доктрин, придающих легитимность государственной политике по управлению общественным здравоохранением. Эти прерогативы были в полной мере продемонстрированы во время пандемии COVID-19: санкционированные правительством локдауны ограничили индивидуальные свободы способами, которые редко случаются без решения суда.
Граждане в большей степени согласились с этим вмешательством не столько из-за прошлой юриспруденции, сколько из-за всей социальной и политической истории, которую правовая система переработала, чтобы достичь того, что у нас есть сегодня. Мы воспользовались десятилетиями дискуссий о важности общественного здравоохранения; множеством эпидемиологических данных, завоевавших доверие как судов, так и политиков; и огромными инвестициями в сложную сеть институтов – правительственные агентства, университеты, регулирующие органы – которые со временем завоевали доверие. Эти и другие факторы помогли гражданам сойтись на ряде принципов, делающих общественное здравоохранение главным коллективным приоритетом.
Сегодня человечество дошло до критического момента, когда изменение климата приобретает нормативное значение. Доказательства, оправдывающие согласованные действия государства, продолжают расти. Но несмотря на то, что адаптация к изменению климата является такой же неотложной и важной задачей, как и общественное здравоохранение, она еще не получила такого же широкого признания.
Для того чтобы климатическая политика стала чем-то большим, чем технократический проект, правительствам необходимо будет инвестировать не только в инфраструктуру и изменения в землепользовании, но и в интеллектуальный капитал, регулирующие институты, исследования и образование. Пришло время привлечь внимание общественности к дебатам, которые определят границы между индивидуальными правами и коллективной ответственностью в эпоху изменения климата. Поскольку ограничения на осуществление государственной власти являются краеугольным камнем современного конституционализма, общественная поддержка адаптации к изменению климата представляет собой важный конституционный момент.
ЛОНДОН – В январе, в Нидерландах состоялся Саммит по адаптации к изменению климата, на котором представители правительств со всего мира обсудили свои пост-пандемические планы восстановления. Чтобы воспользоваться удивительно дешевыми государственными финансами, многие подчеркнули необходимость прямых государственных инвестиций в зеленую инфраструктуру, чтобы способствовать адаптации к изменению климата и стимулировать экономику.
Учитывая растущее число доказательств того, что в климатической системе уже происходят неизбежные изменения, такой акцент на адаптации заслуживает высокой оценки. Но не следует недооценивать конституционные последствия от усиления государственного вмешательства. Каждый раз, когда государство обещает сосредоточить власть в масштабах всего общества – в данном случае для защиты всей экономики от изменения климата – источники и масштабы его легитимности будут горячо обсуждаться.
В судах многих стран это уже имеет место. В 2015 году неправительственная организация Urgenda подала в суд на правительство Нидерландов на том основании, что оно не смогло защитить голландский народ от повышенного риска, который представляет изменение климата для низколежащих стран. Подразумевалось, что невыполнение национальных целевых показателей по сокращению выбросов свидетельствует о халатности со стороны государства. В 2019 году, Верховный суд Гааги выразил свое согласие; было вынесено решение в пользу Ургенды, оно обязало государство добиваться более значительного сокращения выбросов.
Хотя дело Ургенды изначально было оформлено в рамках применения деликтного права, в конечном итоге оно основывалось на обязательствах голландского государства в соответствии с Европейской конвенцией о правах человека. А поскольку акцент сместился на риски, с которыми сталкивается все население, это стало конституционной проблемой. В решении Верховного суда, последствия изменения климата (прогнозируемые наукой) названы нарушением прав человека и, таким образом, суд постановил, что государство обязано действовать. Предположительно, та же обязанность, которая применяется к смягчению последствий изменения климата (сокращение выбросов), также будет применяться к инвестициям в адаптацию.
Вместе с тем, систематическая адаптация к изменению климата подразумевает преобразование физического ландшафта в масштабах, которые, несомненно, спровоцируют сопротивление. В начале двадцатого века, численность населения утроилась с переходом от сельских, сельскохозяйственных обществ к городской потребительской экономике. В результате, ожидания изменились. Более богатое и обеспеченное население больше не могло мириться с рисками (а именно, наводнениями и засухами), которые раньше были частью повседневной жизни.
Когда наступила Великая депрессия, ответом правительств стали программы по модернизации инфраструктуры, которые были направленны на контроль неблагополучной среды и предотвращение исходящей от нее угрозы экономическому росту и стабильности. Увеличение количества дамб, набережных и каналов было выдающимся проявлением суверенитета. Суть этого технократического крестового похода против экономической незащищенности была схожа с тем, что некоторые хотели бы видеть в сегодняшней реакции государства на изменение климата.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
В Соединенных Штатах, Администрация долины реки Теннесси стала архетипом модернизации под управлением государства. Обладая исключительной исполнительной властью как корпорация, находящаяся в федеральной собственности, АДТ могла экспроприировать землю во имя общественных интересов и распоряжаться значительными федеральными ресурсами. Тем не менее, несмотря на свой успех в преобразовании одного из беднейших регионов США, АДТ столкнулась с таким сильным противодействием со стороны тех, кто рассматривал это как федеральную уловку, что больше ни один подобный проект не был применен в США. Действительно, реакция на АДТ заложила почву для движения против инфраструктуры и строительства плотин, которое во второй половине двадцатого века охватило весь мир.
Без общего понимания того, где заканчиваются индивидуальные права и начинается коллективная ответственность, любое систематическое преобразование ландшафта будет тяжелой битвой, независимо от цели. Проекты адаптации к изменению климата не могут стать основой государственной политики, если они носят чисто технократический характер. Скорее, они должны воплощать новый договор между государством и его гражданами. Должен существовать конституционный механизм, определяющий риски, которым общество готово подвергнуться, и который устанавливает порог для принятия коллективных мер против недопустимых угроз.
Поскольку современный конституционализм развивался наряду с оспой и желтой лихорадкой, общественное здравоохранение предлагает полезную аналогию того, как именно возникают такие механизмы. В своем решении 1905 года по делу Якобсон против Массачусетса, Верховный суд США постановил, что право сообщества на защиту от смертельной эпидемии позволяет ему принимать меры против лиц, отказавшихся от вакцинации от оспы – в том числе путем введения закона об обязательной вакцинации.
С тех пор, за столетие судебного надзора, в большинстве демократических стран появилось множество конституционных доктрин, придающих легитимность государственной политике по управлению общественным здравоохранением. Эти прерогативы были в полной мере продемонстрированы во время пандемии COVID-19: санкционированные правительством локдауны ограничили индивидуальные свободы способами, которые редко случаются без решения суда.
Граждане в большей степени согласились с этим вмешательством не столько из-за прошлой юриспруденции, сколько из-за всей социальной и политической истории, которую правовая система переработала, чтобы достичь того, что у нас есть сегодня. Мы воспользовались десятилетиями дискуссий о важности общественного здравоохранения; множеством эпидемиологических данных, завоевавших доверие как судов, так и политиков; и огромными инвестициями в сложную сеть институтов – правительственные агентства, университеты, регулирующие органы – которые со временем завоевали доверие. Эти и другие факторы помогли гражданам сойтись на ряде принципов, делающих общественное здравоохранение главным коллективным приоритетом.
Сегодня человечество дошло до критического момента, когда изменение климата приобретает нормативное значение. Доказательства, оправдывающие согласованные действия государства, продолжают расти. Но несмотря на то, что адаптация к изменению климата является такой же неотложной и важной задачей, как и общественное здравоохранение, она еще не получила такого же широкого признания.
Для того чтобы климатическая политика стала чем-то большим, чем технократический проект, правительствам необходимо будет инвестировать не только в инфраструктуру и изменения в землепользовании, но и в интеллектуальный капитал, регулирующие институты, исследования и образование. Пришло время привлечь внимание общественности к дебатам, которые определят границы между индивидуальными правами и коллективной ответственностью в эпоху изменения климата. Поскольку ограничения на осуществление государственной власти являются краеугольным камнем современного конституционализма, общественная поддержка адаптации к изменению климата представляет собой важный конституционный момент.