БЕРЛИН – Агропромышленный сектор уже давно подвергается критике за методы, способствующие изменению климата, уничтожению окружающей среды, а также росту бедности на селе. Однако этот сектор не предпринимает практически никаких шагов для повышения качества и устойчивости своей работы и содействия социальной справедливости.
Это не удивительно. Во всём мире насчитывает более 570 миллионов фермеров и семь миллиардов потребителей, но при этом лишь небольшая горстка компаний контролирует всю глобальную агропромышленную производственную цепочку – от полей до полок в магазинах. Эти компании получают высокие прибыли и обладают огромным политическим могуществом, поэтому изменение статус-кво противоречит их интересам.
Более того, уровень рыночной концентрации в сельском хозяйстве нарастает, что объясняется увеличением спроса на аграрное сырьё, необходимое для производства продовольствия, кормов и энергии. По мере того как в южных странах расширяется средний класс, меняются потребительские и продовольственные привычки его представителей, что приводит к повышению глобального спроса на переработанную продовольственную продукцию и усилению борьбы за долю рынка между транснациональными аграрными, химическими и продовольственными корпорациями.
Уже много лет крупнейшие игроки отрасли скупают своих более мелких конкурентов. Однако сейчас они начали покупать друг друга, зачастую используя финансирование, предоставляемое инвесторами из совершенно других отраслей экономики.
Взять, к примеру, сектор семян и агрохимии. Компания Bayer, второй по размерам производитель пестицидов в мире, находится в процессе покупки компании Monsanto, крупнейшего в мире производителя семян, за 66 млрд евро ($74 млрд). Если США и ЕС одобрят эту сделку, что кажется вероятным, тогда всего лишь три конгломерата – Bayer-Monsanto, Dow-DuPont и ChemChina-Syngenta – будут контролировать более 60% мирового рынка семян и агрохимикатов. Одна только «Baysanto» может стать хозяином практически всех генетически модифицированных растений на планете.
Учитывая другие крупные сделки слияния, о которых было объявлено, может оказаться, что к концу 2017 году глобальный аграрный рынок будет выглядеть совсем иначе, чем в начале года. Три крупнейших конгломерата приблизятся к своей цели – добиться господства на рынке семян и пестицидов. В этот момент они смогут начать диктовать всему миру, какими будут виды продовольственной продукции, её качество и цены.
В агротехническом секторе наблюдаются примерно те же перемены, что и в секторе семян. На долю пяти крупнейших корпораций приходится 65% рынка, а его лидером является компания Deere & Company, владелец бренда John Deere. В 2015 году Deere & Company отчиталась о выручке в размере $29 млрд. Это даже больше, чем $25 млрд, совокупно заработанных компаниями Monsanto и Bayer на продаже семян и пестицидов.
Наиболее многообещающие перспективы продовольственных корпораций сегодня связаны с дигитализацией сельского хозяйства. Этот процесс пока что находится на ранней стадии, но он набирает обороты и со временем охватит все сферы производства. Уже достаточно скоро беспилотники будут заниматься распылением пестицидов; скот оснастят сенсорами, которые будут отслеживать объёмы молока, траекторию движения и рацион кормов; тракторы будут управляться через систему GPS; а контролируемые компьютерными программами посевные машины смогут оценивать качество почвы, чтобы рассчитать оптимальную дистанцию между рядами и растениями.
Для максимизации выгод от этих новых технологий компании, которые уже и так доминируют в производственных цепочках, стали сотрудничать между собой. «Джон Диры» и «Монсанты» объединяют усилия. Соединив «большие данные» о почве и погоде, новые агротехнологии, генетически модифицированные семена и новые разработки в сфере агрохимии, эти компании смогут экономить деньги, защищать природные ресурсы и повышать урожайность во всём мире.
Но хотя такое вероятное будущее выглядит хорошим для нескольких крупнейших мировых компаний, оно оставляет нерешёнными экологические и социальные проблемы, связанные с индустриальным сельским хозяйством. Большинство фермеров, особенно в странах глобального Юга, никогда не смогут себе позволить приобретение дорогостоящей техники цифровой эпохи. На смену принципу «либо расти, либо уходи» придёт принцип «либо дигитализируйся, либо исчезни». Американская неправительственная организация ETC Group уже обрисовала сценарий будущего, в котором крупные агротехнологические корпорации начинают двигаться вверх по производственной цепочке и поглощают производителей семян и пестицидов. В этот момент всего лишь несколько компаний начнут полностью определять, что именно мы едим.
Та же самая проблема концентрации рынка наблюдается и в других звеньях производственной цепочки, например, в оптовой торговле сельхозпродукцией и в супермаркетах. Пищевая промышленность пока ещё не консолидировалась в глобальных масштабах, тем не менее, на региональном уровне в ней доминируют такие компании, как Unilever, Danone, Mondelez и Nestlé. Они зарабатывают больше денег, когда свежие продукты и полуфабрикаты заменяются удобной едой с высокой степенью переработки. Это может быть замороженная пицца, супы в баночках, а также блюда, готовые к употреблению.
Данная бизнес-модель является прибыльной, но она тесно связана с ожирением, диабетом и другими хроническими болезнями. Хуже того, продовольственные корпорации даже получают прибыль, благодаря распространению этих болезней, за которые они частично несут ответственность: они продают «полезные для здоровья» пищевые продукты, которые обогащены протеинами, витаминами, пробиотиками и жировыми кислотами Омега-3.
Одновременно корпорации наращивают свою рыночную силы за счёт тех, кто находится на дне цепочки стоимости: рабочих и крестьян. Стандарты Международной организации труда гарантирует всем трудящимся право на создание организаций, они запрещают принудительный и детский труд, а также расовую и гендерную дискриминацию. Тем не менее, нарушения трудового законодательства превратились в норму, потому что попытки заставить компании соблюдать правила МОТ обычно проваливаются, а члены профсоюзов регулярно подвергаются угрозам, их увольняют и даже убивают.
В этом враждебном климате открыто игнорируются стандарты, касающиеся минимальной зарплаты, оплаты за сверхурочную работу и безопасности труда. При этом женщины находятся в особенно невыгодном положении, потому что им платят меньше, чем мужчинам за аналогичную работу, и зачастую им приходится устраиваться на сезонную или временную работу.
Сегодня половина из 800 миллионов голодающих в мире – это мелкие фермеры и работники, связанные с сельским хозяйством. Их судьба вряд ли улучшиться, если горсточка компаний, уже доминирующих в этом секторе, станет ещё более могущественной.
БЕРЛИН – Агропромышленный сектор уже давно подвергается критике за методы, способствующие изменению климата, уничтожению окружающей среды, а также росту бедности на селе. Однако этот сектор не предпринимает практически никаких шагов для повышения качества и устойчивости своей работы и содействия социальной справедливости.
Это не удивительно. Во всём мире насчитывает более 570 миллионов фермеров и семь миллиардов потребителей, но при этом лишь небольшая горстка компаний контролирует всю глобальную агропромышленную производственную цепочку – от полей до полок в магазинах. Эти компании получают высокие прибыли и обладают огромным политическим могуществом, поэтому изменение статус-кво противоречит их интересам.
Более того, уровень рыночной концентрации в сельском хозяйстве нарастает, что объясняется увеличением спроса на аграрное сырьё, необходимое для производства продовольствия, кормов и энергии. По мере того как в южных странах расширяется средний класс, меняются потребительские и продовольственные привычки его представителей, что приводит к повышению глобального спроса на переработанную продовольственную продукцию и усилению борьбы за долю рынка между транснациональными аграрными, химическими и продовольственными корпорациями.
Уже много лет крупнейшие игроки отрасли скупают своих более мелких конкурентов. Однако сейчас они начали покупать друг друга, зачастую используя финансирование, предоставляемое инвесторами из совершенно других отраслей экономики.
Взять, к примеру, сектор семян и агрохимии. Компания Bayer, второй по размерам производитель пестицидов в мире, находится в процессе покупки компании Monsanto, крупнейшего в мире производителя семян, за 66 млрд евро ($74 млрд). Если США и ЕС одобрят эту сделку, что кажется вероятным, тогда всего лишь три конгломерата – Bayer-Monsanto, Dow-DuPont и ChemChina-Syngenta – будут контролировать более 60% мирового рынка семян и агрохимикатов. Одна только «Baysanto» может стать хозяином практически всех генетически модифицированных растений на планете.
Учитывая другие крупные сделки слияния, о которых было объявлено, может оказаться, что к концу 2017 году глобальный аграрный рынок будет выглядеть совсем иначе, чем в начале года. Три крупнейших конгломерата приблизятся к своей цели – добиться господства на рынке семян и пестицидов. В этот момент они смогут начать диктовать всему миру, какими будут виды продовольственной продукции, её качество и цены.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
В агротехническом секторе наблюдаются примерно те же перемены, что и в секторе семян. На долю пяти крупнейших корпораций приходится 65% рынка, а его лидером является компания Deere & Company, владелец бренда John Deere. В 2015 году Deere & Company отчиталась о выручке в размере $29 млрд. Это даже больше, чем $25 млрд, совокупно заработанных компаниями Monsanto и Bayer на продаже семян и пестицидов.
Наиболее многообещающие перспективы продовольственных корпораций сегодня связаны с дигитализацией сельского хозяйства. Этот процесс пока что находится на ранней стадии, но он набирает обороты и со временем охватит все сферы производства. Уже достаточно скоро беспилотники будут заниматься распылением пестицидов; скот оснастят сенсорами, которые будут отслеживать объёмы молока, траекторию движения и рацион кормов; тракторы будут управляться через систему GPS; а контролируемые компьютерными программами посевные машины смогут оценивать качество почвы, чтобы рассчитать оптимальную дистанцию между рядами и растениями.
Для максимизации выгод от этих новых технологий компании, которые уже и так доминируют в производственных цепочках, стали сотрудничать между собой. «Джон Диры» и «Монсанты» объединяют усилия. Соединив «большие данные» о почве и погоде, новые агротехнологии, генетически модифицированные семена и новые разработки в сфере агрохимии, эти компании смогут экономить деньги, защищать природные ресурсы и повышать урожайность во всём мире.
Но хотя такое вероятное будущее выглядит хорошим для нескольких крупнейших мировых компаний, оно оставляет нерешёнными экологические и социальные проблемы, связанные с индустриальным сельским хозяйством. Большинство фермеров, особенно в странах глобального Юга, никогда не смогут себе позволить приобретение дорогостоящей техники цифровой эпохи. На смену принципу «либо расти, либо уходи» придёт принцип «либо дигитализируйся, либо исчезни». Американская неправительственная организация ETC Group уже обрисовала сценарий будущего, в котором крупные агротехнологические корпорации начинают двигаться вверх по производственной цепочке и поглощают производителей семян и пестицидов. В этот момент всего лишь несколько компаний начнут полностью определять, что именно мы едим.
Та же самая проблема концентрации рынка наблюдается и в других звеньях производственной цепочки, например, в оптовой торговле сельхозпродукцией и в супермаркетах. Пищевая промышленность пока ещё не консолидировалась в глобальных масштабах, тем не менее, на региональном уровне в ней доминируют такие компании, как Unilever, Danone, Mondelez и Nestlé. Они зарабатывают больше денег, когда свежие продукты и полуфабрикаты заменяются удобной едой с высокой степенью переработки. Это может быть замороженная пицца, супы в баночках, а также блюда, готовые к употреблению.
Данная бизнес-модель является прибыльной, но она тесно связана с ожирением, диабетом и другими хроническими болезнями. Хуже того, продовольственные корпорации даже получают прибыль, благодаря распространению этих болезней, за которые они частично несут ответственность: они продают «полезные для здоровья» пищевые продукты, которые обогащены протеинами, витаминами, пробиотиками и жировыми кислотами Омега-3.
Одновременно корпорации наращивают свою рыночную силы за счёт тех, кто находится на дне цепочки стоимости: рабочих и крестьян. Стандарты Международной организации труда гарантирует всем трудящимся право на создание организаций, они запрещают принудительный и детский труд, а также расовую и гендерную дискриминацию. Тем не менее, нарушения трудового законодательства превратились в норму, потому что попытки заставить компании соблюдать правила МОТ обычно проваливаются, а члены профсоюзов регулярно подвергаются угрозам, их увольняют и даже убивают.
В этом враждебном климате открыто игнорируются стандарты, касающиеся минимальной зарплаты, оплаты за сверхурочную работу и безопасности труда. При этом женщины находятся в особенно невыгодном положении, потому что им платят меньше, чем мужчинам за аналогичную работу, и зачастую им приходится устраиваться на сезонную или временную работу.
Сегодня половина из 800 миллионов голодающих в мире – это мелкие фермеры и работники, связанные с сельским хозяйством. Их судьба вряд ли улучшиться, если горсточка компаний, уже доминирующих в этом секторе, станет ещё более могущественной.