Альберт Эйнштейн однажды сказал: “У меня нет никакого особого дара, но я безумно любопытен”. Конечно, Эйнштейн был чрезвычайно скромен. Но также несомненно и то, что любопытство – мощная движущая сила в научных открытиях. Действительно, наряду с талантом и интересом, а так же математическими или другими количественными способностями, любопытство является необходимой характерной чертой любого успешного ученого.
Любопытство выдает эмоциональную страсть. Это состояние, когда тебя невольно захватило что-то, о чем невозможно не думать, и за что, так как невозможно действовать иначе, человек несет только ограниченную ответственность. Все мы приходим в мир любопытными, экипированными психологическим двигателем, чтобы исследовать мир и расширять те горизонты, которые мы по нашему мнению достигли. Это не совпадение, что известная книга по психологии развития называется «Ученый в колыбели», работа, которая прослеживает параллели между поведением маленьких детей и процессами и стратегиями исследований, которые являются обычными в науке.
Но стремление к знаниям, которое побуждает врожденное любопытство превзойти установленные горизонты, не ограничено. Многие родители могут рассказать историю о том, как с началом школы игривый подход их детей внезапно меняется, поскольку теперь они должны сосредоточиться на объектах, продиктованных учебным планом. Подобным образом, какой бы желаемой ни была способность науки производить неожиданное и непредсказуемое, она в настоящее время не может утверждать, что не несет никакой ответственности перед обществом.
Любопытство ненасытно, а в исследованиях оно неразрывно связано с непредсказуемостью результатов. Исследования – это бесконечный процесс с предназначением, которое никто не может точно предсказать. Чем больше эти неожиданные результаты, произведенные в результате проведения лабораторных исследований, являются предварительным условием для дальнейших нововведений, тем больше давление с целью установить контроль над производством знаний, направить исследования в определенные русла и приручить научное любопытство. Но любопытство нельзя ограничивать слишком жестко, чтобы не потерять способность науки производить новые знания.
Эта дилемма стоит в центре многих политических споров, окружающих научные исследования. Безусловно, не все, что пробуждает научное любопытство, является спорным; на самом деле, большинство научных исследований не вызывают споров. И все же дилемма очевидна в новаторских сферах, таких как биомедицина, нанотехнология и нейробиология. Исследования в этих сферах иногда сталкиваются с абсолютным неприятием, например, на религиозных основаниях в отношении исследований стволовой клетки или из-за страха в отношении возможности изменения человеческой идентичности.
Любопытство подразумевает определенную неумеренность, определенную необходимую невоздержанность. Это именно то, что превращает его в страсть: она аморальна и подчиняется своим собственным законам, из-за чего общество настаивает на том, чтобы приручить ее различными способами. Частные инвестиции в исследования направляют любопытство в то русло, где новые научные достижения обещают высокий экономический потенциал. Политики надеются, что исследования будут выполнять функцию двигателя экономического роста. Комиссии по этике хотят установить рамки для проведения исследований, даже если их необходимо будет часто пересматривать. Спрос на более демократический вклад, наконец, также стремится влиять на приоритеты исследований.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Эти рассуждения необходимо принимать во внимание во всех усилиях, направленных на поддержку фундаментальных исследований. В Европе учреждение Европейского Исследовательского Совета (ERC) вступает в решающую фазу с решающими последствиями относительно роли, которую мы готовы уступить научному любопытству. Впервые поддержка фундаментальных исследований делается возможной на уровне ЕС. Отдельные команды должны участвовать в панъевропейском соревновании, чтобы определить лучшего из лучших, освобождая место для научного любопытства и давая возможность получить непредсказуемые результаты, которые являются характерными для передовых исследований.
Дилемма – и это решающая дилемма – состоит в том, что в настоящее время мы лелеем страстное любопытство Альберта Эйнштейна. Но мы все еще хотим контролировать непредсказуемые последствия, к которым ведет любопытство. Дилемму необходимо преодолеть, защищая и поддерживая любопытство и в то же время стараясь завладеть теми его плодами, которые принесут пользу обществу. Вопрос о том, как достичь этого – нужно непрерывно обсуждать в общественной сфере. Непреодолимые противоречия останутся, и в этом заключается двойственность, которая характеризует позицию современного общества по отношению к науке.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
US President Donald Trump’s import tariffs have triggered a wave of retaliatory measures, setting off a trade war with key partners and raising fears of a global downturn. But while Trump’s protectionism and erratic policy shifts could have far-reaching implications, the greatest victim is likely to be the United States itself.
warns that the new administration’s protectionism resembles the strategy many developing countries once tried.
It took a pandemic and the threat of war to get Germany to dispense with the two taboos – against debt and monetary financing of budgets – that have strangled its governments for decades. Now, it must join the rest of Europe in offering a positive vision of self-sufficiency and an “anti-fascist economic policy.”
welcomes the apparent departure from two policy taboos that have strangled the country's investment.
Альберт Эйнштейн однажды сказал: “У меня нет никакого особого дара, но я безумно любопытен”. Конечно, Эйнштейн был чрезвычайно скромен. Но также несомненно и то, что любопытство – мощная движущая сила в научных открытиях. Действительно, наряду с талантом и интересом, а так же математическими или другими количественными способностями, любопытство является необходимой характерной чертой любого успешного ученого.
Любопытство выдает эмоциональную страсть. Это состояние, когда тебя невольно захватило что-то, о чем невозможно не думать, и за что, так как невозможно действовать иначе, человек несет только ограниченную ответственность. Все мы приходим в мир любопытными, экипированными психологическим двигателем, чтобы исследовать мир и расширять те горизонты, которые мы по нашему мнению достигли. Это не совпадение, что известная книга по психологии развития называется «Ученый в колыбели», работа, которая прослеживает параллели между поведением маленьких детей и процессами и стратегиями исследований, которые являются обычными в науке.
Но стремление к знаниям, которое побуждает врожденное любопытство превзойти установленные горизонты, не ограничено. Многие родители могут рассказать историю о том, как с началом школы игривый подход их детей внезапно меняется, поскольку теперь они должны сосредоточиться на объектах, продиктованных учебным планом. Подобным образом, какой бы желаемой ни была способность науки производить неожиданное и непредсказуемое, она в настоящее время не может утверждать, что не несет никакой ответственности перед обществом.
Любопытство ненасытно, а в исследованиях оно неразрывно связано с непредсказуемостью результатов. Исследования – это бесконечный процесс с предназначением, которое никто не может точно предсказать. Чем больше эти неожиданные результаты, произведенные в результате проведения лабораторных исследований, являются предварительным условием для дальнейших нововведений, тем больше давление с целью установить контроль над производством знаний, направить исследования в определенные русла и приручить научное любопытство. Но любопытство нельзя ограничивать слишком жестко, чтобы не потерять способность науки производить новые знания.
Эта дилемма стоит в центре многих политических споров, окружающих научные исследования. Безусловно, не все, что пробуждает научное любопытство, является спорным; на самом деле, большинство научных исследований не вызывают споров. И все же дилемма очевидна в новаторских сферах, таких как биомедицина, нанотехнология и нейробиология. Исследования в этих сферах иногда сталкиваются с абсолютным неприятием, например, на религиозных основаниях в отношении исследований стволовой клетки или из-за страха в отношении возможности изменения человеческой идентичности.
Любопытство подразумевает определенную неумеренность, определенную необходимую невоздержанность. Это именно то, что превращает его в страсть: она аморальна и подчиняется своим собственным законам, из-за чего общество настаивает на том, чтобы приручить ее различными способами. Частные инвестиции в исследования направляют любопытство в то русло, где новые научные достижения обещают высокий экономический потенциал. Политики надеются, что исследования будут выполнять функцию двигателя экономического роста. Комиссии по этике хотят установить рамки для проведения исследований, даже если их необходимо будет часто пересматривать. Спрос на более демократический вклад, наконец, также стремится влиять на приоритеты исследований.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Эти рассуждения необходимо принимать во внимание во всех усилиях, направленных на поддержку фундаментальных исследований. В Европе учреждение Европейского Исследовательского Совета (ERC) вступает в решающую фазу с решающими последствиями относительно роли, которую мы готовы уступить научному любопытству. Впервые поддержка фундаментальных исследований делается возможной на уровне ЕС. Отдельные команды должны участвовать в панъевропейском соревновании, чтобы определить лучшего из лучших, освобождая место для научного любопытства и давая возможность получить непредсказуемые результаты, которые являются характерными для передовых исследований.
Дилемма – и это решающая дилемма – состоит в том, что в настоящее время мы лелеем страстное любопытство Альберта Эйнштейна. Но мы все еще хотим контролировать непредсказуемые последствия, к которым ведет любопытство. Дилемму необходимо преодолеть, защищая и поддерживая любопытство и в то же время стараясь завладеть теми его плодами, которые принесут пользу обществу. Вопрос о том, как достичь этого – нужно непрерывно обсуждать в общественной сфере. Непреодолимые противоречия останутся, и в этом заключается двойственность, которая характеризует позицию современного общества по отношению к науке.