Навряд ли есть развитая страна, в которой реформа в области здравоохранения не стала бы своего рода хронической болезнью современной медицины: как только одни реформы осуществлены, возникает необходимость в проведении другого раунда реформ. Стоимость продолжает расти, но казалось бы ничто не в состоянии сдержать ее рост в течение долгого времени.
Почему? Политика, конечно, играет в этом свою роль. Но более фундаментальной причиной является сама природа современной медицины. В наиболее развитых странах количество и соотношение пожилых людей растет. В связи с тем, что стоимость здравоохранения для тех, кому за 65, приблизительно в четыре раза выше, чем для тех, кто моложе 65, пожилые люди предъявляют огромные требования к медицинским ресурсам.
Это отягчается постоянным введением новых (и обычно более дорогих) технологий вместе с увеличением спроса на высококачественное здравоохранение. Мы хотим большего, ожидаем большего и жалуемся громче, если мы это не получаем. Когда мы
действительно
получаем это, мы быстро поднимаем планку и хотим еще больше.
Результатом этого было среднее общее увеличение стоимости всей системы на 10%-15% в год в Соединенных Штатах в течение последних нескольких лет - и конца этому не предвидется. Европейские страны также испытывают серьезное давление стоимости, что разрушает лелеямый ими идеал справедливого доступа.
К сожалению, большее использование оплаты страховок и возмещений из оплаты налогов, приватизация инфраструктуры здравоохранения и очереди на услуги добровольной хирургии и другие амбулаторные услуги навряд ли будут более эффективными в будущем, чем они были в прошлом. То, что необходимо - это радикальная перемена в том, как мы думаем о медицине и здравоохранении, а не просто найти лучшие способы реорганизовать существующие системы. Нам нужна «жизнеспособная медицина», которую могут себе позволить национальные системы здравоохранения, и которая обеспечивает справедливый доступ в долгосрочной перспективе.
Понятие "жизнеспособности" происходит от движения в защиту окружающей среды, которое стремится защитить землю и ее атмосферу для того, чтобы постоянно поддерживать человеческую жизнь хорошего качества. Как и с движением в защиту окружающей среды, жизнеспособной медицине необходима переформулировка идеи прогресса, которая проталкивает стоимость технологий и питает общественный спрос. Западная идея прогресса в области медицины не устанавливает никаких пределов в улучшении здоровья, определяемого как сокращение смертности и облегчение всех терапевтических мучений. Однако, как бы не улучшалось здоровье, этого никогда не будет достаточно - таким образом, всегда будет необходим дальнейший прогресс.
Но за неограниченный прогресс нельзя заплатить конечными средствами. Долгосрочная платежеспособность и справедливый доступ требуют
конечного
представления о медицине и здравоохранении, того, которое не будет пытаться преодолеть старение, смерть и болезнь, но будет стараться помочь каждому избежать
преждевременной
смерти и прожить приличную, даже если не совершенную, жизнь.
Это подразумевает резкий перенос медицинских ресурсов на поддержку здоровья и предупреждение болезней. Миллиарды долларов были потрачены на составление карты человеческого генома. Сравнимые суммы должны быть потрачены на понимание и изменение стилей жизни, которые вероятнее всего вызовут заболевание. Почему почти везде люди становятся более тучными? Почему так много людей продолжают курить? Почему так трудно убедить современных людей заниматься физическими упражнениями?
Жизнеспособная медицина также требует сравнения расходов на здравоохранение с расходами на другие социально важные нужды. В сбалансированном обществе здравоохранение не всегда может быть главным приоритетом. В то же время мы часто упускаем из вида пользу для здоровья, состоящую в том, чтобы потратить деньги на то, что не имеет никакого отношения к прямой поставке медицинского обслуживания: образование и здоровье, например, очень тесно связаны: чем выше первое, тем лучше последнее.
В любом случае жизнеспособная медицина признает, что нормирование является и всегда будет частью любой системы здравоохранения. Никакая система не может дать каждому все, что ему нужно. Наши стремления всегда будут превышать наши ресурсы, особенно в связи с тем, что сам медицинский прогресс поднимает общественные ожидания. Но для того, чтобы быть справедливым, нормированию необходимы знания и общее согласие всех, кто ему подлежит.
Одним способом начать процесс нормирования в области здравоохранения является оценка экономического воздействия новых технологий, предпочтительно
до того
, как их предают огласке. Целью медицины, основанной на доказательствах - популярный прием осуществления контроля над стоимостью - обычно является только эффективность диагностических или терапевтических процедур. Но если фармацевтические компании должны проверять, явяляется ли новая продукция безопасной и эффективной, почему бы также не проверять, какое экономическое воздействие она оказывает на здравоохранение? Новые технологии не должны приходить в системы здравоохранения незванными. Только если технология не повышает стоимость в значительной мере или делает это только в исключительных случаях, правительства должны платить за нее.
Наиболее существенно то, что конечная модель медицины должна принять человеческое старение и смерть как часть цикла человеческой жизни, а не какое-то заболевание, которое можно предотвратить. Медицина должна переключить свое внимание с продолжительности жизни на качество жизни. Медицина, которая поддерживает людей живыми слишком долго, это не порядочная и гуманная медицина. Мы можем жить до 85 лет, но вероятнее всего мы доживем до этого возраста с хроническими болезнями, в результате которых мы будем постоянно болеть и страдать от боли.
Это - не аргумент против прогресса: я, со своей стороны, радуюсь тому, что люди больше не умирают от оспы в 40 лет. Но старение и смерть все равно одержат победу в конечном итоге. Медицинский прогресс похож на изучение космоса: не важно куда мы зашли, мы можем пойти еще дальше. С путешествиями в космосе экономические ограничения неограниченных исследований быстро стали очевидными: больше никаких прогулок по луне. Медицине нужно аналогичное понимание.
Более медленный технологический прогресс может казаться высокой ценой, которую нужно будет заплатить за жизнеспособное здравоохранение. Но наши современные системы устанавливают еще более высокую цену, угрожая правосудию и социальной стабильности. В то же время только около 40% повышения статуса здоровья в течение прошлого столетия приписывается медицинскому прогрессу, а остальное отражает улучшение социально-экономических условий. Эта тенденция, вероятно, продолжится, и даже если технологический прогресс замедлится, люди определенно будут жить дольше в будущем - и будут более здоровыми - чем сейчас. Такой результат должен быть приемлемым для каждого.
Навряд ли есть развитая страна, в которой реформа в области здравоохранения не стала бы своего рода хронической болезнью современной медицины: как только одни реформы осуществлены, возникает необходимость в проведении другого раунда реформ. Стоимость продолжает расти, но казалось бы ничто не в состоянии сдержать ее рост в течение долгого времени.
Почему? Политика, конечно, играет в этом свою роль. Но более фундаментальной причиной является сама природа современной медицины. В наиболее развитых странах количество и соотношение пожилых людей растет. В связи с тем, что стоимость здравоохранения для тех, кому за 65, приблизительно в четыре раза выше, чем для тех, кто моложе 65, пожилые люди предъявляют огромные требования к медицинским ресурсам.
Это отягчается постоянным введением новых (и обычно более дорогих) технологий вместе с увеличением спроса на высококачественное здравоохранение. Мы хотим большего, ожидаем большего и жалуемся громче, если мы это не получаем. Когда мы действительно получаем это, мы быстро поднимаем планку и хотим еще больше.
Результатом этого было среднее общее увеличение стоимости всей системы на 10%-15% в год в Соединенных Штатах в течение последних нескольких лет - и конца этому не предвидется. Европейские страны также испытывают серьезное давление стоимости, что разрушает лелеямый ими идеал справедливого доступа.
К сожалению, большее использование оплаты страховок и возмещений из оплаты налогов, приватизация инфраструктуры здравоохранения и очереди на услуги добровольной хирургии и другие амбулаторные услуги навряд ли будут более эффективными в будущем, чем они были в прошлом. То, что необходимо - это радикальная перемена в том, как мы думаем о медицине и здравоохранении, а не просто найти лучшие способы реорганизовать существующие системы. Нам нужна «жизнеспособная медицина», которую могут себе позволить национальные системы здравоохранения, и которая обеспечивает справедливый доступ в долгосрочной перспективе.
Понятие "жизнеспособности" происходит от движения в защиту окружающей среды, которое стремится защитить землю и ее атмосферу для того, чтобы постоянно поддерживать человеческую жизнь хорошего качества. Как и с движением в защиту окружающей среды, жизнеспособной медицине необходима переформулировка идеи прогресса, которая проталкивает стоимость технологий и питает общественный спрос. Западная идея прогресса в области медицины не устанавливает никаких пределов в улучшении здоровья, определяемого как сокращение смертности и облегчение всех терапевтических мучений. Однако, как бы не улучшалось здоровье, этого никогда не будет достаточно - таким образом, всегда будет необходим дальнейший прогресс.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Но за неограниченный прогресс нельзя заплатить конечными средствами. Долгосрочная платежеспособность и справедливый доступ требуют конечного представления о медицине и здравоохранении, того, которое не будет пытаться преодолеть старение, смерть и болезнь, но будет стараться помочь каждому избежать преждевременной смерти и прожить приличную, даже если не совершенную, жизнь.
Это подразумевает резкий перенос медицинских ресурсов на поддержку здоровья и предупреждение болезней. Миллиарды долларов были потрачены на составление карты человеческого генома. Сравнимые суммы должны быть потрачены на понимание и изменение стилей жизни, которые вероятнее всего вызовут заболевание. Почему почти везде люди становятся более тучными? Почему так много людей продолжают курить? Почему так трудно убедить современных людей заниматься физическими упражнениями?
Жизнеспособная медицина также требует сравнения расходов на здравоохранение с расходами на другие социально важные нужды. В сбалансированном обществе здравоохранение не всегда может быть главным приоритетом. В то же время мы часто упускаем из вида пользу для здоровья, состоящую в том, чтобы потратить деньги на то, что не имеет никакого отношения к прямой поставке медицинского обслуживания: образование и здоровье, например, очень тесно связаны: чем выше первое, тем лучше последнее.
В любом случае жизнеспособная медицина признает, что нормирование является и всегда будет частью любой системы здравоохранения. Никакая система не может дать каждому все, что ему нужно. Наши стремления всегда будут превышать наши ресурсы, особенно в связи с тем, что сам медицинский прогресс поднимает общественные ожидания. Но для того, чтобы быть справедливым, нормированию необходимы знания и общее согласие всех, кто ему подлежит.
Одним способом начать процесс нормирования в области здравоохранения является оценка экономического воздействия новых технологий, предпочтительно до того , как их предают огласке. Целью медицины, основанной на доказательствах - популярный прием осуществления контроля над стоимостью - обычно является только эффективность диагностических или терапевтических процедур. Но если фармацевтические компании должны проверять, явяляется ли новая продукция безопасной и эффективной, почему бы также не проверять, какое экономическое воздействие она оказывает на здравоохранение? Новые технологии не должны приходить в системы здравоохранения незванными. Только если технология не повышает стоимость в значительной мере или делает это только в исключительных случаях, правительства должны платить за нее.
Наиболее существенно то, что конечная модель медицины должна принять человеческое старение и смерть как часть цикла человеческой жизни, а не какое-то заболевание, которое можно предотвратить. Медицина должна переключить свое внимание с продолжительности жизни на качество жизни. Медицина, которая поддерживает людей живыми слишком долго, это не порядочная и гуманная медицина. Мы можем жить до 85 лет, но вероятнее всего мы доживем до этого возраста с хроническими болезнями, в результате которых мы будем постоянно болеть и страдать от боли.
Это - не аргумент против прогресса: я, со своей стороны, радуюсь тому, что люди больше не умирают от оспы в 40 лет. Но старение и смерть все равно одержат победу в конечном итоге. Медицинский прогресс похож на изучение космоса: не важно куда мы зашли, мы можем пойти еще дальше. С путешествиями в космосе экономические ограничения неограниченных исследований быстро стали очевидными: больше никаких прогулок по луне. Медицине нужно аналогичное понимание.
Более медленный технологический прогресс может казаться высокой ценой, которую нужно будет заплатить за жизнеспособное здравоохранение. Но наши современные системы устанавливают еще более высокую цену, угрожая правосудию и социальной стабильности. В то же время только около 40% повышения статуса здоровья в течение прошлого столетия приписывается медицинскому прогрессу, а остальное отражает улучшение социально-экономических условий. Эта тенденция, вероятно, продолжится, и даже если технологический прогресс замедлится, люди определенно будут жить дольше в будущем - и будут более здоровыми - чем сейчас. Такой результат должен быть приемлемым для каждого.