НЬЮ-ЙОРК. На одних разговорах далеко не уедешь. Спустя месяц после конференции в Копенгагене, посвященной изменению климата, стало ясно, что мировые лидеры не сумели воплотить риторику о глобальном потеплении в практику.
Конечно, хорошо, что мировые лидеры сумели согласиться по поводу того, что не стоит рисковать и подвергаться опустошению, которое может возникнуть из-за повышения глобальной температуры более чем на два градуса Цельсия. По крайней мере, они обратили внимание на все усиливающиеся научные доказательства. Также были подтверждены некоторые принципы, заложенные в рамочной конвенции, принятой в Рио-де-Жанейро, включая «общие, но дифференцированные обязательства и соответствующие возможности». Помимо этого развитые страны договорились «предоставить адекватные, предсказуемые и регулярные финансовые средства, технологию и фонды для наращивания потенциала …» развивающимся странам.
Неудача в Копенгагене произошла не из-за отсутствия обязательного правового соглашения. В действительности, провал произошел из-за того, что не было соглашения о том, как достигнуть благородной цели спасения планеты, не было соглашения о том, как снизить выбросы углекислого газа, не было соглашения о том, как распределить эту ношу, не было соглашения о том, как помочь развивающимся странам. Даже обязательства по договору предоставить сумму, приближающуюся к 30 миллиардам долларов, на период 2010-2012 годов для адаптации и уменьшения отрицательных последствий оказались незначительными по сравнению с сотнями миллиардов долларов, которые были выделены банкам в качестве финансовой помощи в 2008-2009 годах. Если мы можем позволить отдать столько много денег, чтобы спасти банки, то мы можем себе позволить отдать немного больше, чтобы спасти планету.
Последствия провала встречи уже очевидны: стоимость права на осуществление выброса в системе коммерческих обменов Европейского Союза уже упала, что означает, что у фирм будет меньше стимулов для того, чтобы уменьшать выбросы, и меньше стимулов, чтобы инвестировать в новые идеи, которые позволят снизить выбросы в будущем. Фирмы, которые хотели поступить правильно и потратить деньги на уменьшение выбросов, сейчас волнуются по поводу того, что если они так сделают, то они станут неконкурентоспособными, так как другие продолжают осуществлять выбросы без ограничений. Европейские фирмы останутся неконкурентоспособными в сравнении с американскими фирмами, которые не платят за свои выбросы.
В основе провала в Копенгагене лежат глубокие проблемы. При киотском подходе распределялись права на осуществление выброса, которые являются ценными активами. Если бы выбросы были соответствующим образом ограничены, то стоимость прав на осуществление выброса была бы пару триллионов долларов в год – не удивительно, что происходит ссора по поводу того, кто должен получить эти права.
Понятно, что идея о том, что тот, кто осуществлял больше выбросов в прошлом, должен получить больше прав на осуществление выброса в будущем, неприемлема. «Минимально» справедливое распределение для развивающихся стран подразумевает равные права на осуществление выбросов на душу населения. Большинство этических принципов наводит на мысль, что если кто-то распределяет суммы денег по всему миру, то ему следует дать больше (на душу населения) бедным.
As the US presidential election nears, stay informed with Project Syndicate - your go-to source of expert insight and in-depth analysis of the issues, forces, and trends shaping the vote. Subscribe now and save 30% on a new Digital subscription.
Subscribe Now
Таким же образом, большинство этических принципов наводят на мысль, что те, кто больше загрязнял в прошлом – особенно после того, когда проблему признали в 1992 году – должны иметь меньше прав загрязнять в будущем. Но такое распределение, несомненно, перенаправило бы сотни миллиардов долларов от богатых к бедным. Учитывая трудности выделения хотя бы 10 миллиардов долларов США в год ‑ не говоря уже о 200 миллиардов в год, которые нужны для уменьшения отрицательных последствий и адаптации – то принимать соглашение в соответствии с этими принципами означает принимать желаемое за действительное.
Возможно, наступило время попробовать другой подход: обязательство каждой страны увеличить стоимость выбросов (или через налоги на выбросы углерода или лимиты на выбросы) до согласованного уровня, скажем, 80 долларов за тонну. Страны могли бы использовать доходы как альтернативу другим налогам – намного разумнее облагать налогами что-то плохое, чем что-то хорошее. Развитые страны могли бы использовать часть собранных доходов, чтобы выполнить свои обязательства помогать развивающимся странам с адаптацией и компенсировать им расходы на поддержку лесов, которые осуществляют общее благо во всемирном масштабе, снижая содержание углекислого газа.
Мы видели, как много мы можем сделать благодаря доброй воле. Сейчас мы должны соединить собственную выгоду с хорошими намерениями, особенно потому что лидеры некоторых стран (в частности, Соединенных Штатов), кажется, боятся конкуренции со стороны развивающихся стран, даже несмотря на преимущества, которые они, возможно, получают из-за того, что не должны платить за выбросы углекислого газа . Система пограничных налогов – которые вводятся на импорт из стран, где фирмам не надо соответствующе платить за выбросы углекислого газа ‑ выровняет площадку для игры и предоставит экономические и политические стимулы странам для того, чтобы они вводили налоги на выбросы углекислого газа или устанавливали лимиты по выбросам. Это, в свою очередь, создало бы экономические стимулы для того, чтобы фирмы уменьшали выброс углекислого газа.
Время играет существенную роль. Пока мир медлит, парниковые газы накапливаются в атмосфере, и вероятность того, что мир достигнет согласованной цели ограничения глобального потепления двумя градусами Цельсия, уменьшается. Мы дали киотскому подходу, основанному на праве на осуществление выброса, более чем благоприятный шанс. Учитывая лежащие в основе существенные проблемы, не удивительно, что встреча в Копенгагене потерпела крах. Как минимум, стоит попробовать альтернативный шанс.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Anders Åslund
considers what the US presidential election will mean for Ukraine, says that only a humiliating loss in the war could threaten Vladimir Putin’s position, urges the EU to take additional steps to ensure a rapid and successful Ukrainian accession, and more.
НЬЮ-ЙОРК. На одних разговорах далеко не уедешь. Спустя месяц после конференции в Копенгагене, посвященной изменению климата, стало ясно, что мировые лидеры не сумели воплотить риторику о глобальном потеплении в практику.
Конечно, хорошо, что мировые лидеры сумели согласиться по поводу того, что не стоит рисковать и подвергаться опустошению, которое может возникнуть из-за повышения глобальной температуры более чем на два градуса Цельсия. По крайней мере, они обратили внимание на все усиливающиеся научные доказательства. Также были подтверждены некоторые принципы, заложенные в рамочной конвенции, принятой в Рио-де-Жанейро, включая «общие, но дифференцированные обязательства и соответствующие возможности». Помимо этого развитые страны договорились «предоставить адекватные, предсказуемые и регулярные финансовые средства, технологию и фонды для наращивания потенциала …» развивающимся странам.
Неудача в Копенгагене произошла не из-за отсутствия обязательного правового соглашения. В действительности, провал произошел из-за того, что не было соглашения о том, как достигнуть благородной цели спасения планеты, не было соглашения о том, как снизить выбросы углекислого газа, не было соглашения о том, как распределить эту ношу, не было соглашения о том, как помочь развивающимся странам. Даже обязательства по договору предоставить сумму, приближающуюся к 30 миллиардам долларов, на период 2010-2012 годов для адаптации и уменьшения отрицательных последствий оказались незначительными по сравнению с сотнями миллиардов долларов, которые были выделены банкам в качестве финансовой помощи в 2008-2009 годах. Если мы можем позволить отдать столько много денег, чтобы спасти банки, то мы можем себе позволить отдать немного больше, чтобы спасти планету.
Последствия провала встречи уже очевидны: стоимость права на осуществление выброса в системе коммерческих обменов Европейского Союза уже упала, что означает, что у фирм будет меньше стимулов для того, чтобы уменьшать выбросы, и меньше стимулов, чтобы инвестировать в новые идеи, которые позволят снизить выбросы в будущем. Фирмы, которые хотели поступить правильно и потратить деньги на уменьшение выбросов, сейчас волнуются по поводу того, что если они так сделают, то они станут неконкурентоспособными, так как другие продолжают осуществлять выбросы без ограничений. Европейские фирмы останутся неконкурентоспособными в сравнении с американскими фирмами, которые не платят за свои выбросы.
В основе провала в Копенгагене лежат глубокие проблемы. При киотском подходе распределялись права на осуществление выброса, которые являются ценными активами. Если бы выбросы были соответствующим образом ограничены, то стоимость прав на осуществление выброса была бы пару триллионов долларов в год – не удивительно, что происходит ссора по поводу того, кто должен получить эти права.
Понятно, что идея о том, что тот, кто осуществлял больше выбросов в прошлом, должен получить больше прав на осуществление выброса в будущем, неприемлема. «Минимально» справедливое распределение для развивающихся стран подразумевает равные права на осуществление выбросов на душу населения. Большинство этических принципов наводит на мысль, что если кто-то распределяет суммы денег по всему миру, то ему следует дать больше (на душу населения) бедным.
Go beyond the headlines with PS - and save 30%
As the US presidential election nears, stay informed with Project Syndicate - your go-to source of expert insight and in-depth analysis of the issues, forces, and trends shaping the vote. Subscribe now and save 30% on a new Digital subscription.
Subscribe Now
Таким же образом, большинство этических принципов наводят на мысль, что те, кто больше загрязнял в прошлом – особенно после того, когда проблему признали в 1992 году – должны иметь меньше прав загрязнять в будущем. Но такое распределение, несомненно, перенаправило бы сотни миллиардов долларов от богатых к бедным. Учитывая трудности выделения хотя бы 10 миллиардов долларов США в год ‑ не говоря уже о 200 миллиардов в год, которые нужны для уменьшения отрицательных последствий и адаптации – то принимать соглашение в соответствии с этими принципами означает принимать желаемое за действительное.
Возможно, наступило время попробовать другой подход: обязательство каждой страны увеличить стоимость выбросов (или через налоги на выбросы углерода или лимиты на выбросы) до согласованного уровня, скажем, 80 долларов за тонну. Страны могли бы использовать доходы как альтернативу другим налогам – намного разумнее облагать налогами что-то плохое, чем что-то хорошее. Развитые страны могли бы использовать часть собранных доходов, чтобы выполнить свои обязательства помогать развивающимся странам с адаптацией и компенсировать им расходы на поддержку лесов, которые осуществляют общее благо во всемирном масштабе, снижая содержание углекислого газа.
Мы видели, как много мы можем сделать благодаря доброй воле. Сейчас мы должны соединить собственную выгоду с хорошими намерениями, особенно потому что лидеры некоторых стран (в частности, Соединенных Штатов), кажется, боятся конкуренции со стороны развивающихся стран, даже несмотря на преимущества, которые они, возможно, получают из-за того, что не должны платить за выбросы углекислого газа . Система пограничных налогов – которые вводятся на импорт из стран, где фирмам не надо соответствующе платить за выбросы углекислого газа ‑ выровняет площадку для игры и предоставит экономические и политические стимулы странам для того, чтобы они вводили налоги на выбросы углекислого газа или устанавливали лимиты по выбросам. Это, в свою очередь, создало бы экономические стимулы для того, чтобы фирмы уменьшали выброс углекислого газа.
Время играет существенную роль. Пока мир медлит, парниковые газы накапливаются в атмосфере, и вероятность того, что мир достигнет согласованной цели ограничения глобального потепления двумя градусами Цельсия, уменьшается. Мы дали киотскому подходу, основанному на праве на осуществление выброса, более чем благоприятный шанс. Учитывая лежащие в основе существенные проблемы, не удивительно, что встреча в Копенгагене потерпела крах. Как минимум, стоит попробовать альтернативный шанс.