ПЕКИН – На протяжении тысячелетий природная инфраструктура (речные системы, водно-болотные угодья, прибрежные равнины, песчаные дюны, леса) поддерживала развитие человеческой цивилизации. Более того, предоставленная нам возможность пользоваться этой инфраструктурой (для всех целей – от обеспечения едой и питьевой водой до защиты от ураганов и наводнений) сыграла центральную роль в нашем успехе как вида. И она будет жизненно важна для нашего будущего выживания.
Технический прогресс способствовал эволюции инфраструктуры. «Зелёное» превратилось в «серое»: бетон, кабели и сталь обеспечивают нас энергией, связью, транспортом и, соответственно, беспрецедентными темпами экономического роста и развития. Но хотя результатом быстрой модернизации стало совершенно невообразимое ранее процветание, у неё обнаружились угрожающие непредусмотренные последствия, в числе которых деградация окружающей среды и выбросы парниковых газов, ставящие под угрозу само наше существование.
Вопрос теперь в том, как достичь неотложных экологических целей (сокращение выбросов парниковых газов, а также защита и восстановление природы и биоразнообразия) и одновременно дать возможность развивающимся странам реализовать свои законные мечты об экономическом росте. Как говорится в новом докладе Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, ответ вполне можно начать с прямого признания, что природа – это инфраструктура.
Взгляд на природу как на инфраструктуру позволяет достичь важных преобразований, потому что он заставляет нас думать более системным образом. Когда мы стремимся к экономическому росту и развитию, мы должны не просто избегать нанесения вреда природе. Мы должны её укреплять и обогащать с помощью «природно-позитивных» инвестиций, одновременно осваивая её огромный потенциал в обеспечении жизненно важных услуг.
Так уже поступают биологи, когда они определяют ориентиры для восстановления деградировавшей земли. А теперь к ним должны присоединиться экономисты, расширяя набор инструментов, которые отражают стоимость и сложность природного капитала. Например, биоразнообразие – это не просто количество видов, но и их генетическое разнообразие, а также разнообразие функций. Ещё один аспект биоразнообразия – сложная эволюционная история видов, после того как они отделились от «древа жизни». Лишь углубляя наше понимание биоразнообразия, мы сможем понять потенциал природы в полной мере, а также наше влияние на неё.
Эти знания очень специфичны для конкретных территорий, а для обретения таких знаний понадобится вклад как учёных, так и местного населения. Хорошая новость: уже имеются модели подобного сотрудничества. Масштабный проект восстановления лесов «Зелёная китайская стена», призванный предотвратить соединение двух больших пустынь на севере Китая, на старте был полон недостатков, потому что высаживались деревья лишь одного типа. Однако в течение последующих двадцати лет благодаря участию местного населения и появлению более глубоких знаний о местной окружающей среде этот проект стал успешным.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Качественное государственное управление и стимулы критически важны для защиты и развития природной инфраструктуры. В Индонезии мангровые заросли давно защищают местных жителей, особенно бедные слои населения, от смертоносных морских наводнений, однако эти заросли исчезают в районах, где потенциал государства слаб. Напротив, в Египте работе по восстановлению мангровых зарослей помогают доходы от экотуризма и пчеловодства, которое позволяет не только производить мёд, но и обеспечивать жизненно важную услугу опыления.
Поход по принципу «природа как инфраструктура» требует, чтобы, прежде чем рассматривать проекты «серой» инфраструктуры, мы проводили оценку, а что нам может дать природа. Это позволило бы государствам мира восполнять недостаток инфраструктуры действительно экологически устойчивым образом. Впрочем, «серая» инфраструктура всегда будет необходима для экономического роста и развития. А значит, мы обязаны улучшить проектирование, чтобы минимизировать её влияние на природу. Например, у инфраструктуры возобновляемой энергетики очень большой экологический след, а дорожная инфраструктура фрагментирует экосистемы и наносит им вред. Существуют технические решения, например, совместное размещение инфраструктурных объектов в «коричневых» зонах или создание вспомогательной инфраструктуры (переходы через шоссе для обитателей дикой природы, зелёные пространства в городах, «офсеты» для восстановления природы), которые способны помочь нам смягчить негативный эффект.
Да, найти финансирование, наверное, сложно. Согласованная год назад Куньмин-Монреальская рамочная программа мирового биоразнообразия предполагает, что на период до 2030 года потребуется $598-824 млрд ежегодно для ликвидации дыры в финансировании биоразнообразия. Подобные суммы, необходимые для защиты природы и её дальнейшего восстановления, можно будет найти, лишь оценив природу надлежащим образом и создав рынки, привлекающие частный и институциональный капитал.
С этой целью нужно развивать класс активов «природа как инфраструктура», используя для этого новые инструменты, в том числе финансовые. На микроуровне необходимо совершенствовать ценообразование на природные услуги (например, вводя платежи за пользование или выдавая разрешения и собирая налоги с деятельности, наносящей вред), а также адаптировать местное регулирование. Меры на микроуровне способны поддержать развитие других финансовых инструментов, а со временем и рынков (в том числе облигаций, привязанных к определённым показателям; политического кредитования; свопов «долги за природу»; природных кредитов и так далее) для того, чтобы направить больше финансовых потоков в природу. И здесь следует прислушаться к урокам углеродных рынков, чтобы избежать былых ошибок.
Особое внимание следует уделить странам с низкими доходами, многие из которых крайне уязвимы перед изменением климата и деградацией окружающей среды, но при этом обладают большими природными богатствами, нуждающимися в надлежащей оценке. Многосторонние банки развития могут стать катализатором в использовании подхода «природа как инфраструктура», обеспечив учёт этого подхода во всех аспектах своей деятельности. В конечном итоге именно эти подходы должны будут определять отдельные инфраструктурные проекты и национальные стратегии экономического роста.
Последствия инфраструктурных решений, которые мы принимаем сегодня, будут ощущаться на протяжении многих десятилетий. Лишь обязавшись инвестировать в зелёную инфраструктуру (и строить серую инфраструктуру лучше), мы сможем заложить фундамент для более справедливой, устойчивой и инклюзивной глобальной экономики.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Many Americans voted for Donald Trump last month in the hopes that the dealmaker-president would usher in a period of economic renewal that would lift businesses and workers alike. But the merits of Trump’s likely policies remain hotly debated, and his capriciousness only adds to the uncertainty. With his inauguration approaching fast, we asked PS commentators what they are watching for.
The modern Chinese political system emphasizes stability and control, qualities that enabled the country to become the world’s “ultimate producer.” But these qualities imply tight control over social norms and individual behavior, and they are far less applicable to official efforts to boost household consumption.
wonders whether the country’s political system is at odds with the values underpinning affluent societies.
ПЕКИН – На протяжении тысячелетий природная инфраструктура (речные системы, водно-болотные угодья, прибрежные равнины, песчаные дюны, леса) поддерживала развитие человеческой цивилизации. Более того, предоставленная нам возможность пользоваться этой инфраструктурой (для всех целей – от обеспечения едой и питьевой водой до защиты от ураганов и наводнений) сыграла центральную роль в нашем успехе как вида. И она будет жизненно важна для нашего будущего выживания.
Технический прогресс способствовал эволюции инфраструктуры. «Зелёное» превратилось в «серое»: бетон, кабели и сталь обеспечивают нас энергией, связью, транспортом и, соответственно, беспрецедентными темпами экономического роста и развития. Но хотя результатом быстрой модернизации стало совершенно невообразимое ранее процветание, у неё обнаружились угрожающие непредусмотренные последствия, в числе которых деградация окружающей среды и выбросы парниковых газов, ставящие под угрозу само наше существование.
Вопрос теперь в том, как достичь неотложных экологических целей (сокращение выбросов парниковых газов, а также защита и восстановление природы и биоразнообразия) и одновременно дать возможность развивающимся странам реализовать свои законные мечты об экономическом росте. Как говорится в новом докладе Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, ответ вполне можно начать с прямого признания, что природа – это инфраструктура.
Взгляд на природу как на инфраструктуру позволяет достичь важных преобразований, потому что он заставляет нас думать более системным образом. Когда мы стремимся к экономическому росту и развитию, мы должны не просто избегать нанесения вреда природе. Мы должны её укреплять и обогащать с помощью «природно-позитивных» инвестиций, одновременно осваивая её огромный потенциал в обеспечении жизненно важных услуг.
Так уже поступают биологи, когда они определяют ориентиры для восстановления деградировавшей земли. А теперь к ним должны присоединиться экономисты, расширяя набор инструментов, которые отражают стоимость и сложность природного капитала. Например, биоразнообразие – это не просто количество видов, но и их генетическое разнообразие, а также разнообразие функций. Ещё один аспект биоразнообразия – сложная эволюционная история видов, после того как они отделились от «древа жизни». Лишь углубляя наше понимание биоразнообразия, мы сможем понять потенциал природы в полной мере, а также наше влияние на неё.
Эти знания очень специфичны для конкретных территорий, а для обретения таких знаний понадобится вклад как учёных, так и местного населения. Хорошая новость: уже имеются модели подобного сотрудничества. Масштабный проект восстановления лесов «Зелёная китайская стена», призванный предотвратить соединение двух больших пустынь на севере Китая, на старте был полон недостатков, потому что высаживались деревья лишь одного типа. Однако в течение последующих двадцати лет благодаря участию местного населения и появлению более глубоких знаний о местной окружающей среде этот проект стал успешным.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Качественное государственное управление и стимулы критически важны для защиты и развития природной инфраструктуры. В Индонезии мангровые заросли давно защищают местных жителей, особенно бедные слои населения, от смертоносных морских наводнений, однако эти заросли исчезают в районах, где потенциал государства слаб. Напротив, в Египте работе по восстановлению мангровых зарослей помогают доходы от экотуризма и пчеловодства, которое позволяет не только производить мёд, но и обеспечивать жизненно важную услугу опыления.
Поход по принципу «природа как инфраструктура» требует, чтобы, прежде чем рассматривать проекты «серой» инфраструктуры, мы проводили оценку, а что нам может дать природа. Это позволило бы государствам мира восполнять недостаток инфраструктуры действительно экологически устойчивым образом. Впрочем, «серая» инфраструктура всегда будет необходима для экономического роста и развития. А значит, мы обязаны улучшить проектирование, чтобы минимизировать её влияние на природу. Например, у инфраструктуры возобновляемой энергетики очень большой экологический след, а дорожная инфраструктура фрагментирует экосистемы и наносит им вред. Существуют технические решения, например, совместное размещение инфраструктурных объектов в «коричневых» зонах или создание вспомогательной инфраструктуры (переходы через шоссе для обитателей дикой природы, зелёные пространства в городах, «офсеты» для восстановления природы), которые способны помочь нам смягчить негативный эффект.
Да, найти финансирование, наверное, сложно. Согласованная год назад Куньмин-Монреальская рамочная программа мирового биоразнообразия предполагает, что на период до 2030 года потребуется $598-824 млрд ежегодно для ликвидации дыры в финансировании биоразнообразия. Подобные суммы, необходимые для защиты природы и её дальнейшего восстановления, можно будет найти, лишь оценив природу надлежащим образом и создав рынки, привлекающие частный и институциональный капитал.
С этой целью нужно развивать класс активов «природа как инфраструктура», используя для этого новые инструменты, в том числе финансовые. На микроуровне необходимо совершенствовать ценообразование на природные услуги (например, вводя платежи за пользование или выдавая разрешения и собирая налоги с деятельности, наносящей вред), а также адаптировать местное регулирование. Меры на микроуровне способны поддержать развитие других финансовых инструментов, а со временем и рынков (в том числе облигаций, привязанных к определённым показателям; политического кредитования; свопов «долги за природу»; природных кредитов и так далее) для того, чтобы направить больше финансовых потоков в природу. И здесь следует прислушаться к урокам углеродных рынков, чтобы избежать былых ошибок.
Особое внимание следует уделить странам с низкими доходами, многие из которых крайне уязвимы перед изменением климата и деградацией окружающей среды, но при этом обладают большими природными богатствами, нуждающимися в надлежащей оценке. Многосторонние банки развития могут стать катализатором в использовании подхода «природа как инфраструктура», обеспечив учёт этого подхода во всех аспектах своей деятельности. В конечном итоге именно эти подходы должны будут определять отдельные инфраструктурные проекты и национальные стратегии экономического роста.
Последствия инфраструктурных решений, которые мы принимаем сегодня, будут ощущаться на протяжении многих десятилетий. Лишь обязавшись инвестировать в зелёную инфраструктуру (и строить серую инфраструктуру лучше), мы сможем заложить фундамент для более справедливой, устойчивой и инклюзивной глобальной экономики.