НЬЮ-ЙОРК – Ущерб от десяти крупнейших климатических катастроф 2024 года – самого жаркого года в истории – составил $229 млрд, при этом становится всё меньше стран, не затронутых экстремальными погодными явлениями. Смертоносные наводнения в Китае, Германии и Кении, периоды испепеляющей жары в Индии, длительная засуха в Бразилии, сильные лесные пожары в США и Гане – всё это говорит об усилении негативных последствий деградации природы и изменения климата для экономики и общества.
Мировая экономика зависит от стабильного климата и надёжных услуг экосистем, в числе которых обеспечение пресной водой и здоровым воздухом, сдерживание эрозии и наводнений, опыление, регулирование климата, секвестрация углерода. По данным Европейского центробанка (ЕЦБ), почти 75% всех банковских кредитов в еврозоне предоставлены компаниям, сильно зависимым хотя бы от одной из экосистемных услуг.
Экономические последствия этой зависимости очень глубоки. В Великобритании, если не предпринять никаких мер, деградация природы может привести к сокращению ВВП на 12% (то есть сильнее, чем из-за пандемии Covid-19). В Венгрии анализ природных рисков показал, что, если не принять адекватные стратегия противодействия, сильные засухи могут за один год удвоить объёмы просроченных кредитов, увеличить госдолг и сократить экономический выпуск на 4-7%. Как выяснил Всемирный банк в ходе анализа 20 развивающихся стран, в среднем около 55% банковских кредитов связаны с деятельностью, которая сильно или очень сильно зависит хотя бы от одной экосистемной услуги. Получается, что стабильная финансовая система очень зависит от природы, а в природе сейчас нарастает кризис.
Центробанки стали лучше понимать эти риски, но от бизнеса и финансовых учреждений никто не требует – и их не стимулируют – инвестировать в защиту природы. Более того, почти $7 трлн государственного и частного финансирования ежегодно поддерживают деятельность, которая вредит лесам, загрязняет источники воды и уничтожает биоразнообразие. Это в 35 раз больше инвестиций в природно-позитивные инициативы.
Центробанки и органы финансового надзора хорошо позиционированы, чтобы изменить эту траекторию, проложив новый курс к более устойчивой мировой экономике. Их системы оценки рисков и планы на переходный период должны быть адаптированы к новой климатической реальности, и им следует воспользоваться своей возможностью влиять на финансовую систему с помощью монетарной политики, надзора и регулирования. Как отмечает член исполнительного совета ЕЦБ Франк Элдерсон, для предотвращения макроэкономической нестабильности важно, чтобы центробанки и надзорные органы учитывали риски, связанные как с климатом, так и с природой, вместе. Согласно данным науки, если этого не сделать, усилится дефицит продовольствия, увеличится число вынужденных переселенцев и пересекающихся шоков.
Во многих частях мира подобные явления уже стали повседневной реальностью. В 2024 году мировые цены на какао достигли исторического максимума, в том числе из-за неблагоприятных климатических условий в Гане (эта страна является вторым крупнейшим в мире производителем какао). Поскольку зарабатывать на жизнь сельским хозяйством стало труднее, многие фермеры в Гане сейчас продают свою землю операторам проектовнелегальной или неформальной добычи полезных ископаемых в малых масштабах («галамси»), или же они сами начинают заниматься нелегальной добычей. Всё это ещё сильнее разрушает местные экосистемы.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Как показано в новом докладе, подготовленном организацией NatureFinance (я её гендиректор), ЕЦБ, Потсдамским институтом изучения климатических изменений (PIK) и Университетом Миннесоты, концентрация внимания исключительно на климатической политике повышает экономические и экологические риски. Например, масштабные проекты секвестрации углерода на суше, подобные высадке монокультурных лесов, могут привести к снижению видового разнообразия и значительной потере биоразнообразия. Последующая утрата опылителей может негативно повлиять на урожайность, снизив долгосрочную устойчивость мирового производства продовольствия – как для фермеров, так и для потребителей. В итоге с благими намерениями, но без необходимой широты замысла предпринимаются меры по сокращению выбросов углерода, которые могут ненароком сократить биоразнообразие и усугубить, а не смягчить климатический кризис.
Наоборот, интеграция климатической и природной политики способна стабилизировать аграрный сектор, остановить потерю биоразнообразия, ограничить рост температуры. Хотя такой подход не будет серебряной пулей, он позволит вырваться из порочного круга деградации природы и ускорения изменения климата.
К сожалению, растущий корпус данных о том, что деградация природы и изменение климата связаны с ценовой стабильностью и финансовой системой, противоречит текущей политической обстановке. Возвращение Дональда Трампа в Белый дом усилило уже начавшийся отпор ESG-усилиям (улучшение экологического, социального и корпоративного управления) в США и Европе. Федеральный резерв США недавно покинул «Сеть за озеленение финансовой системы» (NGFS), объединившей центробанки и надзорные органы более чем 100 стран, которые стараются улучшить управление климатическими рисками в финансовом секторе. Накануне инаугурации Трампа крупные коммерческие банки и фирмы, управляющие активами, вышли из организаций климатических действий, а Техас и ряд других штатов подали в суд на известные управляющие компании, утверждая, что те устроили сговор на угольных рынках, начав учитывать экологические риски в своих инвестиционных стратегиях.
Из-за отрицания изменения климата на обоих берегах Атлантики амбициозные меры защиты финансовой системы от природных и климатических шоков пока что исключены из повестки дня. Но у центробанков и надзорных органов остаётся в распоряжении много мощных инструментов защиты от разрушительных последствий природных шоков. Они могут обязать коммерческие банки и страховщиков оценивать риски и зависимости, связанные с природой и климатом, отчитываться о них и проводить соответствующие стресс-тесты своих инвестпортфелей. Они могут ввести лимиты для инвестиций в активы или отрасли, где такие риски особенно высоки. Они могут предоставить преференции зелёным активам и отраслевым стратегиям, связанным с климатической устойчивостью и адаптацией, в операциях с залогами и в целевых операциях рефинансирования.
Хотя в своих решениях лидеры бизнеса, финансов и политики сознательно игнорируют общепринятый научный и экономический консенсус, центробанки всё ещё могут вести нас к экономике, которая будет лучше защищена от нагромождения шоков природно-климатического кризиса. Им надо лишь выполнять свой мандат – обеспечение финансовой стабильности.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
More than just a popular mayor, Ekrem İmamoğlu is a national symbol of the political pluralism and democratic possibility that Turkish President Recep Tayyip Erdoğan has sought to quash. Given the precarious state of the Turkish economy, his sudden arrest and imprisonment may prove to be the last straw.
believes the current mass protests are about more than the arrest of the country’s leading opposition figure.
The geostrategic shock that has accompanied Donald Trump’s return to the White House is the functional equivalent of a full-blown crisis. It is likely to have a lasting impact on the US and Chinese economies, and the contagion is almost certain to spread throughout the world through cross-border trade and capital flows.
likens Donald Trump’s reversal of America’s global leadership role to a full-blown crisis, similar to COVID-19.
Jorge Heine
urges the Organization of American States to demonstrate leadership in Haiti, shows how small countries can implement a foreign policy based on active non-alignment, calls on China and Europe to diversify the global monetary system, and more.
НЬЮ-ЙОРК – Ущерб от десяти крупнейших климатических катастроф 2024 года – самого жаркого года в истории – составил $229 млрд, при этом становится всё меньше стран, не затронутых экстремальными погодными явлениями. Смертоносные наводнения в Китае, Германии и Кении, периоды испепеляющей жары в Индии, длительная засуха в Бразилии, сильные лесные пожары в США и Гане – всё это говорит об усилении негативных последствий деградации природы и изменения климата для экономики и общества.
Мировая экономика зависит от стабильного климата и надёжных услуг экосистем, в числе которых обеспечение пресной водой и здоровым воздухом, сдерживание эрозии и наводнений, опыление, регулирование климата, секвестрация углерода. По данным Европейского центробанка (ЕЦБ), почти 75% всех банковских кредитов в еврозоне предоставлены компаниям, сильно зависимым хотя бы от одной из экосистемных услуг.
Экономические последствия этой зависимости очень глубоки. В Великобритании, если не предпринять никаких мер, деградация природы может привести к сокращению ВВП на 12% (то есть сильнее, чем из-за пандемии Covid-19). В Венгрии анализ природных рисков показал, что, если не принять адекватные стратегия противодействия, сильные засухи могут за один год удвоить объёмы просроченных кредитов, увеличить госдолг и сократить экономический выпуск на 4-7%. Как выяснил Всемирный банк в ходе анализа 20 развивающихся стран, в среднем около 55% банковских кредитов связаны с деятельностью, которая сильно или очень сильно зависит хотя бы от одной экосистемной услуги. Получается, что стабильная финансовая система очень зависит от природы, а в природе сейчас нарастает кризис.
Центробанки стали лучше понимать эти риски, но от бизнеса и финансовых учреждений никто не требует – и их не стимулируют – инвестировать в защиту природы. Более того, почти $7 трлн государственного и частного финансирования ежегодно поддерживают деятельность, которая вредит лесам, загрязняет источники воды и уничтожает биоразнообразие. Это в 35 раз больше инвестиций в природно-позитивные инициативы.
Центробанки и органы финансового надзора хорошо позиционированы, чтобы изменить эту траекторию, проложив новый курс к более устойчивой мировой экономике. Их системы оценки рисков и планы на переходный период должны быть адаптированы к новой климатической реальности, и им следует воспользоваться своей возможностью влиять на финансовую систему с помощью монетарной политики, надзора и регулирования. Как отмечает член исполнительного совета ЕЦБ Франк Элдерсон, для предотвращения макроэкономической нестабильности важно, чтобы центробанки и надзорные органы учитывали риски, связанные как с климатом, так и с природой, вместе. Согласно данным науки, если этого не сделать, усилится дефицит продовольствия, увеличится число вынужденных переселенцев и пересекающихся шоков.
Во многих частях мира подобные явления уже стали повседневной реальностью. В 2024 году мировые цены на какао достигли исторического максимума, в том числе из-за неблагоприятных климатических условий в Гане (эта страна является вторым крупнейшим в мире производителем какао). Поскольку зарабатывать на жизнь сельским хозяйством стало труднее, многие фермеры в Гане сейчас продают свою землю операторам проектовнелегальной или неформальной добычи полезных ископаемых в малых масштабах («галамси»), или же они сами начинают заниматься нелегальной добычей. Всё это ещё сильнее разрушает местные экосистемы.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Как показано в новом докладе, подготовленном организацией NatureFinance (я её гендиректор), ЕЦБ, Потсдамским институтом изучения климатических изменений (PIK) и Университетом Миннесоты, концентрация внимания исключительно на климатической политике повышает экономические и экологические риски. Например, масштабные проекты секвестрации углерода на суше, подобные высадке монокультурных лесов, могут привести к снижению видового разнообразия и значительной потере биоразнообразия. Последующая утрата опылителей может негативно повлиять на урожайность, снизив долгосрочную устойчивость мирового производства продовольствия – как для фермеров, так и для потребителей. В итоге с благими намерениями, но без необходимой широты замысла предпринимаются меры по сокращению выбросов углерода, которые могут ненароком сократить биоразнообразие и усугубить, а не смягчить климатический кризис.
Наоборот, интеграция климатической и природной политики способна стабилизировать аграрный сектор, остановить потерю биоразнообразия, ограничить рост температуры. Хотя такой подход не будет серебряной пулей, он позволит вырваться из порочного круга деградации природы и ускорения изменения климата.
К сожалению, растущий корпус данных о том, что деградация природы и изменение климата связаны с ценовой стабильностью и финансовой системой, противоречит текущей политической обстановке. Возвращение Дональда Трампа в Белый дом усилило уже начавшийся отпор ESG-усилиям (улучшение экологического, социального и корпоративного управления) в США и Европе. Федеральный резерв США недавно покинул «Сеть за озеленение финансовой системы» (NGFS), объединившей центробанки и надзорные органы более чем 100 стран, которые стараются улучшить управление климатическими рисками в финансовом секторе. Накануне инаугурации Трампа крупные коммерческие банки и фирмы, управляющие активами, вышли из организаций климатических действий, а Техас и ряд других штатов подали в суд на известные управляющие компании, утверждая, что те устроили сговор на угольных рынках, начав учитывать экологические риски в своих инвестиционных стратегиях.
Из-за отрицания изменения климата на обоих берегах Атлантики амбициозные меры защиты финансовой системы от природных и климатических шоков пока что исключены из повестки дня. Но у центробанков и надзорных органов остаётся в распоряжении много мощных инструментов защиты от разрушительных последствий природных шоков. Они могут обязать коммерческие банки и страховщиков оценивать риски и зависимости, связанные с природой и климатом, отчитываться о них и проводить соответствующие стресс-тесты своих инвестпортфелей. Они могут ввести лимиты для инвестиций в активы или отрасли, где такие риски особенно высоки. Они могут предоставить преференции зелёным активам и отраслевым стратегиям, связанным с климатической устойчивостью и адаптацией, в операциях с залогами и в целевых операциях рефинансирования.
Хотя в своих решениях лидеры бизнеса, финансов и политики сознательно игнорируют общепринятый научный и экономический консенсус, центробанки всё ещё могут вести нас к экономике, которая будет лучше защищена от нагромождения шоков природно-климатического кризиса. Им надо лишь выполнять свой мандат – обеспечение финансовой стабильности.