ЧИКАГО – На фоне возвращения Америки под руководством администрации президента Джо Байдена в Парижское климатическое соглашение и подготовки к предстоящей в этом году важной конференции ООН по изменению климата (СОР26) появились новые надежды, что мир предпримет серьёзные меры для борьбы с потеплением. Сегодня появляется всё больше свидетельств роста климатической волатильности (беспрецедентные лесные пожары в Австралии, засухи в Калифорнии и странах Африки южнее Сахары, усиление ураганов и циклонов), а это значит, что мы обязаны быстро ограничить объёмы выбросов парниковых газов, нагревающих планету. Однако имеются серьёзные препятствия на пути к заключению нового глобального соглашения.
Экономисты обычно соглашаются, что для сокращения объёмов выбросов парниковых газов нужно обложить их налогом. Но такой налог почти несомненно приведет к неблагоприятным экономическим последствиям в краткосрочной перспективе, и поэтому дискуссии об их введении обычно быстро сводятся к обсуждению проблем справедливости и нахлебников.
Например, промышленно-развитые страны, подобные США, обеспокоены тем, что, пока они активно занимаются сокращением выбросов, развивающиеся страны продолжат безудержно закачивать их в атмосферу. В свою очередь развивающиеся страны, например, Уганда, указывают на проблему глубокого неравенства, когда от страны, чьи объёмы выбросов в 2017 году составляли всего лишь 0,13 тонн углекислого газа на душу населения, требуют выполнения таких же обязательств, как и от Америки или Саудовской Аравии, где подушевые выбросы составляют 16 и 17,5 тонн.
Менее трудным способом сокращения глобальных выбросов парниковых газов стало бы предоставление каждой стране одинаковых стимулов. По мере роста экономики Индия не должна продолжать строить новые угольные электростанции, загрязняющие природу, в то время как Европе следует закрывать те станции, которые там уже построены. Каждая страна захочет сокращать выбросы по-своему – одни с помощью налогов, другие с помощью регулирования. И поэтому вопрос заключается в следующем: как можно сбалансировать национальные приоритеты с общемировыми потребностями, так чтобы в результате мы смогли спасти тот единственный мир, который у нас есть.
Есть простое экономическое решение этой задачи – глобальные углеродные стимулы (сокращённо GCI). Каждая страна, у который объёмы выбросов парниковых газов выше среднего общемирового показателя (примерно пять тонн на душу населения), должна будет ежегодно делать выплаты в глобальный фонд стимулирования. Сумма выплат будет рассчитываться путём умножения подушевых объёмов избыточных выбросов на численность населения и коэффициент GCI. Если этот коэффициент будет для начала равен $10 за тонну, тогда Америке придется выплачивать примерно $36 млрд в год, а Саудовской Аравии – $4,6 млрд.
Страны, у которых выбросы ниже общемирового усреднённого подушевого уровня, будут получать соответствующие выплаты (например, Уганда получала бы около $2,1 млрд). Таким образом каждая страна будет фактически терять $10 с человека за каждую дополнительную тонну выбросов парниковых газов на душу населения, и не важно, с каким уровнем выбросов она начинает – высоким, низким или средним. Тем самым решается проблема нахлебничества, потому что Уганда получит такие же стимулы для сокращения выбросов, как и США.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Механизм GCI помог бы решить и проблему справедливости. Страны с низкими объёмами выбросов обычно являются беднейшими странами, и при этом они наиболее уязвимыми перед изменениям климата, которое спровоцировали не они. Эти страны получали бы выплаты, с помощью которых они помогут населению адаптироваться к потеплению. Если со временем коэффициент GCI будет повышаться, тогда общая сумма выплат может достигнуть $100 млрд в год. На СОР15 в 2009 году именно такую сумму богатые страны обещали предоставить бедным странам. Она намного выше тех ничтожных средств, которые пока что предоставляются. Более того, механизм GCI позволяет реалистично распределить ответственность за выплаты, потому что страны с крупнейшими объёмами выбросов обычно находятся в лучшей финансовой позиции.
Кроме того, GCI не помешает экспериментированию на национальном уровне. В этой системе признаётся, что внутренние действия страны – это её собственное дело. Вместо того, чтобы вводить политически непопулярный углеродный налог, одна страна может, например, ввести запретительное регулирование для угля; другая – обложить налогом энергетическое сырьё; а третья – стимулировать возобновляемую энергетику. Каждый будет прокладывать собственный курс, а механизм GCI станет дополнением к моральным стимулам, которые уже заставляют страны предпринимать действия на национальном уровне.
Красота механизма GCI в его простоте и в самофинансируемой структуре. Впрочем, придётся откорректировать методы расчёта подушевых выбросов. Потребление важно также, как и производство, поэтому нужно будет учитывать долю выбросов, которые связаны с импортируемыми товарами. Эти цифры надо добавлять к объёмам выбросов стран-импортёров и вычитать у экспортёров.
Кроме того, большинство экспертов сочтут коэффициент GCI в размере $10 слишком низким. Но идея в том, что надо начинать с малого, чтобы заставить эту схему работать и наладить её. После этого коэффициент GCI можно будет легко повысить общим соглашением (или снизить, если произойдёт некий удивительный прорыв в технологиях сокращения выбросов). Впрочем, чтобы не создавать неопределённостей после начального периода калибровки системы, в дальнейшем изменения в неё следует вносить лишь каждые пять лет или около того.
А что же с альтернативными предложениями, имеющими глобальный эффект? Некоторые промышленно-развитые страны планируют ввести углеродный налог, а также корректирующий таможенный сбор, фактически применяя аналогичную налоговую ставку к товарам, поступающим из стран, где нет углеродного налога. Таможенные сборы могут заставить другие страны ввести у себя углеродный налог, но это явно не повысит справедливость. Наоборот, такие сборы позволят крупным странам-импортёрам навязывать свои налоговые предпочтения бедным странам-экспортёрами и могут сыграть роль троянского коня для политики протекционизма.
Естественно, бюрократы, доминируют на международных заседаниях, захотят отмахнуться от этого предложения как «интересного, но упрощенческого» (или каким-то аналогичным образом). Кроме того, у сильнейших стран обычно наибольшие объёмы выбросов парниковых газов, а мало кто из них захочет делать выплаты в глобальный фонд, особенно в нынешние времена гигантского перерасхода бюджетных средств.
Тем не менее на сегодня механизм GCI – это самый лучший вариант действий. Правительства богатых государств сегодня задумываются над средствами смягчения неравенства внутри своих стран, но они не должны забывать и о неравенстве между странами, которое пандемия и неравномерный процесс вакцинации будут лишь усугублять. Развивающиеся страны сегодня чувствуют себя брошенными на произвол судьбы. Справедливое предложение по сокращению выбросов отчасти поможет вернуть им уверенность в том, что они живут не на какой-то другой планете. И каждому оно даст больше стимулов для того, чтобы сберечь эту.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
At the end of a year of domestic and international upheaval, Project Syndicate commentators share their favorite books from the past 12 months. Covering a wide array of genres and disciplines, this year’s picks provide fresh perspectives on the defining challenges of our time and how to confront them.
ask Project Syndicate contributors to select the books that resonated with them the most over the past year.
ЧИКАГО – На фоне возвращения Америки под руководством администрации президента Джо Байдена в Парижское климатическое соглашение и подготовки к предстоящей в этом году важной конференции ООН по изменению климата (СОР26) появились новые надежды, что мир предпримет серьёзные меры для борьбы с потеплением. Сегодня появляется всё больше свидетельств роста климатической волатильности (беспрецедентные лесные пожары в Австралии, засухи в Калифорнии и странах Африки южнее Сахары, усиление ураганов и циклонов), а это значит, что мы обязаны быстро ограничить объёмы выбросов парниковых газов, нагревающих планету. Однако имеются серьёзные препятствия на пути к заключению нового глобального соглашения.
Экономисты обычно соглашаются, что для сокращения объёмов выбросов парниковых газов нужно обложить их налогом. Но такой налог почти несомненно приведет к неблагоприятным экономическим последствиям в краткосрочной перспективе, и поэтому дискуссии об их введении обычно быстро сводятся к обсуждению проблем справедливости и нахлебников.
Например, промышленно-развитые страны, подобные США, обеспокоены тем, что, пока они активно занимаются сокращением выбросов, развивающиеся страны продолжат безудержно закачивать их в атмосферу. В свою очередь развивающиеся страны, например, Уганда, указывают на проблему глубокого неравенства, когда от страны, чьи объёмы выбросов в 2017 году составляли всего лишь 0,13 тонн углекислого газа на душу населения, требуют выполнения таких же обязательств, как и от Америки или Саудовской Аравии, где подушевые выбросы составляют 16 и 17,5 тонн.
Менее трудным способом сокращения глобальных выбросов парниковых газов стало бы предоставление каждой стране одинаковых стимулов. По мере роста экономики Индия не должна продолжать строить новые угольные электростанции, загрязняющие природу, в то время как Европе следует закрывать те станции, которые там уже построены. Каждая страна захочет сокращать выбросы по-своему – одни с помощью налогов, другие с помощью регулирования. И поэтому вопрос заключается в следующем: как можно сбалансировать национальные приоритеты с общемировыми потребностями, так чтобы в результате мы смогли спасти тот единственный мир, который у нас есть.
Есть простое экономическое решение этой задачи – глобальные углеродные стимулы (сокращённо GCI). Каждая страна, у который объёмы выбросов парниковых газов выше среднего общемирового показателя (примерно пять тонн на душу населения), должна будет ежегодно делать выплаты в глобальный фонд стимулирования. Сумма выплат будет рассчитываться путём умножения подушевых объёмов избыточных выбросов на численность населения и коэффициент GCI. Если этот коэффициент будет для начала равен $10 за тонну, тогда Америке придется выплачивать примерно $36 млрд в год, а Саудовской Аравии – $4,6 млрд.
Страны, у которых выбросы ниже общемирового усреднённого подушевого уровня, будут получать соответствующие выплаты (например, Уганда получала бы около $2,1 млрд). Таким образом каждая страна будет фактически терять $10 с человека за каждую дополнительную тонну выбросов парниковых газов на душу населения, и не важно, с каким уровнем выбросов она начинает – высоким, низким или средним. Тем самым решается проблема нахлебничества, потому что Уганда получит такие же стимулы для сокращения выбросов, как и США.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Механизм GCI помог бы решить и проблему справедливости. Страны с низкими объёмами выбросов обычно являются беднейшими странами, и при этом они наиболее уязвимыми перед изменениям климата, которое спровоцировали не они. Эти страны получали бы выплаты, с помощью которых они помогут населению адаптироваться к потеплению. Если со временем коэффициент GCI будет повышаться, тогда общая сумма выплат может достигнуть $100 млрд в год. На СОР15 в 2009 году именно такую сумму богатые страны обещали предоставить бедным странам. Она намного выше тех ничтожных средств, которые пока что предоставляются. Более того, механизм GCI позволяет реалистично распределить ответственность за выплаты, потому что страны с крупнейшими объёмами выбросов обычно находятся в лучшей финансовой позиции.
Кроме того, GCI не помешает экспериментированию на национальном уровне. В этой системе признаётся, что внутренние действия страны – это её собственное дело. Вместо того, чтобы вводить политически непопулярный углеродный налог, одна страна может, например, ввести запретительное регулирование для угля; другая – обложить налогом энергетическое сырьё; а третья – стимулировать возобновляемую энергетику. Каждый будет прокладывать собственный курс, а механизм GCI станет дополнением к моральным стимулам, которые уже заставляют страны предпринимать действия на национальном уровне.
Красота механизма GCI в его простоте и в самофинансируемой структуре. Впрочем, придётся откорректировать методы расчёта подушевых выбросов. Потребление важно также, как и производство, поэтому нужно будет учитывать долю выбросов, которые связаны с импортируемыми товарами. Эти цифры надо добавлять к объёмам выбросов стран-импортёров и вычитать у экспортёров.
Кроме того, большинство экспертов сочтут коэффициент GCI в размере $10 слишком низким. Но идея в том, что надо начинать с малого, чтобы заставить эту схему работать и наладить её. После этого коэффициент GCI можно будет легко повысить общим соглашением (или снизить, если произойдёт некий удивительный прорыв в технологиях сокращения выбросов). Впрочем, чтобы не создавать неопределённостей после начального периода калибровки системы, в дальнейшем изменения в неё следует вносить лишь каждые пять лет или около того.
А что же с альтернативными предложениями, имеющими глобальный эффект? Некоторые промышленно-развитые страны планируют ввести углеродный налог, а также корректирующий таможенный сбор, фактически применяя аналогичную налоговую ставку к товарам, поступающим из стран, где нет углеродного налога. Таможенные сборы могут заставить другие страны ввести у себя углеродный налог, но это явно не повысит справедливость. Наоборот, такие сборы позволят крупным странам-импортёрам навязывать свои налоговые предпочтения бедным странам-экспортёрами и могут сыграть роль троянского коня для политики протекционизма.
Естественно, бюрократы, доминируют на международных заседаниях, захотят отмахнуться от этого предложения как «интересного, но упрощенческого» (или каким-то аналогичным образом). Кроме того, у сильнейших стран обычно наибольшие объёмы выбросов парниковых газов, а мало кто из них захочет делать выплаты в глобальный фонд, особенно в нынешние времена гигантского перерасхода бюджетных средств.
Тем не менее на сегодня механизм GCI – это самый лучший вариант действий. Правительства богатых государств сегодня задумываются над средствами смягчения неравенства внутри своих стран, но они не должны забывать и о неравенстве между странами, которое пандемия и неравномерный процесс вакцинации будут лишь усугублять. Развивающиеся страны сегодня чувствуют себя брошенными на произвол судьбы. Справедливое предложение по сокращению выбросов отчасти поможет вернуть им уверенность в том, что они живут не на какой-то другой планете. И каждому оно даст больше стимулов для того, чтобы сберечь эту.