ЛОНДОН. Со времени своего избрания в мае этого года новый президент Франции Франсуа Олланд добился целой серии политических побед (как внутри страны, так и в ЕС). К сожалению, за его полосой везения неизбежно последует экономическая расплата, которая, видимо, станет шоком для ничего не подозревающих граждан Франции и приговором подходу французской элиты к «строительству Европы».
После победы на президентских выборах Олланд получил парламентское большинство и подтолкнул Германию к принятию совместной ответственности за долги стран еврозоны. Но среди французских деловых и экономических кругов стало распространенным предчувствие кризиса.
Но подлинная опасность (которую, возможно, недооценивают даже яростные критики Олланда) заключается не столько в его личных политических ошибках (хотя и они серьезны), сколько в его подходе к двойным проблемам, создаваемым экономической несбалансированностью Франции и кризисом еврозоны. На каждом фронте по отдельности он, возможно, и смог бы кое-как довести дело до конца, но вместе они, вероятно, сделают необратимой потерю Францией конкурентоспособности.
Снижение конкурентоспособности лучше всего выражается одним показателем – удельными издержками на рабочую силу, т.е. средними затратами на рабочую силу в расчете на единицу продукции. В валютном союзе расхождение между ростом заработной платы и увеличением производительности (т.е. нарушение удельных издержек на рабочую силу) приведет к хроническому накоплению излишек торгового баланса или его дефицита.
Со времени введения евро удельные издержки на рабочую силу повышались во Франции гораздо быстрее, чем в Германии. По данным Евростата, опубликованным в апреле 2011 г., почасовые затраты на рабочую силу во Франции оказались равны 34,2 евро, в то время как в Германии – 30,1 евро, что почти на 20% выше среднего показателя по еврозоне – 27,6 евро. Дефицит текущего счета Франции вырос более чем на 2% выше ВВП, несмотря на то что ее экономический рост постепенно остановился.
Высокая стоимость найма работников во Франции объясняется не столько заработными платами и льготами, сколько налогами на фонд заработной платы, взимаемыми с работодателей. Весь политический класс Франции уже давно наслаждается обложением налогами рабочей силы для финансирования щедрой системы социального обеспечения, избегая, таким образом, чрезмерно высокого налогообложения доходов людей и их потребления (хотя этому вскоре придет конец, поскольку Олланд собирается ввести 75% налог на прибыли свыше 1 миллиона евро). Это разновидность заблуждения о том, что обложение налогами компаний («капитала») бережет обычных людей («рабочих»).
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Конечно, подобные налоги на фирмы, в итоге, всегда ложатся на семьи: обычно, через непосредственный рост цен, а во Франции и через безработицу. Из-за высоких ставок налогов (вкупе со строгим регулированием найма и увольнения) работодатели чрезвычайно неохотно нанимают работников. В результате, во Франции уже долгие годы наблюдается хроническая безработица (по прогнозам, к 2013 г. она достигнет 10,5%).
Предшественник Олланда Николя Саркози попытался решить данную проблему. Он освободил оплату добровольной сверхурочной работы от налога на фонд заработной платы и перенес часть бремени налога на рабочую силу на потребление (путем повышения НДС). Но Олланд быстро отменил обе данные реформы.
Отмена налогового послабления за сверхурочную работу является следствием еще одного экономического заблуждения, которого французские политики-социалисты строго придерживаются: понятия «совокупного объема работы», лежащего в основе их самой гибельной экономической политики – 35-часовой рабочей недели, введенной в 2000 г. За данной политикой стоит идея о том, что спрос на труд является постоянной величиной и что данное фиксированное общее количество рабочих часов, необходимое работодателям для удовлетворения конечного спроса, можно более равномерно распределить между работниками для снижения уровня безработицы.
Подобные меры по созданию рабочих мест путем освобождения рабочих часов, в лучшем случае, бессмысленны, а часто являются и пагубными. Французским социалистам следует вспомнить свои школьные уроки физики о сообщающихся сосудах: если налить однородную жидкость в группу сообщающихся сосудов, она установится на одинаковом уровне в каждом из них, вне зависимости от их формы и объема. Для увеличения количества «жидкости» (работы) требуется не мешать предпринимателям, от чьей деятельности, в конечном счете, зависит постоянство создания рабочих мест. Эффект налогово-бюджетного и регулятивного давления на занятость заключается в побуждении французских фирм инвестировать и нанимать работников за пределами Франции.
Сторонники Олланда восхваляют постепенность и согласованность его подхода к решению структурных проблем страны. Они утверждают, что его склонность создания консультативных комиссий является лучшим способом прийти к общему согласию, необходимому для проведения структурных реформ, в то время как воинственный стиль Саркози был контрпродуктивным.
Даже отбросив скептицизм и предположив, что Олланд сможет со временем убедить своих сторонников принять политику усиления конкуренции, кризис еврозоны не дает Франции времени, необходимого для такой «постепенности».
Простым, эффективным способом выиграть время был бы отказ от евро и восстановление конкурентоспособности с помощью девальвации национальной валюты. Но данный прием несовместим с преданностью доминирующих французских политиков «европейскому проекту», требующей проявлять французскую «мягкую силу»; вообще, строительство Европы лежит в основе версии французской элиты того, что Шарль де Голль называл «определенной идеей Франции».
Для доминирующих французских политиков отказ от европейского проекта для того, чтобы выиграть время, необходимое для восстановления конкурентоспособности, является столь же немыслимым, как и его логическая альтернатива: максимальное стремление к полноценному европейскому политическому союзу. Это привело бы к восстановлению валютного суверенитета и созданию нормального центрального банка (подобного Федеральной резервной системе США или Банку Англии) на уровне ЕС. Но это также означало бы отказ от французской республики в пользу федерального правительства ЕС – проклятие для «определенной идеи Франции».
Сочетание «постепенности» (в самом щедром толковании) в проведении внутренних экономических реформ и парализующего эффекта кризиса еврозоны приведет к масштабному шоку. Дальнейшее пребывание в валютном союзе с гораздо более конкурентоспособной немецкой экономикой потребует трудных и стремительных реформ, к которым умеренный подход Олланда не сможет подготовить самоуспокоенную Францию. В результате еще больше, чем на президентских выборах в апреле прошлого года, возрастет поддержка экстремистских политических партий, отвергающих и ЕС, и капитализм конкурентного рынка.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
While the Democrats have won some recent elections with support from Silicon Valley, minorities, trade unions, and professionals in large cities, this coalition was never sustainable. The party has become culturally disconnected and disdainful of precisely the voters it needs to win.
thinks Kamala Harris lost because her party has ceased to be the political home of American workers.
This year’s many elections, not least the heated US presidential race, have drawn attention away from the United Nations Climate Change Conference (COP29) in Baku. But global leaders must continue to focus on combating the climate crisis and accelerating the green transition both in developed and developing economies.
foresees multilateral development banks continuing to play a critical role in financing the green transition.
ЛОНДОН. Со времени своего избрания в мае этого года новый президент Франции Франсуа Олланд добился целой серии политических побед (как внутри страны, так и в ЕС). К сожалению, за его полосой везения неизбежно последует экономическая расплата, которая, видимо, станет шоком для ничего не подозревающих граждан Франции и приговором подходу французской элиты к «строительству Европы».
После победы на президентских выборах Олланд получил парламентское большинство и подтолкнул Германию к принятию совместной ответственности за долги стран еврозоны. Но среди французских деловых и экономических кругов стало распространенным предчувствие кризиса.
Но подлинная опасность (которую, возможно, недооценивают даже яростные критики Олланда) заключается не столько в его личных политических ошибках (хотя и они серьезны), сколько в его подходе к двойным проблемам, создаваемым экономической несбалансированностью Франции и кризисом еврозоны. На каждом фронте по отдельности он, возможно, и смог бы кое-как довести дело до конца, но вместе они, вероятно, сделают необратимой потерю Францией конкурентоспособности.
Снижение конкурентоспособности лучше всего выражается одним показателем – удельными издержками на рабочую силу, т.е. средними затратами на рабочую силу в расчете на единицу продукции. В валютном союзе расхождение между ростом заработной платы и увеличением производительности (т.е. нарушение удельных издержек на рабочую силу) приведет к хроническому накоплению излишек торгового баланса или его дефицита.
Со времени введения евро удельные издержки на рабочую силу повышались во Франции гораздо быстрее, чем в Германии. По данным Евростата, опубликованным в апреле 2011 г., почасовые затраты на рабочую силу во Франции оказались равны 34,2 евро, в то время как в Германии – 30,1 евро, что почти на 20% выше среднего показателя по еврозоне – 27,6 евро. Дефицит текущего счета Франции вырос более чем на 2% выше ВВП, несмотря на то что ее экономический рост постепенно остановился.
Высокая стоимость найма работников во Франции объясняется не столько заработными платами и льготами, сколько налогами на фонд заработной платы, взимаемыми с работодателей. Весь политический класс Франции уже давно наслаждается обложением налогами рабочей силы для финансирования щедрой системы социального обеспечения, избегая, таким образом, чрезмерно высокого налогообложения доходов людей и их потребления (хотя этому вскоре придет конец, поскольку Олланд собирается ввести 75% налог на прибыли свыше 1 миллиона евро). Это разновидность заблуждения о том, что обложение налогами компаний («капитала») бережет обычных людей («рабочих»).
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Конечно, подобные налоги на фирмы, в итоге, всегда ложатся на семьи: обычно, через непосредственный рост цен, а во Франции и через безработицу. Из-за высоких ставок налогов (вкупе со строгим регулированием найма и увольнения) работодатели чрезвычайно неохотно нанимают работников. В результате, во Франции уже долгие годы наблюдается хроническая безработица (по прогнозам, к 2013 г. она достигнет 10,5%).
Предшественник Олланда Николя Саркози попытался решить данную проблему. Он освободил оплату добровольной сверхурочной работы от налога на фонд заработной платы и перенес часть бремени налога на рабочую силу на потребление (путем повышения НДС). Но Олланд быстро отменил обе данные реформы.
Отмена налогового послабления за сверхурочную работу является следствием еще одного экономического заблуждения, которого французские политики-социалисты строго придерживаются: понятия «совокупного объема работы», лежащего в основе их самой гибельной экономической политики – 35-часовой рабочей недели, введенной в 2000 г. За данной политикой стоит идея о том, что спрос на труд является постоянной величиной и что данное фиксированное общее количество рабочих часов, необходимое работодателям для удовлетворения конечного спроса, можно более равномерно распределить между работниками для снижения уровня безработицы.
Подобные меры по созданию рабочих мест путем освобождения рабочих часов, в лучшем случае, бессмысленны, а часто являются и пагубными. Французским социалистам следует вспомнить свои школьные уроки физики о сообщающихся сосудах: если налить однородную жидкость в группу сообщающихся сосудов, она установится на одинаковом уровне в каждом из них, вне зависимости от их формы и объема. Для увеличения количества «жидкости» (работы) требуется не мешать предпринимателям, от чьей деятельности, в конечном счете, зависит постоянство создания рабочих мест. Эффект налогово-бюджетного и регулятивного давления на занятость заключается в побуждении французских фирм инвестировать и нанимать работников за пределами Франции.
Сторонники Олланда восхваляют постепенность и согласованность его подхода к решению структурных проблем страны. Они утверждают, что его склонность создания консультативных комиссий является лучшим способом прийти к общему согласию, необходимому для проведения структурных реформ, в то время как воинственный стиль Саркози был контрпродуктивным.
Даже отбросив скептицизм и предположив, что Олланд сможет со временем убедить своих сторонников принять политику усиления конкуренции, кризис еврозоны не дает Франции времени, необходимого для такой «постепенности».
Простым, эффективным способом выиграть время был бы отказ от евро и восстановление конкурентоспособности с помощью девальвации национальной валюты. Но данный прием несовместим с преданностью доминирующих французских политиков «европейскому проекту», требующей проявлять французскую «мягкую силу»; вообще, строительство Европы лежит в основе версии французской элиты того, что Шарль де Голль называл «определенной идеей Франции».
Для доминирующих французских политиков отказ от европейского проекта для того, чтобы выиграть время, необходимое для восстановления конкурентоспособности, является столь же немыслимым, как и его логическая альтернатива: максимальное стремление к полноценному европейскому политическому союзу. Это привело бы к восстановлению валютного суверенитета и созданию нормального центрального банка (подобного Федеральной резервной системе США или Банку Англии) на уровне ЕС. Но это также означало бы отказ от французской республики в пользу федерального правительства ЕС – проклятие для «определенной идеи Франции».
Сочетание «постепенности» (в самом щедром толковании) в проведении внутренних экономических реформ и парализующего эффекта кризиса еврозоны приведет к масштабному шоку. Дальнейшее пребывание в валютном союзе с гораздо более конкурентоспособной немецкой экономикой потребует трудных и стремительных реформ, к которым умеренный подход Олланда не сможет подготовить самоуспокоенную Францию. В результате еще больше, чем на президентских выборах в апреле прошлого года, возрастет поддержка экстремистских политических партий, отвергающих и ЕС, и капитализм конкурентного рынка.