ПАРИЖ – Ожидается, что государства-члены Европейского союза и Европейский парламент вскоре примут так называемую “таксономию” для классификации зеленых инвестиций, после достижения в прошлом месяце соглашения о перечне “устойчивых” видов экономической деятельности. Как только новая система вступит в силу, вероятнее всего в этом году, Европейская комиссия будет использовать этот список для определения того, какие финансовые активы и продукты являются устойчивыми.
Данная таксономия является основой нормативного пакета Комиссии по устойчивому финансированию, амбициозная цель которого состоит в “перенаправлении потоков капитала на устойчивые инвестиции для достижения устойчивого и всестороннего роста”. Комиссия рассчитывает на то, что новая схема классификации будет решать проблему участников рынка, “озеленяющих” неустойчивые финансовые продукты и послужит основой для политических стимулов для продвижения устойчивых инвестиций.
Однако, чтобы соответствовать цели, таксономия должна учитывать три важных вопроса. К сожалению, одномерный подход ЕС игнорирует два из них, что может привести к потенциально пагубным последствиям.
Сосредоточение Комиссии на вопросе какие виды экономической деятельности являются устойчивыми, предполагает определение и перечисление всех видов деятельности, способствующих энергетическому переходу, такому как производство возобновляемой энергии или производство электромобилей. Основные дебаты были сосредоточены на возможном включении ядерной энергии или природного газа, а также на том, следует ли определять “оттенки зеленого”, вместо того, чтобы принять бинарную систему.
Но таксономия ЕС также должна решить второй серьезный вопрос: Какие экологические виды деятельности сталкиваются с дефицитом финансирования? В конце концов, с экологической точки зрения, единственной целью переориентации финансовых потоков на эти виды деятельности является преодоление дефицита финансирования. И не все устойчивые виды деятельности, перечисленные в предлагаемой таксономии, обязательно недофинансированы. На практике, рост определенных “зеленых” видов деятельности ограничивается другими факторами, такими как отсутствие потребительского спроса, неблагоприятная налоговая среда или технологические препятствия. Действительно, низкий уровень финансирования может быть следствием этих трудностей, а не их причиной.
Более того, когда существует дефицит финансирования, он не обязательно распространяется на весь спектр капитала. Обычно дефицит затрагивает определенную фазу, такую как так называемая “долина смерти” между венчурным капиталом и частным капиталовложением.
В этом контексте, направление финансирования на все виды деятельности, определяемые как “устойчивые”, включая те, которые не страдают от недофинансирования, не только ослабит воздействие потенциальных стимулов (таких как “зеленый поддерживающий фактор”, предусмотренный Комиссией), но также создаст риск возникновения пузыря активов. Тем не менее, до сих пор ЕС просто игнорировал эти потенциальные проблемы.
Наконец, Комиссия проигнорировала доказательства того, какие финансовые инструменты и продукты эффективно влияют на реальную экономику.
Можно было бы ожидать, что европейские директивные органы будут поощрять инвестиции в инструменты и продукты, которые помогают масштабировать устойчивую экономическую деятельность. Например, недавний обзор научных исследований по этой теме показал, что использование инвесторами прав акционеров для поддержки экологических решений является “относительно надежным механизмом” для достижения такого результата. И этот подход набирает обороты, о чем свидетельствует недавнее решение BlackRock присоединиться к коалиции инвесторов Climate Action 100+, продвигающей такие резолюции. Однако, в то же время, в обзоре отмечалось, что “в настоящее время не существует эмпирического исследования, которое бы связывало решения о распределении капитала, принимаемые устойчивыми инвесторами для корпоративного роста или улучшения корпоративной практики”.
Комиссия ссылается на это исследование, но решила действовать против научных данных и основывать свое регулирование устойчивого финансирования на альтернативных фактах. С одной стороны, регламент определяет, что портфели устойчивых видов деятельности являются единственным способом достижения экологических результатов. Или, как считает Комиссия: “Экологичность вытекает из использования тех [финансовых продуктов или инвестиций], которые вкладываются в базовые активы или виды деятельности”. С другой стороны, нормативный пакет игнорирует участие акционеров в качестве средства переориентирования инвестиций в сторону устойчивой деятельности.
Односторонний подход ЕС усиливает риск трех особенно пагубных последствий. Во-первых, это увеличивает вероятность мисселинга. Вскоре, 40% европейских розничных инвесторов, которые (согласно нашему последнему опросу, который будет опубликован в 2020 году) обеспокоены влиянием окружающей среды на их сбережения, могли бы систематически предлагать неподобающие продукты. Кроме того, регулирование может препятствовать конкуренции, создавая барьеры для доступа истинных инвестиционных стратегий влияющих на окружающую среду. Наконец, отвергая научно обоснованные подходы в области финансов, регулирование ЕС может замедлить преобразование сектора, препятствуя тем самым глобальным усилиям по борьбе с изменением климата.
В качестве члена Группы экспертов высокого уровня, которая рекомендовала план действий по устойчивому финансированию, я неоднократно обращал внимание Комиссии на эти вопросы и все еще пытаюсь осмыслить принятые решения. Но когда дело доходит до решения сложных, многоплановых социальных проблем простым одномерным решением, существует интересный прецедент.
Не так давно, правительство Соединенных Штатов совместно с финансовой отраслью пыталось решить более простую проблему чем изменение климата: стимулирование домовладельцев среди семей с низкими доходами. Они решили сосредоточиться на ипотечных кредитах в сочетании с волшебной пулей секьюритизации. В какой-то момент, директивные органы решили, что увеличение подверженности рынка этим низкокачественным кредитам было хорошим индикатором для помощи домохозяйствам с низким доходом при покупке домов, и что дальнейшая оценка не требуется. Все мы знаем, чем это закончилось.
ПАРИЖ – Ожидается, что государства-члены Европейского союза и Европейский парламент вскоре примут так называемую “таксономию” для классификации зеленых инвестиций, после достижения в прошлом месяце соглашения о перечне “устойчивых” видов экономической деятельности. Как только новая система вступит в силу, вероятнее всего в этом году, Европейская комиссия будет использовать этот список для определения того, какие финансовые активы и продукты являются устойчивыми.
Данная таксономия является основой нормативного пакета Комиссии по устойчивому финансированию, амбициозная цель которого состоит в “перенаправлении потоков капитала на устойчивые инвестиции для достижения устойчивого и всестороннего роста”. Комиссия рассчитывает на то, что новая схема классификации будет решать проблему участников рынка, “озеленяющих” неустойчивые финансовые продукты и послужит основой для политических стимулов для продвижения устойчивых инвестиций.
Однако, чтобы соответствовать цели, таксономия должна учитывать три важных вопроса. К сожалению, одномерный подход ЕС игнорирует два из них, что может привести к потенциально пагубным последствиям.
Сосредоточение Комиссии на вопросе какие виды экономической деятельности являются устойчивыми, предполагает определение и перечисление всех видов деятельности, способствующих энергетическому переходу, такому как производство возобновляемой энергии или производство электромобилей. Основные дебаты были сосредоточены на возможном включении ядерной энергии или природного газа, а также на том, следует ли определять “оттенки зеленого”, вместо того, чтобы принять бинарную систему.
Но таксономия ЕС также должна решить второй серьезный вопрос: Какие экологические виды деятельности сталкиваются с дефицитом финансирования? В конце концов, с экологической точки зрения, единственной целью переориентации финансовых потоков на эти виды деятельности является преодоление дефицита финансирования. И не все устойчивые виды деятельности, перечисленные в предлагаемой таксономии, обязательно недофинансированы. На практике, рост определенных “зеленых” видов деятельности ограничивается другими факторами, такими как отсутствие потребительского спроса, неблагоприятная налоговая среда или технологические препятствия. Действительно, низкий уровень финансирования может быть следствием этих трудностей, а не их причиной.
Более того, когда существует дефицит финансирования, он не обязательно распространяется на весь спектр капитала. Обычно дефицит затрагивает определенную фазу, такую как так называемая “долина смерти” между венчурным капиталом и частным капиталовложением.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
В этом контексте, направление финансирования на все виды деятельности, определяемые как “устойчивые”, включая те, которые не страдают от недофинансирования, не только ослабит воздействие потенциальных стимулов (таких как “зеленый поддерживающий фактор”, предусмотренный Комиссией), но также создаст риск возникновения пузыря активов. Тем не менее, до сих пор ЕС просто игнорировал эти потенциальные проблемы.
Наконец, Комиссия проигнорировала доказательства того, какие финансовые инструменты и продукты эффективно влияют на реальную экономику.
Можно было бы ожидать, что европейские директивные органы будут поощрять инвестиции в инструменты и продукты, которые помогают масштабировать устойчивую экономическую деятельность. Например, недавний обзор научных исследований по этой теме показал, что использование инвесторами прав акционеров для поддержки экологических решений является “относительно надежным механизмом” для достижения такого результата. И этот подход набирает обороты, о чем свидетельствует недавнее решение BlackRock присоединиться к коалиции инвесторов Climate Action 100+, продвигающей такие резолюции. Однако, в то же время, в обзоре отмечалось, что “в настоящее время не существует эмпирического исследования, которое бы связывало решения о распределении капитала, принимаемые устойчивыми инвесторами для корпоративного роста или улучшения корпоративной практики”.
Комиссия ссылается на это исследование, но решила действовать против научных данных и основывать свое регулирование устойчивого финансирования на альтернативных фактах. С одной стороны, регламент определяет, что портфели устойчивых видов деятельности являются единственным способом достижения экологических результатов. Или, как считает Комиссия: “Экологичность вытекает из использования тех [финансовых продуктов или инвестиций], которые вкладываются в базовые активы или виды деятельности”. С другой стороны, нормативный пакет игнорирует участие акционеров в качестве средства переориентирования инвестиций в сторону устойчивой деятельности.
Односторонний подход ЕС усиливает риск трех особенно пагубных последствий. Во-первых, это увеличивает вероятность мисселинга. Вскоре, 40% европейских розничных инвесторов, которые (согласно нашему последнему опросу, который будет опубликован в 2020 году) обеспокоены влиянием окружающей среды на их сбережения, могли бы систематически предлагать неподобающие продукты. Кроме того, регулирование может препятствовать конкуренции, создавая барьеры для доступа истинных инвестиционных стратегий влияющих на окружающую среду. Наконец, отвергая научно обоснованные подходы в области финансов, регулирование ЕС может замедлить преобразование сектора, препятствуя тем самым глобальным усилиям по борьбе с изменением климата.
В качестве члена Группы экспертов высокого уровня, которая рекомендовала план действий по устойчивому финансированию, я неоднократно обращал внимание Комиссии на эти вопросы и все еще пытаюсь осмыслить принятые решения. Но когда дело доходит до решения сложных, многоплановых социальных проблем простым одномерным решением, существует интересный прецедент.
Не так давно, правительство Соединенных Штатов совместно с финансовой отраслью пыталось решить более простую проблему чем изменение климата: стимулирование домовладельцев среди семей с низкими доходами. Они решили сосредоточиться на ипотечных кредитах в сочетании с волшебной пулей секьюритизации. В какой-то момент, директивные органы решили, что увеличение подверженности рынка этим низкокачественным кредитам было хорошим индикатором для помощи домохозяйствам с низким доходом при покупке домов, и что дальнейшая оценка не требуется. Все мы знаем, чем это закончилось.