НЬЮ-ЙОРК – Сезон COP уже практически наступил. Для тех, кто заботится о климате, ежегодная Конференция сторон Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций по изменению климата (РКИК ООН) является неотъемлемой частью календаря конца года и дает возможность подвести итоги по нашим целям, нуждам и достижениям. Мы проведем две недели в ожидании далекого события, в надежде, что участники переговоров добьются значимого прогресса в деле смягчения климатической угрозы. Но чтобы наши ожидания от COP28 были реалистичными, мы должны понимать, что может и чего не может сделать COP.
Мы уверенно проводим процесс декарбонизации нашей экономики. Уже через десять лет ветровая и солнечная энергия станут основными источниками электроэнергии, а продажи электромобилей (EV), скорее всего, обгонят продажи автомобилей с двигателями внутреннего сгорания. По данным Международного энергетического агентства, к 2030 году мировое потребление ископаемого топлива начнет снижаться. Хотя возможно, уже слишком поздно для того, чтобы ограничить рост глобальной температуры до 2° Цельсия, не говоря уже о 1,5° Цельсия, по сравнению с доиндустриальным уровнем, однако это произойдет раньше, чем еще совсем недавно можно было ожидать.
Однако лишь незначительная часть этого прогресса напрямую связана с конференциями COP, включая COP21 в 2015 году, на которой было заключено Парижское соглашение по климату. На самом деле, в Парижском соглашении ничего не говорится об электромобилях, ветряной или солнечной энергии. Напротив, именно Tesla ответственна за рост продаж электромобилей: коммерческий успех Model S компании подтолкнул других автопроизводителей высокого класса к разработке конкурентоспособных продуктов, которые сейчас дебютируют на рынке.
Существует ли какая-то связь между COP и успехом Tesla? Если и есть, то она не прямая. На ранних этапах своего развития Tesla получила значительную выгоду от правил США по Корпоративной средней экономии топлива (CAFE), которые позволили ей продавать кредиты по нулевым выбросам (ZEC) другим производителям. Доходы от продаж ZEC иногда превышали доходы от продажи автомобилей.
Правила CAFE датируются 1975 годом, за два десятилетия до проведения первой конференции COP. Однако со временем они были ужесточены и этот процесс, возможно, частично отражает рост осознания климатических проблем, которому способствовали COP. Аналогичным образом, COP могли стимулировать субсидии как в США, так и в Европейском Союзе, которыми компания Tesla воспользовалась совсем недавно, после того как она уже стала основной силой в автомобильной промышленности.
Что касается солнечной и ветровой энергии, резкое снижение затрат привело к их резкому росту. С 2009 по 2019 год стоимость солнечной энергии упала с $0,36 за киловатт-час до $0,03. Это снижение объясняется двумя основными факторами: эффектом масштаба, который позволил снизить стоимость производства каждой кремниевой пластины, и обучением на практике, позволяющим повысить и, следовательно, удешевить производственные процессы. Оба фактора поддерживают благоприятный цикл: по мере увеличения использования солнечной энергии затраты снижаются, что еще больше ускоряет внедрение солнечной энергии.
Начало этому процессу положило введение Германией в 2000 году щедрых льготных тарифов на солнечную энергию. Впоследствии китайское правительство начало активно инвестировать в солнечную энергию, которую оно определило как стратегически важную отрасль. Опять же, эти важные политические шаги могли бы быть стимулированы повышением осведомленности об изменении климата, которая формируется в ходе заседаний COP.
Что касается оффшорной ветроэнергетики, то снижение затрат в значительной степени было обусловлено двумя скандинавскими компаниями Ørsted и Equinor, которые использовали свой опыт в морской нефтегазовой отрасли для разработки оффшорных ветропарков, использующих многие из тех же технологий. Государственные субсидии позволили сделать зарождающуюся технологию коммерчески жизнеспособной.
Одним словом, прогресс в области декарбонизации в первую очередь отражает технологические прорывы, достигнутые коммерческими предприятиями при помощи и под руководством поддерживающей государственной политики. Эта политика могла бы быть четко сформулирована в ходе дискуссий на COP и в связи с их обнародованием, хотя они и не являются результатом конкретных директив, принятых на этих встречах или содержащихся в Парижском соглашении.
Итак, чего же нам следует ожидать от COP28? COP могут дать два типа положительных результатов. Первый представляет собой результаты “общей картины”, такие как сохранение давления на правительства и корпорации с целью сокращения выбросов. Здесь важно не только еще раз подтвердить важность достижения нулевого уровня выбросов и подчеркнуть, насколько далеко нам еще предстоит продвинуться, но и признать уже достигнутый прогресс.
Второй тип результатов носит более детальный характер. COP этого года должна ознаменовать начало процесса, в ходе которого будет уточнено, что представляет собой действующий углеродный офсет. В настоящее время многие корпорации рассчитывают сократить, но не ликвидировать свои выбросы, исходя из предположения, что они смогут купить углеродные компенсаторы, чтобы довести их до нулевого уровня. Однако мир, очевидно, не сможет достичь нулевых выбросов – конечная цель – если кто-то все еще продолжает их выбрасывать.
Не менее важно и то, что в последнее время стало понятно, что многие добровольные компенсации выбросов углерода бесполезны, поскольку они не соответствуют стандарту дополнительности (гарантии того, что соответствующее сокращение выбросов не произошло бы без поддержки со стороны продажи углеродных квот) или предотвращения утечек (переноса выбросов в другие места). Международный орган должен утвердить четкие стандарты действительности офсетов и установить ограничения на их использование, и РКИК ООН является самым подходящим кандидатом.
Конференция COP28 обладает потенциалом для стимулирования дальнейших действий по борьбе с изменением климата, включая внедрение или усиление политики, которая может привести к технологическим прорывам в области сокращения выбросов, а также для подготовки столь необходимого свода правил по важным техническим вопросам, таким как использование компенсационных квот. Удастся ли это сделать, зависит исключительно от исполнения.
НЬЮ-ЙОРК – Сезон COP уже практически наступил. Для тех, кто заботится о климате, ежегодная Конференция сторон Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций по изменению климата (РКИК ООН) является неотъемлемой частью календаря конца года и дает возможность подвести итоги по нашим целям, нуждам и достижениям. Мы проведем две недели в ожидании далекого события, в надежде, что участники переговоров добьются значимого прогресса в деле смягчения климатической угрозы. Но чтобы наши ожидания от COP28 были реалистичными, мы должны понимать, что может и чего не может сделать COP.
Мы уверенно проводим процесс декарбонизации нашей экономики. Уже через десять лет ветровая и солнечная энергия станут основными источниками электроэнергии, а продажи электромобилей (EV), скорее всего, обгонят продажи автомобилей с двигателями внутреннего сгорания. По данным Международного энергетического агентства, к 2030 году мировое потребление ископаемого топлива начнет снижаться. Хотя возможно, уже слишком поздно для того, чтобы ограничить рост глобальной температуры до 2° Цельсия, не говоря уже о 1,5° Цельсия, по сравнению с доиндустриальным уровнем, однако это произойдет раньше, чем еще совсем недавно можно было ожидать.
Однако лишь незначительная часть этого прогресса напрямую связана с конференциями COP, включая COP21 в 2015 году, на которой было заключено Парижское соглашение по климату. На самом деле, в Парижском соглашении ничего не говорится об электромобилях, ветряной или солнечной энергии. Напротив, именно Tesla ответственна за рост продаж электромобилей: коммерческий успех Model S компании подтолкнул других автопроизводителей высокого класса к разработке конкурентоспособных продуктов, которые сейчас дебютируют на рынке.
Существует ли какая-то связь между COP и успехом Tesla? Если и есть, то она не прямая. На ранних этапах своего развития Tesla получила значительную выгоду от правил США по Корпоративной средней экономии топлива (CAFE), которые позволили ей продавать кредиты по нулевым выбросам (ZEC) другим производителям. Доходы от продаж ZEC иногда превышали доходы от продажи автомобилей.
Правила CAFE датируются 1975 годом, за два десятилетия до проведения первой конференции COP. Однако со временем они были ужесточены и этот процесс, возможно, частично отражает рост осознания климатических проблем, которому способствовали COP. Аналогичным образом, COP могли стимулировать субсидии как в США, так и в Европейском Союзе, которыми компания Tesla воспользовалась совсем недавно, после того как она уже стала основной силой в автомобильной промышленности.
Что касается солнечной и ветровой энергии, резкое снижение затрат привело к их резкому росту. С 2009 по 2019 год стоимость солнечной энергии упала с $0,36 за киловатт-час до $0,03. Это снижение объясняется двумя основными факторами: эффектом масштаба, который позволил снизить стоимость производства каждой кремниевой пластины, и обучением на практике, позволяющим повысить и, следовательно, удешевить производственные процессы. Оба фактора поддерживают благоприятный цикл: по мере увеличения использования солнечной энергии затраты снижаются, что еще больше ускоряет внедрение солнечной энергии.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Начало этому процессу положило введение Германией в 2000 году щедрых льготных тарифов на солнечную энергию. Впоследствии китайское правительство начало активно инвестировать в солнечную энергию, которую оно определило как стратегически важную отрасль. Опять же, эти важные политические шаги могли бы быть стимулированы повышением осведомленности об изменении климата, которая формируется в ходе заседаний COP.
Что касается оффшорной ветроэнергетики, то снижение затрат в значительной степени было обусловлено двумя скандинавскими компаниями Ørsted и Equinor, которые использовали свой опыт в морской нефтегазовой отрасли для разработки оффшорных ветропарков, использующих многие из тех же технологий. Государственные субсидии позволили сделать зарождающуюся технологию коммерчески жизнеспособной.
Одним словом, прогресс в области декарбонизации в первую очередь отражает технологические прорывы, достигнутые коммерческими предприятиями при помощи и под руководством поддерживающей государственной политики. Эта политика могла бы быть четко сформулирована в ходе дискуссий на COP и в связи с их обнародованием, хотя они и не являются результатом конкретных директив, принятых на этих встречах или содержащихся в Парижском соглашении.
Итак, чего же нам следует ожидать от COP28? COP могут дать два типа положительных результатов. Первый представляет собой результаты “общей картины”, такие как сохранение давления на правительства и корпорации с целью сокращения выбросов. Здесь важно не только еще раз подтвердить важность достижения нулевого уровня выбросов и подчеркнуть, насколько далеко нам еще предстоит продвинуться, но и признать уже достигнутый прогресс.
Второй тип результатов носит более детальный характер. COP этого года должна ознаменовать начало процесса, в ходе которого будет уточнено, что представляет собой действующий углеродный офсет. В настоящее время многие корпорации рассчитывают сократить, но не ликвидировать свои выбросы, исходя из предположения, что они смогут купить углеродные компенсаторы, чтобы довести их до нулевого уровня. Однако мир, очевидно, не сможет достичь нулевых выбросов – конечная цель – если кто-то все еще продолжает их выбрасывать.
Не менее важно и то, что в последнее время стало понятно, что многие добровольные компенсации выбросов углерода бесполезны, поскольку они не соответствуют стандарту дополнительности (гарантии того, что соответствующее сокращение выбросов не произошло бы без поддержки со стороны продажи углеродных квот) или предотвращения утечек (переноса выбросов в другие места). Международный орган должен утвердить четкие стандарты действительности офсетов и установить ограничения на их использование, и РКИК ООН является самым подходящим кандидатом.
Конференция COP28 обладает потенциалом для стимулирования дальнейших действий по борьбе с изменением климата, включая внедрение или усиление политики, которая может привести к технологическим прорывам в области сокращения выбросов, а также для подготовки столь необходимого свода правил по важным техническим вопросам, таким как использование компенсационных квот. Удастся ли это сделать, зависит исключительно от исполнения.