КОПЕНГАГЕН. За добрую половину десятилетия я огорчил многих борцов с изменением климата, указывая на то, что существуют намного лучшие способы остановить глобальное потепление, чем пытаться убедить правительства заставить или подкупить своих граждан отказаться от привычных видов топлива, выделяющих углекислый газ. Что особенно достаёт моих критиков, так это мысль о том, что отказ от углеводородов – это лекарство, которое хуже, чем болезнь – или, говоря экономическим языком, что это обошлось бы намного дороже, чем сама проблема. «Как такое может быть правдой? – спрашивают они. – В конце концов, мы говорим о конце света. Что может быть хуже или дороже этого?»
Они говорят дело. Если мы действительно столкнёмся, как недавно сказал Альберт Гор, с «невообразимой катастрофой, требующей широкомасштабных превентивных мер по защите человеческой цивилизации в нынешнем виде», то никакая цена за то, чтобы остановить глобальное потепление, не покажется слишком высокой. Но действительно ли ставки так высоки?
Ответ – нет. Даже наихудшие сценарии, предлагаемые основным течением климатологов, сценарии, которые идут намного дальше того, что предсказывают усреднённые климатические модели, не так страшны, как пугает нас Гор. Например, поднятие уровня моря на пять метров – более чем в восемь раз выше ожидаемого Межправительственной комиссией по изменению климата при ООН и в два раза выше физически возможного – не потопит всё человечество, или даже его большую часть.
Конечно, такое поднятие не было бы тривиальной проблемой. Это затронуло бы около 400 миллионов человек, вынудило бы переселиться 15 миллионов и подразумевало бы дорогостоящую защиту для остальных. Но это определённо не означало бы конец света. Оценки показывают, что адаптация обошлась бы менее чем в 1% от глобального ВВП. Иными словами, цена необузданного глобального потепления может быть высокой, но не безграничной.
В соответствии с наиболее точными экономическими моделями глобального потепления, каждая тонна углекислого газа, которую мы выбрасываем в атмосферу сейчас, причинит вред окружающей среде на 7 долларов. Это означает, что мы должны быть готовы заплатить огромную цену за остановку глобального потепления, но сколько-нибудь более 7 долларов за тонну было бы экономически неоправданно.
Эту мысль трудно принять многим людям. Если у нас есть решение такой серьёзной проблемы, как глобальное потепление, – возражают они – то как вообще мы можем говорить о том, что это слишком дорого осуществить?
Да, но мы постоянно именно так и поступаем. Существует множество потенциальных решений серьёзных проблем, которые мы не применяем или которые мы применяем частично, потому что цена этих решений выше, чем польза.
Например, аварии на дорогах уносят приблизительно 1,2 миллиона жизней в год. У нас есть возможность решить эту проблему полностью, понеся полутриллионные убытки и избежав огромных страданий. Всё, что нам надо сделать – это довести ограничение скорости до пяти километров в час повсюду.
Очевидно, что мы этого не сделаем. Выгоды от умеренно быстрой езды намного перевешивают издержки. В силу огромного числа экономических и социальных причин, мир, движущийся со скоростью 5 километров в час, был бы совершенно неприемлем для большинства из нас – настолько неприемлем, что мы согласны смириться с миллионами смертей на дорогах, раз уж это необходимо, чтобы мы продолжали мчаться по шоссе.
Возьмём национальную безопасность. С одной стороны, чем больше мы тратим на антитеррористические меры (и чем большие неудобства мы согласны терпеть), тем безопасней мы себя чувствуем. С другой стороны, хотя все и согласны, что удачные террористические атаки недопустимы, очевидно, что существует предел того, как много мы согласны заплатить (и с какими неудобствами согласны мириться) за собственную безопасность.
Почему мы готовы вычислять доходы и расходы, когда речь идёт о безопасности на дорогах и терроризме, но не готовы, когда продумываем стратегии борьбы с глобальным потеплением? Может быть потому, что мы испытываем на себе обратную сторону излишне строгих правил дорожного движения или мер безопасности каждый день, в то время как обратная сторона неправильной политики по климату более абстрактна. Так не должно быть, потому что риски, связанные с неправильной климатической политикой, заслуживают столько же внимания, сколько и риски, связанные с нежелательными климатическими катаклизмами, – а может быть, и больше.
Помните, как звучали требования перейти на биотопливо, чтобы снизить выбросы углекислого газа? В действительности, искусственно раздутые требования этанола – и зерна для его производства – взвинтили цены на продовольствие (которые заставили около 30 миллионов человек пополнить ряды голодающих). Это потребовало больше пахотных земель, что напрямую привело к уничтожению дождевых лесов и в целом создало ситуацию, которая приведёт к ещё большим выбросам CO 2 в течение следующего столетия.
Урок с биотопливом пошёл впрок. Если мы паникуем и делаем неправильный выбор в ответ на глобальное потепление, то мы рискуем оставить многих уязвимых людей по всему миру – тех, кто в наибольшей степени пострадает от наихудших эффектов потепления.
Если мы должны вести конструктивный диалог в поисках оптимальных политических решений по глобальному потеплению, нам надо сменить нашу идею-фикс о надуманном сценарии Армагеддона на реализм относительно истинной цены ответа на этот вызов.
КОПЕНГАГЕН. За добрую половину десятилетия я огорчил многих борцов с изменением климата, указывая на то, что существуют намного лучшие способы остановить глобальное потепление, чем пытаться убедить правительства заставить или подкупить своих граждан отказаться от привычных видов топлива, выделяющих углекислый газ. Что особенно достаёт моих критиков, так это мысль о том, что отказ от углеводородов – это лекарство, которое хуже, чем болезнь – или, говоря экономическим языком, что это обошлось бы намного дороже, чем сама проблема. «Как такое может быть правдой? – спрашивают они. – В конце концов, мы говорим о конце света. Что может быть хуже или дороже этого?»
Они говорят дело. Если мы действительно столкнёмся, как недавно сказал Альберт Гор, с «невообразимой катастрофой, требующей широкомасштабных превентивных мер по защите человеческой цивилизации в нынешнем виде», то никакая цена за то, чтобы остановить глобальное потепление, не покажется слишком высокой. Но действительно ли ставки так высоки?
Ответ – нет. Даже наихудшие сценарии, предлагаемые основным течением климатологов, сценарии, которые идут намного дальше того, что предсказывают усреднённые климатические модели, не так страшны, как пугает нас Гор. Например, поднятие уровня моря на пять метров – более чем в восемь раз выше ожидаемого Межправительственной комиссией по изменению климата при ООН и в два раза выше физически возможного – не потопит всё человечество, или даже его большую часть.
Конечно, такое поднятие не было бы тривиальной проблемой. Это затронуло бы около 400 миллионов человек, вынудило бы переселиться 15 миллионов и подразумевало бы дорогостоящую защиту для остальных. Но это определённо не означало бы конец света. Оценки показывают, что адаптация обошлась бы менее чем в 1% от глобального ВВП. Иными словами, цена необузданного глобального потепления может быть высокой, но не безграничной.
В соответствии с наиболее точными экономическими моделями глобального потепления, каждая тонна углекислого газа, которую мы выбрасываем в атмосферу сейчас, причинит вред окружающей среде на 7 долларов. Это означает, что мы должны быть готовы заплатить огромную цену за остановку глобального потепления, но сколько-нибудь более 7 долларов за тонну было бы экономически неоправданно.
Эту мысль трудно принять многим людям. Если у нас есть решение такой серьёзной проблемы, как глобальное потепление, – возражают они – то как вообще мы можем говорить о том, что это слишком дорого осуществить?
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Да, но мы постоянно именно так и поступаем. Существует множество потенциальных решений серьёзных проблем, которые мы не применяем или которые мы применяем частично, потому что цена этих решений выше, чем польза.
Например, аварии на дорогах уносят приблизительно 1,2 миллиона жизней в год. У нас есть возможность решить эту проблему полностью, понеся полутриллионные убытки и избежав огромных страданий. Всё, что нам надо сделать – это довести ограничение скорости до пяти километров в час повсюду.
Очевидно, что мы этого не сделаем. Выгоды от умеренно быстрой езды намного перевешивают издержки. В силу огромного числа экономических и социальных причин, мир, движущийся со скоростью 5 километров в час, был бы совершенно неприемлем для большинства из нас – настолько неприемлем, что мы согласны смириться с миллионами смертей на дорогах, раз уж это необходимо, чтобы мы продолжали мчаться по шоссе.
Возьмём национальную безопасность. С одной стороны, чем больше мы тратим на антитеррористические меры (и чем большие неудобства мы согласны терпеть), тем безопасней мы себя чувствуем. С другой стороны, хотя все и согласны, что удачные террористические атаки недопустимы, очевидно, что существует предел того, как много мы согласны заплатить (и с какими неудобствами согласны мириться) за собственную безопасность.
Почему мы готовы вычислять доходы и расходы, когда речь идёт о безопасности на дорогах и терроризме, но не готовы, когда продумываем стратегии борьбы с глобальным потеплением? Может быть потому, что мы испытываем на себе обратную сторону излишне строгих правил дорожного движения или мер безопасности каждый день, в то время как обратная сторона неправильной политики по климату более абстрактна. Так не должно быть, потому что риски, связанные с неправильной климатической политикой, заслуживают столько же внимания, сколько и риски, связанные с нежелательными климатическими катаклизмами, – а может быть, и больше.
Помните, как звучали требования перейти на биотопливо, чтобы снизить выбросы углекислого газа? В действительности, искусственно раздутые требования этанола – и зерна для его производства – взвинтили цены на продовольствие (которые заставили около 30 миллионов человек пополнить ряды голодающих). Это потребовало больше пахотных земель, что напрямую привело к уничтожению дождевых лесов и в целом создало ситуацию, которая приведёт к ещё большим выбросам CO 2 в течение следующего столетия.
Урок с биотопливом пошёл впрок. Если мы паникуем и делаем неправильный выбор в ответ на глобальное потепление, то мы рискуем оставить многих уязвимых людей по всему миру – тех, кто в наибольшей степени пострадает от наихудших эффектов потепления.
Если мы должны вести конструктивный диалог в поисках оптимальных политических решений по глобальному потеплению, нам надо сменить нашу идею-фикс о надуманном сценарии Армагеддона на реализм относительно истинной цены ответа на этот вызов.