ПАРИЖ – «Давайте вовлечем Россию при возможности, но будем сдерживать её при необходимости». Эти две альтернативы уже определили стратегию запада по отношению к России в 1990-х годах. С тех пор Россия могла драматически измениться, однако вопросы, которые мы себе о ней задаём, остались прежними. Что делать, когда ваш внушительный сосед усугубляет разрыв между собственной культурой, которая является европейской, и политической системой, становящейся всё более «азиатской» -- по крайней мере, в старом недобром смысле «восточного деспотизма»?
ПАРИЖ – «Давайте вовлечем Россию при возможности, но будем сдерживать её при необходимости». Эти две альтернативы уже определили стратегию запада по отношению к России в 1990-х годах. С тех пор Россия могла драматически измениться, однако вопросы, которые мы себе о ней задаём, остались прежними. Что делать, когда ваш внушительный сосед усугубляет разрыв между собственной культурой, которая является европейской, и политической системой, становящейся всё более «азиатской» -- по крайней мере, в старом недобром смысле «восточного деспотизма»?