Нью-Йорк. Когда в сентябре 2006 г. президента Джорджа Буша младшего спросили о том, не случается ли каких-либо противоправных действий во время допросов американскими офицерами заключённых «высокого уровня» в тюрьме Гуантанамо или в других местах заключения, он, как известно, ответил: «Мы не применяем пытки».
Определение пыток довольно скользкое, но мы уже некоторое время знаем, что бывший президент говорил, по меньшей мере, не всю правду. Самое меньшее, американские офицеры, проводившие допросы, нарушали Женевскую конвенцию, направленную против «жестокого, бесчеловечного и унизительного обращения», одобренную Соединёнными Штатами,.
Привязывание человека к доске и многократное погружение его в воду на время, предельное чтобы он не утонул, или принуждение заключённого (голого и измазанного собственными экскрементами) целыми днями стоять с руками, прикованными к потолку, до тех пор, пока его ноги не разбухнут в два раза по сравнению с нормальным размером, возможно, и не фигурирует как пытки в докладах, составляемых правительственными юристами, но подобные действия, несомненно, являются жестокими, бесчеловечными и унизительными.
Первым действием Барака Обамы в качестве президента Америки был немедленный запрет пыток. Сегодня вопрос заключается в том, что делать с прошлым, и, в особенности, с тем, что данные действия не только не запрещались высшими должностными лицами США, но и совершались по их инициативе.
Следует ли преследовать в судебном порядке должностных лиц, виновных в нарушении законодательства, включая самого Буша? Следует ли предать огласке подробности того, что происходило? Следует ли создать специальную комиссию по расследованию совершённых правонарушений? Или же будет лучше, как сказал Обама, «смотреть в будущее, а не в прошлое»?
В действительности, как Обама вскоре понял, предпочитаемый им способ действий на поверку оказывается нереализуемым, поскольку отказ взглянуть назад обременит будущее ещё более серьёзными проблемами.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Бывший вице-президент Дик Чейни несколько раз заявлял, что вовсе не сожалеет о том, что сам он называет техникой «усиленного допроса», т.е., например, об удержании заключённых под водой на грани захлёбывания, поскольку подобные способы допроса «спасли нашу страну» от террористических атак. По его мнению, запрет Обамы делает США «уязвимыми». Вкратце, либеральные сомнения о нравственности, законности и международных конвенциях о запрете пыток являются глупыми и безответственными. Намёк очевиден: если США будут вновь атакованы террористами, мы будем знать, кого в этом винить.
Тогда ставки в «дебатах о пытках» в США станут поистине высоки. С одной стороны баррикад находятся Чейни и его союзники, рассматривающие пытки в прагматическом аспекте: при возникновении серьёзной угрозы коллективной безопасности даже либеральная демократия должна замарать руки. Никто не любит пыток, но безопасность важнее нравственных сомнений, а законы просто придётся скорректировать или обойти.
С другой стороны баррикад находятся те, кто осуждают пытки, считая их безнравственным явлением, которого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах. В этом как раз и заключается юридическая точка зрения тех, кто одобрил Женевскую конвенцию: «Никакие чрезвычайные обстоятельства, в том числе состояние войны, внутренняя политическая нестабильность или любая другая общественная угроза, не могут являться средством оправдания пыток».
Но это не основные причины, по которым сегодня в США идут споры о пытках. По понятным причинам, многие защитники решения Обамы о запрете пыток пытаются ответить на прагматические высказывания Чейни другими, не менее прагматичными высказываниями. В отличие от Чейни, они утверждают, что пытки – не лучший способ поддержания безопасности. Человек, подвергаемый сильной боли, скажет что угодно, и такая информация будет ненадёжной. Они утверждают, что другие, более изощрённые техники допроса не только более гуманны (и законны), но и более эффективны.
Чтобы довести данную точку зрения до широкой общественности США, которая по-прежнему легко соглашается с доводами Чейни о том, что пытки оправданы, если они спасают жизни, либеральные телеведущие и политики призвали создать специальную комиссию для полного расследования деятельности предыдущей администрации. Они считают, что это чётко покажет, что пытки контрпродуктивны. Они не только наносят серьёзный ущерб репутации страны и принципу верховенства закона, но могут привести к увеличению, а не к уменьшению числа террористических актов.
Интеллектуальные и политические достоинства подобного довода очевидны. Сегодняшняя администрация не может позволить себе попасть в ловушку, расставленную Чейни, и нести ответственность за следующую возможную террористическую атаку лишь потому, что она запретила пытки.
Но являются ли подобные доводы уместным основанием для подобного спора? Если пытки являются абсолютно неправильным явлением вне зависимости от обстоятельств, вопрос их эффективности несуществен. Ведение спора с помощью подобных доводов угрожает нравственным принципам.
Это не даёт ответа на вопрос, почему пытки следует полностью осуждать, в то время как другие военные действия, такие как бомбардировка, причиняющие больше вреда жизням людей, могут считаться приемлемыми как неизбежные последствия национальной обороны. Бомбардировка, конечно, может быть военным преступлением, если она применяется в качестве террористического акта против невооружённых людей. Но военные операции, приводящие к смерти или ранениям гражданского населения, часто не причисляются автоматически к преступлениям до тех пор, пока их целью не является намеренное причинение боли или унижение беззащитных людей (даже если они противники). А вот целью пытки это является , чем она и отличается от других военных действий.
Известный американский телеведущий правых взглядов недавно высказал мнение о том, что любые попытки привлечь к ответственности людей, занимавшихся пытками, а также их начальников из администрации Буша сделают посмешище из «стараний сильных и храбрых американцев, охраняющих нас, пока мы спим». Не считая того, что пытки не то же самое, что боевые действия, и что они не требуют особой храбрости, их использование приводит к негативным результатам. Спустя годы пыток людей во время одной из самых жутких «грязных войн» Южной Америки, бразильские генералы решили прекратить их, поскольку их узаконенное использование подрывало дисциплину и боевой дух вооружённых сил. Пытки сделали посмешище из солдат, которые должны были быть сильными и храбрыми, а вместо этого стали извергами.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Bashar al-Assad’s fall from power has created an opportunity for the political and economic reconstruction of a key Arab state. But the record of efforts to stabilize post-conflict societies in the Middle East is littered with failure, and the next few months will most likely determine Syria's political trajectory.
say that Syrians themselves must do the hard work, but multilateral assistance has an important role to play.
The US president-elect has vowed to round up illegal immigrants and raise tariffs, but he will probably fail to reinvigorate the economy for the masses, who will watch the rich get richer on crypto and AI. America has been here before, and if Trump doesn’t turn on the business class and lay the blame at its feet, someone else will.
thinks the next president will be forced to choose between big business and the forgotten man.
Нью-Йорк. Когда в сентябре 2006 г. президента Джорджа Буша младшего спросили о том, не случается ли каких-либо противоправных действий во время допросов американскими офицерами заключённых «высокого уровня» в тюрьме Гуантанамо или в других местах заключения, он, как известно, ответил: «Мы не применяем пытки».
Определение пыток довольно скользкое, но мы уже некоторое время знаем, что бывший президент говорил, по меньшей мере, не всю правду. Самое меньшее, американские офицеры, проводившие допросы, нарушали Женевскую конвенцию, направленную против «жестокого, бесчеловечного и унизительного обращения», одобренную Соединёнными Штатами,.
Привязывание человека к доске и многократное погружение его в воду на время, предельное чтобы он не утонул, или принуждение заключённого (голого и измазанного собственными экскрементами) целыми днями стоять с руками, прикованными к потолку, до тех пор, пока его ноги не разбухнут в два раза по сравнению с нормальным размером, возможно, и не фигурирует как пытки в докладах, составляемых правительственными юристами, но подобные действия, несомненно, являются жестокими, бесчеловечными и унизительными.
Первым действием Барака Обамы в качестве президента Америки был немедленный запрет пыток. Сегодня вопрос заключается в том, что делать с прошлым, и, в особенности, с тем, что данные действия не только не запрещались высшими должностными лицами США, но и совершались по их инициативе.
Следует ли преследовать в судебном порядке должностных лиц, виновных в нарушении законодательства, включая самого Буша? Следует ли предать огласке подробности того, что происходило? Следует ли создать специальную комиссию по расследованию совершённых правонарушений? Или же будет лучше, как сказал Обама, «смотреть в будущее, а не в прошлое»?
В действительности, как Обама вскоре понял, предпочитаемый им способ действий на поверку оказывается нереализуемым, поскольку отказ взглянуть назад обременит будущее ещё более серьёзными проблемами.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Бывший вице-президент Дик Чейни несколько раз заявлял, что вовсе не сожалеет о том, что сам он называет техникой «усиленного допроса», т.е., например, об удержании заключённых под водой на грани захлёбывания, поскольку подобные способы допроса «спасли нашу страну» от террористических атак. По его мнению, запрет Обамы делает США «уязвимыми». Вкратце, либеральные сомнения о нравственности, законности и международных конвенциях о запрете пыток являются глупыми и безответственными. Намёк очевиден: если США будут вновь атакованы террористами, мы будем знать, кого в этом винить.
Тогда ставки в «дебатах о пытках» в США станут поистине высоки. С одной стороны баррикад находятся Чейни и его союзники, рассматривающие пытки в прагматическом аспекте: при возникновении серьёзной угрозы коллективной безопасности даже либеральная демократия должна замарать руки. Никто не любит пыток, но безопасность важнее нравственных сомнений, а законы просто придётся скорректировать или обойти.
С другой стороны баррикад находятся те, кто осуждают пытки, считая их безнравственным явлением, которого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах. В этом как раз и заключается юридическая точка зрения тех, кто одобрил Женевскую конвенцию: «Никакие чрезвычайные обстоятельства, в том числе состояние войны, внутренняя политическая нестабильность или любая другая общественная угроза, не могут являться средством оправдания пыток».
Но это не основные причины, по которым сегодня в США идут споры о пытках. По понятным причинам, многие защитники решения Обамы о запрете пыток пытаются ответить на прагматические высказывания Чейни другими, не менее прагматичными высказываниями. В отличие от Чейни, они утверждают, что пытки – не лучший способ поддержания безопасности. Человек, подвергаемый сильной боли, скажет что угодно, и такая информация будет ненадёжной. Они утверждают, что другие, более изощрённые техники допроса не только более гуманны (и законны), но и более эффективны.
Чтобы довести данную точку зрения до широкой общественности США, которая по-прежнему легко соглашается с доводами Чейни о том, что пытки оправданы, если они спасают жизни, либеральные телеведущие и политики призвали создать специальную комиссию для полного расследования деятельности предыдущей администрации. Они считают, что это чётко покажет, что пытки контрпродуктивны. Они не только наносят серьёзный ущерб репутации страны и принципу верховенства закона, но могут привести к увеличению, а не к уменьшению числа террористических актов.
Интеллектуальные и политические достоинства подобного довода очевидны. Сегодняшняя администрация не может позволить себе попасть в ловушку, расставленную Чейни, и нести ответственность за следующую возможную террористическую атаку лишь потому, что она запретила пытки.
Но являются ли подобные доводы уместным основанием для подобного спора? Если пытки являются абсолютно неправильным явлением вне зависимости от обстоятельств, вопрос их эффективности несуществен. Ведение спора с помощью подобных доводов угрожает нравственным принципам.
Это не даёт ответа на вопрос, почему пытки следует полностью осуждать, в то время как другие военные действия, такие как бомбардировка, причиняющие больше вреда жизням людей, могут считаться приемлемыми как неизбежные последствия национальной обороны. Бомбардировка, конечно, может быть военным преступлением, если она применяется в качестве террористического акта против невооружённых людей. Но военные операции, приводящие к смерти или ранениям гражданского населения, часто не причисляются автоматически к преступлениям до тех пор, пока их целью не является намеренное причинение боли или унижение беззащитных людей (даже если они противники). А вот целью пытки это является , чем она и отличается от других военных действий.
Известный американский телеведущий правых взглядов недавно высказал мнение о том, что любые попытки привлечь к ответственности людей, занимавшихся пытками, а также их начальников из администрации Буша сделают посмешище из «стараний сильных и храбрых американцев, охраняющих нас, пока мы спим». Не считая того, что пытки не то же самое, что боевые действия, и что они не требуют особой храбрости, их использование приводит к негативным результатам. Спустя годы пыток людей во время одной из самых жутких «грязных войн» Южной Америки, бразильские генералы решили прекратить их, поскольку их узаконенное использование подрывало дисциплину и боевой дух вооружённых сил. Пытки сделали посмешище из солдат, которые должны были быть сильными и храбрыми, а вместо этого стали извергами.