Прошло уже 20 лет с тех пор, как Ален Гринспен стал председателем Федерального резервного банка Америки. В эти годы был отмечен самый быстрый мировой рост среднего дохода, происходивший в течение жизни любого поколения, а также на удивление мало вспышек дефляции, приводящей к массовой безработице, или инфляции, уничтожающей богатство. Лишь полтора десятилетия, потерянные Японией, и трудности перехода от коммунизма к рынку могут считаться настоящими масштабными макроэкономическими катастрофами, которые раньше были, к сожалению, привычным делом.
Никто не предвидел данного «великого спокойствия», когда Ален Гринспен вступил в свою должность. Кредитно-денежная политика Америки была в то время довольно нестабильной – гораздо больше, чем сегодня.
Индия была в экономическом застое. Китай развивался, но средние жизненные стандарты сильно не превышали стандартов так называемых «золотых лет» Китая начала 50-ых годов ХХ века: период, когда уже окончилось перераспределение земли, но ещё не началась принудительная коллективизация, превратившая крестьян в рабов. Уровень безработицы в Европе недавно вновь сильно подскочил, а «социалистические» страны оказались настолько несовместимы с рациональным экономическим развитием, что их политические системы разрушались за пару лет. В Латинской Америке наступило своё собственное потерянное десятилетие после долгового кризиса начала 80-ых годов ХХ века.
Но, конечно, период после 1987 года не обошёлся без больших макроэкономических потрясений. Фондовый рынок Америки обрушился по техническим причинам осенью того года. Вторжение Саддама Хусейна в Кувейт в 1991 году потрясло мировой рынок нефти. Механизм фиксированного обменного курса Европы развалился в 1992 г. Оставшаяся часть десятилетия была отмечена кризисом песо в Мексике в 1994 г., восточно-азиатским кризисом 1997-98 гг., а также проблемами в Бразилии, Аргентине, Турции и в некоторых других странах. А новое тысячелетие началось крахом интернет-компаний в 2000 году и экономическими последствиями террористических атак 11 сентября 2001 года.
К тому же, сегодняшний мировой дисбаланс и не привязанные друг к другу реальные обменные курсы угрожают началом не просто умеренного экономического спада, а значительной и продолжительной депрессии. Однако ни одно из данных событий (кроме застоя Японии в начале 90-ых годов и неудачного перехода к рынку в странах к востоку от Польши) не вызвало продолжительного кризиса.
Экономисты предложили три объяснения того, почему макроэкономические катастрофы не привели к большему ущербу для жизни людей и к спаду долговременного экономического роста в течение жизни прошлого поколения. Во-первых, некоторые экономисты считают, что нам просто повезло, т.к. не произошло никакого структурного изменения, что сделало мировую экономику более устойчивой. Согласно данной точке зрения, мы просто бросили игральные кости и выиграли пять раз подряд. Мы должны радоваться и быть благодарны судьбе, но нам не стоит надеяться на то, что так будет и дальше.
Во-вторых, центральные банки наконец-то научились работать. Согласно данной теории, до 1985 г. Центральные банки каждый год меняли свои цели. В один год они могли пытаться контролировать инфляцию, но в предыдущий год они старались сократить уровень безработицы, а в следующий год они могли попытаться снизить стоимость рефинансирования долгов своих правительств, а через год после этого они могли начать беспокоиться о поддержании обменного курса на том уровне, который необходим их политическим начальникам.
Отсутствие дальновидных решений со стороны центральных банков приводило к тому, что экономическая политика то останавливалась, то начинала развиваться с ускорением, то замедлялась. С учётом обычных потрясений, воздействующих на мировую экономику, данный источник дестабилизирующего непостоянства привёл к нестабильности в мире до 1987 года, из-за чего многие удивлялись, почему некто вроде Алена Гринспена, который до этого проработал лишь пару лет в правительстве, захотел вдруг занять такую должность.
Последнее объяснение основано на том, что финансовые рынки успокоились. Сегодня «умные» деньги на финансовых рынках основываются на дальновидной точке зрения о том, что цены на активы являются в большинстве своём рациональными ожиданиями будущих обесцененных фундаментальных ценностей. В противоположность этому до 1985 г. на финансовых рынках полностью доминировало стадное поведение кратковременных торговцев – людей, которые пытались не определить фундаментальные ценности, а предсказать среднестатистическое общественное мнение о том, каково будет среднестатистическое общественное мнение, и предсказать его до того, как это сделает это самое среднестатистическое общественное мнение. Таким образом, центральные банки оказывались в затруднительном положении, пытаясь контролировать мировую экономику, страдающую от непредсказуемых изменений, провоцируемых инвесторами и торговцами, действующими по законам джунглей.
Когда я анализирую данные вопросы, то не вижу никаких доказательств в пользу первой теории. Нам не так уж везло, начиная с 1985 г. Напротив, мне кажется, что наша удача (если измерять её амплитудой колебаний в частном секторе и величиной других потрясений, поразивших мировую экономику) была, в действительности, относительно низкой.
Я также не вижу никаких доказательств в пользу третьего объяснения. Было бы замечательно, если бы наши финансовые рынки были более рациональными, чем финансовые рынки предыдущих поколений. Но я не вижу никаких институциональных изменений, которые бы сделали их таковыми.
Так что я думаю, что будет неплохо вкладывать наши деньги, основываясь на теории о том, что наши центральные банки стали сегодня более умелыми, более дальновидными и менее подверженными как недальновидному шатанию из стороны в сторону, так и действию по указке политических начальников, которые непредсказуемо меняют свои цели, которые они должны, по идее, преследовать от года к году. Пусть такой порядок вещей продолжается как можно дольше.
Прошло уже 20 лет с тех пор, как Ален Гринспен стал председателем Федерального резервного банка Америки. В эти годы был отмечен самый быстрый мировой рост среднего дохода, происходивший в течение жизни любого поколения, а также на удивление мало вспышек дефляции, приводящей к массовой безработице, или инфляции, уничтожающей богатство. Лишь полтора десятилетия, потерянные Японией, и трудности перехода от коммунизма к рынку могут считаться настоящими масштабными макроэкономическими катастрофами, которые раньше были, к сожалению, привычным делом.
Никто не предвидел данного «великого спокойствия», когда Ален Гринспен вступил в свою должность. Кредитно-денежная политика Америки была в то время довольно нестабильной – гораздо больше, чем сегодня.
Индия была в экономическом застое. Китай развивался, но средние жизненные стандарты сильно не превышали стандартов так называемых «золотых лет» Китая начала 50-ых годов ХХ века: период, когда уже окончилось перераспределение земли, но ещё не началась принудительная коллективизация, превратившая крестьян в рабов. Уровень безработицы в Европе недавно вновь сильно подскочил, а «социалистические» страны оказались настолько несовместимы с рациональным экономическим развитием, что их политические системы разрушались за пару лет. В Латинской Америке наступило своё собственное потерянное десятилетие после долгового кризиса начала 80-ых годов ХХ века.
Но, конечно, период после 1987 года не обошёлся без больших макроэкономических потрясений. Фондовый рынок Америки обрушился по техническим причинам осенью того года. Вторжение Саддама Хусейна в Кувейт в 1991 году потрясло мировой рынок нефти. Механизм фиксированного обменного курса Европы развалился в 1992 г. Оставшаяся часть десятилетия была отмечена кризисом песо в Мексике в 1994 г., восточно-азиатским кризисом 1997-98 гг., а также проблемами в Бразилии, Аргентине, Турции и в некоторых других странах. А новое тысячелетие началось крахом интернет-компаний в 2000 году и экономическими последствиями террористических атак 11 сентября 2001 года.
К тому же, сегодняшний мировой дисбаланс и не привязанные друг к другу реальные обменные курсы угрожают началом не просто умеренного экономического спада, а значительной и продолжительной депрессии. Однако ни одно из данных событий (кроме застоя Японии в начале 90-ых годов и неудачного перехода к рынку в странах к востоку от Польши) не вызвало продолжительного кризиса.
Экономисты предложили три объяснения того, почему макроэкономические катастрофы не привели к большему ущербу для жизни людей и к спаду долговременного экономического роста в течение жизни прошлого поколения. Во-первых, некоторые экономисты считают, что нам просто повезло, т.к. не произошло никакого структурного изменения, что сделало мировую экономику более устойчивой. Согласно данной точке зрения, мы просто бросили игральные кости и выиграли пять раз подряд. Мы должны радоваться и быть благодарны судьбе, но нам не стоит надеяться на то, что так будет и дальше.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Во-вторых, центральные банки наконец-то научились работать. Согласно данной теории, до 1985 г. Центральные банки каждый год меняли свои цели. В один год они могли пытаться контролировать инфляцию, но в предыдущий год они старались сократить уровень безработицы, а в следующий год они могли попытаться снизить стоимость рефинансирования долгов своих правительств, а через год после этого они могли начать беспокоиться о поддержании обменного курса на том уровне, который необходим их политическим начальникам.
Отсутствие дальновидных решений со стороны центральных банков приводило к тому, что экономическая политика то останавливалась, то начинала развиваться с ускорением, то замедлялась. С учётом обычных потрясений, воздействующих на мировую экономику, данный источник дестабилизирующего непостоянства привёл к нестабильности в мире до 1987 года, из-за чего многие удивлялись, почему некто вроде Алена Гринспена, который до этого проработал лишь пару лет в правительстве, захотел вдруг занять такую должность.
Последнее объяснение основано на том, что финансовые рынки успокоились. Сегодня «умные» деньги на финансовых рынках основываются на дальновидной точке зрения о том, что цены на активы являются в большинстве своём рациональными ожиданиями будущих обесцененных фундаментальных ценностей. В противоположность этому до 1985 г. на финансовых рынках полностью доминировало стадное поведение кратковременных торговцев – людей, которые пытались не определить фундаментальные ценности, а предсказать среднестатистическое общественное мнение о том, каково будет среднестатистическое общественное мнение, и предсказать его до того, как это сделает это самое среднестатистическое общественное мнение. Таким образом, центральные банки оказывались в затруднительном положении, пытаясь контролировать мировую экономику, страдающую от непредсказуемых изменений, провоцируемых инвесторами и торговцами, действующими по законам джунглей.
Когда я анализирую данные вопросы, то не вижу никаких доказательств в пользу первой теории. Нам не так уж везло, начиная с 1985 г. Напротив, мне кажется, что наша удача (если измерять её амплитудой колебаний в частном секторе и величиной других потрясений, поразивших мировую экономику) была, в действительности, относительно низкой.
Я также не вижу никаких доказательств в пользу третьего объяснения. Было бы замечательно, если бы наши финансовые рынки были более рациональными, чем финансовые рынки предыдущих поколений. Но я не вижу никаких институциональных изменений, которые бы сделали их таковыми.
Так что я думаю, что будет неплохо вкладывать наши деньги, основываясь на теории о том, что наши центральные банки стали сегодня более умелыми, более дальновидными и менее подверженными как недальновидному шатанию из стороны в сторону, так и действию по указке политических начальников, которые непредсказуемо меняют свои цели, которые они должны, по идее, преследовать от года к году. Пусть такой порядок вещей продолжается как можно дольше.