ПРИНСТОН – Холодная война завершилась 30 лет назад. Но после финансового кризиса 2007-2008 годов она не просто вернулась, но ещё и мутировала, став гибридной, теплящейся войной. А сегодня, когда США и их европейские союзники пытаются справиться с угрозой российского нападения на Украину, замаячил призрак горячей войны. Заманчивой исторической аналогией выглядит политика умиротворения нацистской Германии в 1938 году, поскольку это был тот самый момент, когда холодная война, начавшаяся после Первой мировой, решительно мутировала, возможно, сделав неизбежным горячий конфликт.
Мюнхен навсегда будет ассоциироваться с этим моментом, потому что именно там Великобритания, Франция и Италия уступили Германии значительную территорию Чехословакии, не проконсультировавшись ни с чехами, ни с Советским Союзом. Этот эпизод часто вспоминают, например, совсем недавно в великолепном новом фильме Кристиана Швохова «Мюнхен: На пороге войны», основанном на одноимённом романе Роберта Харриса, который предпринял интересную попытку реабилитировать репутацию британского премьера Невилла Чемберлена.
Сейчас, когда после нескольких недель бесплодных переговоров администрация Байдена предложила провести ещё один саммит с российским президентом Владимиром Путиным, не видим ли мы повтор стараний Чемберлена в Мюнхене?
По результатам Мюнхена появилась легковесная максима: никогда не проводите политику умиротворения диктаторов. После 1945 года она часто приводила к катастрофическим последствиям. Например, в 1956 году премьер-министр Великобритании Энтони Иден (он уволился с поста министра иностранных дел в 1938 году, всего за несколько недель до Мюнхена) был неправ, считая президента Египта Гамаля Насера новым Гитлером. Спустя десятилетия президенты США Джордж Буш-старший и Джордж Буш-младший были неправы, повесив такой же ярлык на Саддама Хусейна. Эта аналогия использовалась для оправдания катастрофической ошибки, которая глубоко изменила мировую политику.
Мало сомнений в том, что Путин – это нарушитель мира, который уже достиг многих из своих целей. Он дестабилизировал Украину, тем самым, не допустив, чтобы она служила моделью для оппонентов его авторитарного правления. Он отделяет Европу от США, пролив резкий и малоприятный свет на неспособность Америки ответить на российские инициативы, и делает акцент на внутренних разногласиях внутри Европы.
В прошлом очевидной реакций на путинские угрозы Украине стали бы масштабные экономические и финансовые санкции, вводимые США и их союзниками по НАТО. Их целью стали бы не только Путин и его окружение, но и вся российская экономика. Например, российские банки можно было бы отключить от международной платёжно-клиринговой системы SWIFT.
Но Россия систематически накапливала резервы и уменьшила свою финансовую уязвимость, поэтому в краткосрочной перспективе потеря доступа к SWIFT может оказаться не столь болезненной (хотя мало сомнений, что в долгосрочной перспективе она приведёт к огромным лишениям). Хуже того, превращение SWIFT в оружие может привести к далекоидущим и мгновенным последствиям для США и их европейских союзников. Один из очевидных рисков: если кредиторы внезапно перестанут получать платежи должников, каскад банкротств может спровоцировать финансовый крах и заморозку международного кредитования.
Этот сценарий вторит эхом не 1938 году, а 2008-му, когда страхи по поводу сравнительно небольших убытков на ипотечном рынке США вызвали намного более сильную неопределённость с возможными последствиями этих убытков для крупнейших финансовых учреждений. Результатом стала масштабная распродажа и всеобщая паника. Сегодня неопределённость усиливается новыми факторами, такими как рост популярности цифровых валют и платёжных систем, а также превращение в оружие торговли энергоресурсами. Может ли отказ от импорта российских энергоресурсов в Европу действительно стать эффективной мерой возмездия? Некоторые европейские страны, особенно Германия, посчитают такие санкции угрозой для них самих, а не для России.
Нынешнее меню финансовых и экономических санкций повторяет логику взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ) времён Холодной войны. Возможность системного применения грозных финансовых и валютных инструментов – это современный эквивалент ядерных боеголовок. (Чемберленом двигала та же самая логика: когда всего одно поколение выросло после ужасов Первой мировой, он был решительно настроен предотвратить новую эскалацию).
Как сегодня выглядит российская сторона этого безумного уравнения ВГУ? Кремлёвские стратеги, несомненно, понимают, что Россия может очень многое потерять в открытом конфликте с Украиной. Российское вторжение наткнётся на значительное украинское сопротивление, что приведёт к большим потерям и к дальнейшей деморализации российского населения. Поддерживать контроль станет труднее. Солдаты-оккупанты будет репрессировать гражданское население, которое способно говорить с ними на одном языке. Стоит напомнить, что первых советских солдат, оказавшихся в Праге в 1968 году, пришлось оттуда выводить, потому что они начали симпатизировать чехам.
С ограниченным списком вариантов действий обе стороны чувствуют себя попавшимися в ловушку. Реальный урок Мюнхена в том, что существуют способы справиться с политической психологией ситуации ловушки. Гитлер выиграл в Мюнхене, потому что он получил бесспорное господство над Восточной и Центральной Европой. Но вскоре он оказался недоволен тем, что исчезли возможности, открывавшиеся благодаря его угрозам конфликта. Как убедительно демонстрирует Генри Киссинджер в книге «Дипломатия», иррациональность Гитлера привела его к тому, что он растратил впустую своё преимущество, начав в 1939 году войну.
Горячая война не является неизбежной в переговорном процессе, подобном мюнхенскому. Хотя это верно, что агрессор в очередной раз начинает выглядеть победителем, многое остаётся открытым для интерпретации. Если цель Путина – выставить на показ слабость Запада, он может сразу объявлять о победе. Но если посмотреть с другой стороны, мир и даже демократия тоже выигрывают, потому что новая логика ВГУ демонстрирует нам, насколько мало выгод приносит эскалации конфликта.
ПРИНСТОН – Холодная война завершилась 30 лет назад. Но после финансового кризиса 2007-2008 годов она не просто вернулась, но ещё и мутировала, став гибридной, теплящейся войной. А сегодня, когда США и их европейские союзники пытаются справиться с угрозой российского нападения на Украину, замаячил призрак горячей войны. Заманчивой исторической аналогией выглядит политика умиротворения нацистской Германии в 1938 году, поскольку это был тот самый момент, когда холодная война, начавшаяся после Первой мировой, решительно мутировала, возможно, сделав неизбежным горячий конфликт.
Мюнхен навсегда будет ассоциироваться с этим моментом, потому что именно там Великобритания, Франция и Италия уступили Германии значительную территорию Чехословакии, не проконсультировавшись ни с чехами, ни с Советским Союзом. Этот эпизод часто вспоминают, например, совсем недавно в великолепном новом фильме Кристиана Швохова «Мюнхен: На пороге войны», основанном на одноимённом романе Роберта Харриса, который предпринял интересную попытку реабилитировать репутацию британского премьера Невилла Чемберлена.
Сейчас, когда после нескольких недель бесплодных переговоров администрация Байдена предложила провести ещё один саммит с российским президентом Владимиром Путиным, не видим ли мы повтор стараний Чемберлена в Мюнхене?
По результатам Мюнхена появилась легковесная максима: никогда не проводите политику умиротворения диктаторов. После 1945 года она часто приводила к катастрофическим последствиям. Например, в 1956 году премьер-министр Великобритании Энтони Иден (он уволился с поста министра иностранных дел в 1938 году, всего за несколько недель до Мюнхена) был неправ, считая президента Египта Гамаля Насера новым Гитлером. Спустя десятилетия президенты США Джордж Буш-старший и Джордж Буш-младший были неправы, повесив такой же ярлык на Саддама Хусейна. Эта аналогия использовалась для оправдания катастрофической ошибки, которая глубоко изменила мировую политику.
Мало сомнений в том, что Путин – это нарушитель мира, который уже достиг многих из своих целей. Он дестабилизировал Украину, тем самым, не допустив, чтобы она служила моделью для оппонентов его авторитарного правления. Он отделяет Европу от США, пролив резкий и малоприятный свет на неспособность Америки ответить на российские инициативы, и делает акцент на внутренних разногласиях внутри Европы.
В прошлом очевидной реакций на путинские угрозы Украине стали бы масштабные экономические и финансовые санкции, вводимые США и их союзниками по НАТО. Их целью стали бы не только Путин и его окружение, но и вся российская экономика. Например, российские банки можно было бы отключить от международной платёжно-клиринговой системы SWIFT.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Но Россия систематически накапливала резервы и уменьшила свою финансовую уязвимость, поэтому в краткосрочной перспективе потеря доступа к SWIFT может оказаться не столь болезненной (хотя мало сомнений, что в долгосрочной перспективе она приведёт к огромным лишениям). Хуже того, превращение SWIFT в оружие может привести к далекоидущим и мгновенным последствиям для США и их европейских союзников. Один из очевидных рисков: если кредиторы внезапно перестанут получать платежи должников, каскад банкротств может спровоцировать финансовый крах и заморозку международного кредитования.
Этот сценарий вторит эхом не 1938 году, а 2008-му, когда страхи по поводу сравнительно небольших убытков на ипотечном рынке США вызвали намного более сильную неопределённость с возможными последствиями этих убытков для крупнейших финансовых учреждений. Результатом стала масштабная распродажа и всеобщая паника. Сегодня неопределённость усиливается новыми факторами, такими как рост популярности цифровых валют и платёжных систем, а также превращение в оружие торговли энергоресурсами. Может ли отказ от импорта российских энергоресурсов в Европу действительно стать эффективной мерой возмездия? Некоторые европейские страны, особенно Германия, посчитают такие санкции угрозой для них самих, а не для России.
Нынешнее меню финансовых и экономических санкций повторяет логику взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ) времён Холодной войны. Возможность системного применения грозных финансовых и валютных инструментов – это современный эквивалент ядерных боеголовок. (Чемберленом двигала та же самая логика: когда всего одно поколение выросло после ужасов Первой мировой, он был решительно настроен предотвратить новую эскалацию).
Как сегодня выглядит российская сторона этого безумного уравнения ВГУ? Кремлёвские стратеги, несомненно, понимают, что Россия может очень многое потерять в открытом конфликте с Украиной. Российское вторжение наткнётся на значительное украинское сопротивление, что приведёт к большим потерям и к дальнейшей деморализации российского населения. Поддерживать контроль станет труднее. Солдаты-оккупанты будет репрессировать гражданское население, которое способно говорить с ними на одном языке. Стоит напомнить, что первых советских солдат, оказавшихся в Праге в 1968 году, пришлось оттуда выводить, потому что они начали симпатизировать чехам.
С ограниченным списком вариантов действий обе стороны чувствуют себя попавшимися в ловушку. Реальный урок Мюнхена в том, что существуют способы справиться с политической психологией ситуации ловушки. Гитлер выиграл в Мюнхене, потому что он получил бесспорное господство над Восточной и Центральной Европой. Но вскоре он оказался недоволен тем, что исчезли возможности, открывавшиеся благодаря его угрозам конфликта. Как убедительно демонстрирует Генри Киссинджер в книге «Дипломатия», иррациональность Гитлера привела его к тому, что он растратил впустую своё преимущество, начав в 1939 году войну.
Горячая война не является неизбежной в переговорном процессе, подобном мюнхенскому. Хотя это верно, что агрессор в очередной раз начинает выглядеть победителем, многое остаётся открытым для интерпретации. Если цель Путина – выставить на показ слабость Запада, он может сразу объявлять о победе. Но если посмотреть с другой стороны, мир и даже демократия тоже выигрывают, потому что новая логика ВГУ демонстрирует нам, насколько мало выгод приносит эскалации конфликта.