Похоже, дебатам по вопросу о том, в какой мере экономический рост идет на благо бедных мира сего, дебатам, в которые вовлечены правительства, экономисты и неправительственные организации, никогда не будет положен конец. В прошлом году журнал «Экономист» утверждал, что «экономический рост действительно идет на пользу бедным: фактически, доходы бедных увеличиваются примерно в том же объеме, как и доходы всех остальных». Тем не менее, в письме, опубликованном в том же самом журнале некоторое время спустя, Джастин Форсайт (Justin Forsyth) из Оксфама утверждал, что «…в своем нынешнем виде экономическое развитие и глобализация усугубляют имущественное неравенство, тем самым тормозя борьбу с нищетой».
Несовместимые утверждения? Совсем не обязательно, ибо в данной дискуссии и та, и другая сторона во многих отношениях говорят о разных вещах. Одна сторона может говорить об абсолютной нищете, другая – об относительной нищете. Более того, за усредненными данными скрывается большой разброс: в одних странах бедные могут выиграть от роста экономики, в других же они могут оказаться слишком обездоленными для того, чтобы воспользоваться его плодами. Иными словами, правда отчасти находится и на той, и на другой стороне. Однако, целостная картина гораздо сложнее, чем представляется участникам дискуссии по обе стороны баррикад.
Новые данные, собранные в 1990х годах, подтверждают выводы более ранних исследований. Согласно этим исследованиям, опирающимся на национальные опросы, нет никаких или почти никаких свидетельств тому, что рост экономики сопровождается увеличением имущественного неравенства. Этот результат имеет важное значение: если достающаяся бедным доля национального дохода не уменьшается по мере экономического развития, то вне всякого сомнения бедные будут выигрывать в абсолютных величинах. Экономический рост будет приводить к сокращению нищеты, а экономический упадок – к ее увеличению.
Более того, имеющиеся в наличие данные подтверждают, что более высокие темпы экономического роста приводят к более высоким темпам сокращения нищеты. Таким образом, эти наблюдения подтверждают гипотезу, которой придерживается «Экономист».
Тем не менее, якобы проистекающий отсюда вывод о том, что рост экономики увеличивает доходы бедных «примерно в том же объеме, как и доходы всех остальных», окажется обманчивым. Принимая во внимание существющее неравенство, абсолютное увеличение доходов богатых окажется больше – гораздо больше – чем рост доходов бедных. Если сопоставить 10 процентов самых богатых индийцев с 20 процентами беднейших жителей этой страны, то вызванное совокупным ростом экономики увеличение доходов в первой группе окажется примерно в четыре раза выше по сравнению со второй. В Бразилии эта разница будет в двадцать раз выше. Такое наблюдение согласуется с тем, что в общепринятом измерении рост экономики в общей сложности никак не влияет на имущественное неравенство.
Если смотреть только на средние значения, то можно также упустить из виду факт того, что бедные люди по-разному переживают времена экономического роста. Одни и те же темпы экономического роста могут принести с собой как скромное сокращение нищеты, так и ее значительное падение. Можно найти немало примеров, когда период экономического роста сопровождается ростом нищеты. На самом деле, самые надежные из имеющихся данных говорят о том, что неравенство возрастает примерно 50 процентов времени, а в остальное время – убывает.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Если даже экономическое развитие и не приводит к изменению совокупного неравенства, то в любом случае на всех общественных уровнях есть выигравшие, а есть и проигравшие. Ретроспективные опросы населения обычно выявляют значительные флуктуации. Многие выходят из нищеты, другие же наоборот в нее попадают, пусть даже совокупный индекс бедности изменяется весьма назначительно.
Один из важных факторов, объясняющих неоднородность опыта, пережитого развивающимися странами в 1990х годах, – чрезвычайно разнящиеся начальные условия, в которых находились предпринимающие экономические реформы страны. Наиболее значимое различие по всей видимости заключается в неоднороднородности физического и человеческого капитала, принадлежавшего бедным. В тех странах, в которых бедные люди обычно были неграмотными, больными, изолированными или принадлежащими к маргинальным общественным группам, бедным оставалось меньше шансов воспользоваться выигрышем от экономического роста (если сравнивать эти страны с теми экономиками, в которых вышеупомянутые недостатки проявлялись в меньшей мере). Иными словами, в тех странах, в которых уровень имущественного неравенства высок, экономическое развитие приводит к уменьшеннию неравенства в меньшей степени по сравнению с теми странами, в которых имущественное неравенство относительно невелико.
В свою очередь, эти различия связываются с давнишними различиями в политических режимах. Предположим, что все переживающие период реформ страны можно было бы разделить на две категории: в одну категорию попадут те страны, в которых политика прошлого благоволила богатым, поддерживая неравенство искусственно высоким; другую же категорию составят те страны, в которых политика прошлого имела противоположный эффект, удерживая неравенство низким. Открытие экономики для внешних факторов и раскрепощение внутренних рынков с большой долей вероятности может повлечь за собой ощутимое перераспределение доходов между богатыим и бедными, но в каждой из двух групп стран это перераспределение будет идти в противоположных направлениях.
В действительности, в среднем политические реформы оказывают нулевое воздействие на неравенство. Тем не менее, за гладким фасадом происходят значительные перераспределения доходов. Политические реформы приводят к разным результатам в различных развивающихся странах, как того и следовало бы ожидать, принимая во внимания различные стартовые условия. В результате, средние значения скрывают страдания людей.
Таким образом, обе стороны в этой дискуссии говорят верные вещи. Одна сторона сглаживает разнородность исторического опыта различных стран; друга зачастую пренебрегает усредненными показателями и взамен фокусируется на тех случаях, в которых высокое или растущее неравенство не позволяет бедным в полном объеме воспользоваться выгодами, приносимыми экономическим ростом.
До сих пор имелись все основания утверждать, что в среднем выигрыш бедных от экономического роста перевешивает их потери. Однако, не менее важно осознать все возможные последствия для беднейшей части населения развивающихся стран, с тем, чтобы лучше понять, как обеспечить более высокие темпы экономического роста, от которого бедные выиграют напрямую. И именно в этом направлении должны сейчас развиваться дебаты.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Donald Trump’s immediate, aggressive use of import tariffs has revealed a fundamental difference between his first and second term. Far from a mere negotiating strategy, the goal this time is to replace a global rules-based system of managed economic integration with coerced decoupling.
emphasizes a fundamental difference between the US trade agenda now and during the president’s first term.
Recent actions by the United States may foreshadow its withdrawal from the world’s foremost multilateral institution. Paradoxically, however, the breakdown of the multilateral order the US helped establish nearly eight decades ago could serve as a catalyst for greater international cooperation.
thinks the paradigm shift in US foreign policy could end up strengthening global solidarity.
Похоже, дебатам по вопросу о том, в какой мере экономический рост идет на благо бедных мира сего, дебатам, в которые вовлечены правительства, экономисты и неправительственные организации, никогда не будет положен конец. В прошлом году журнал «Экономист» утверждал, что «экономический рост действительно идет на пользу бедным: фактически, доходы бедных увеличиваются примерно в том же объеме, как и доходы всех остальных». Тем не менее, в письме, опубликованном в том же самом журнале некоторое время спустя, Джастин Форсайт (Justin Forsyth) из Оксфама утверждал, что «…в своем нынешнем виде экономическое развитие и глобализация усугубляют имущественное неравенство, тем самым тормозя борьбу с нищетой».
Несовместимые утверждения? Совсем не обязательно, ибо в данной дискуссии и та, и другая сторона во многих отношениях говорят о разных вещах. Одна сторона может говорить об абсолютной нищете, другая – об относительной нищете. Более того, за усредненными данными скрывается большой разброс: в одних странах бедные могут выиграть от роста экономики, в других же они могут оказаться слишком обездоленными для того, чтобы воспользоваться его плодами. Иными словами, правда отчасти находится и на той, и на другой стороне. Однако, целостная картина гораздо сложнее, чем представляется участникам дискуссии по обе стороны баррикад.
Новые данные, собранные в 1990х годах, подтверждают выводы более ранних исследований. Согласно этим исследованиям, опирающимся на национальные опросы, нет никаких или почти никаких свидетельств тому, что рост экономики сопровождается увеличением имущественного неравенства. Этот результат имеет важное значение: если достающаяся бедным доля национального дохода не уменьшается по мере экономического развития, то вне всякого сомнения бедные будут выигрывать в абсолютных величинах. Экономический рост будет приводить к сокращению нищеты, а экономический упадок – к ее увеличению.
Более того, имеющиеся в наличие данные подтверждают, что более высокие темпы экономического роста приводят к более высоким темпам сокращения нищеты. Таким образом, эти наблюдения подтверждают гипотезу, которой придерживается «Экономист».
Тем не менее, якобы проистекающий отсюда вывод о том, что рост экономики увеличивает доходы бедных «примерно в том же объеме, как и доходы всех остальных», окажется обманчивым. Принимая во внимание существющее неравенство, абсолютное увеличение доходов богатых окажется больше – гораздо больше – чем рост доходов бедных. Если сопоставить 10 процентов самых богатых индийцев с 20 процентами беднейших жителей этой страны, то вызванное совокупным ростом экономики увеличение доходов в первой группе окажется примерно в четыре раза выше по сравнению со второй. В Бразилии эта разница будет в двадцать раз выше. Такое наблюдение согласуется с тем, что в общепринятом измерении рост экономики в общей сложности никак не влияет на имущественное неравенство.
Если смотреть только на средние значения, то можно также упустить из виду факт того, что бедные люди по-разному переживают времена экономического роста. Одни и те же темпы экономического роста могут принести с собой как скромное сокращение нищеты, так и ее значительное падение. Можно найти немало примеров, когда период экономического роста сопровождается ростом нищеты. На самом деле, самые надежные из имеющихся данных говорят о том, что неравенство возрастает примерно 50 процентов времени, а в остальное время – убывает.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Если даже экономическое развитие и не приводит к изменению совокупного неравенства, то в любом случае на всех общественных уровнях есть выигравшие, а есть и проигравшие. Ретроспективные опросы населения обычно выявляют значительные флуктуации. Многие выходят из нищеты, другие же наоборот в нее попадают, пусть даже совокупный индекс бедности изменяется весьма назначительно.
Один из важных факторов, объясняющих неоднородность опыта, пережитого развивающимися странами в 1990х годах, – чрезвычайно разнящиеся начальные условия, в которых находились предпринимающие экономические реформы страны. Наиболее значимое различие по всей видимости заключается в неоднороднородности физического и человеческого капитала, принадлежавшего бедным. В тех странах, в которых бедные люди обычно были неграмотными, больными, изолированными или принадлежащими к маргинальным общественным группам, бедным оставалось меньше шансов воспользоваться выигрышем от экономического роста (если сравнивать эти страны с теми экономиками, в которых вышеупомянутые недостатки проявлялись в меньшей мере). Иными словами, в тех странах, в которых уровень имущественного неравенства высок, экономическое развитие приводит к уменьшеннию неравенства в меньшей степени по сравнению с теми странами, в которых имущественное неравенство относительно невелико.
В свою очередь, эти различия связываются с давнишними различиями в политических режимах. Предположим, что все переживающие период реформ страны можно было бы разделить на две категории: в одну категорию попадут те страны, в которых политика прошлого благоволила богатым, поддерживая неравенство искусственно высоким; другую же категорию составят те страны, в которых политика прошлого имела противоположный эффект, удерживая неравенство низким. Открытие экономики для внешних факторов и раскрепощение внутренних рынков с большой долей вероятности может повлечь за собой ощутимое перераспределение доходов между богатыим и бедными, но в каждой из двух групп стран это перераспределение будет идти в противоположных направлениях.
В действительности, в среднем политические реформы оказывают нулевое воздействие на неравенство. Тем не менее, за гладким фасадом происходят значительные перераспределения доходов. Политические реформы приводят к разным результатам в различных развивающихся странах, как того и следовало бы ожидать, принимая во внимания различные стартовые условия. В результате, средние значения скрывают страдания людей.
Таким образом, обе стороны в этой дискуссии говорят верные вещи. Одна сторона сглаживает разнородность исторического опыта различных стран; друга зачастую пренебрегает усредненными показателями и взамен фокусируется на тех случаях, в которых высокое или растущее неравенство не позволяет бедным в полном объеме воспользоваться выгодами, приносимыми экономическим ростом.
До сих пор имелись все основания утверждать, что в среднем выигрыш бедных от экономического роста перевешивает их потери. Однако, не менее важно осознать все возможные последствия для беднейшей части населения развивающихся стран, с тем, чтобы лучше понять, как обеспечить более высокие темпы экономического роста, от которого бедные выиграют напрямую. И именно в этом направлении должны сейчас развиваться дебаты.