Часто критикуя МВФ, я не могу оставить без внимания те случаи, когда МВФ действует правильно. Наконец-то МВФ официально признал несостоятельность политики предоставления крупной финансовой помощи в случае экономических трудностей, результаты которой особенно хорошо видны на примерах Таиланда, Индонезии, Кореи, России, Бразилии и, конечно же, Аргентины. Что и говорить, да здравствует МВФ!
Крупная финансовая помощь позволяла находящимся в кризисе странам сохранять завышенный валютный курс в течение короткого периода времени, что, в свою очередь, давало возможность богатым людям «вызволить» свои деньги на более благоприятных условиях, чем это могло быть при других обстоятельствах. Такая политика также давала возможность вернуть свои деньги Западным банкам, имевшим неосторожность начать операции по кредитованию в этих странах. Между тем, поскольку завышенный валютный курс (даже в течение короткого срока) еще больше ослаблял экономику, в результате на страну ложилось бремя погашения многомиллиардных займов МВФ.
Нигде эта проблема не проявилась более явно, чем в 1998 году в России, когда экономический рост в стране возобновился только после «обвала» - девальвации рубля. Предоставленные России миллиарды перекочевали на банковские счета российских олигархов в Швейцарии и на Кипре. Все это было очевидно уже во время предоставления займа в июле 1998 года, однако именно российскому народу приходится сегодня платить за ошибки МВФ.
Аргентина нанесла завершающий смертельный удар по проводимой МВФ политике предоставления крупной финансовой помощи. В течение многих лет лично я и многие другие старались привлечь внимание к вопросам мораториев по частным долгам, реструктуризации и банкротства. Наконец-то, МВФ занялся ими. Однако с самого начала должно быть ясно, что, будучи крупным кредитором, МВФ не может быть судьей по делам о банкротствах, поскольку конфликт интересов в таком случае неизбежен.
МВФ осознал этот факт. И дело не в том, согласны мы или нет с недавними предложениями Энн Крюгер, заместителя исполнительного директора МВФ, а в том, что МВФ сегодня признает потенциальный конфликт интересов и предлагает альтернативные процедуры, которые могут помочь в решении проблемы.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
К сожалению, министерство финансов США сразу же окатило эту инициативу ледяной водой. Джон Тейлор, заместитель министра финансов по международным делам и, как и Энн Крюгер, мой бывший коллега по Стэнфордскому университету, предложил предоставить рынку самому улаживать эти дела. По его словам, все, что требуется принять, это положения о «совместных действиях», которые позволили бы большинству (или сверхквалифицированному большинству) группы держателей облигаций навязать свое мнение меньшинству для того, чтобы предотвратить имевшие место в прошлом прецеденты покупки небольшой доли в займе и последующего использования приобретенного таким образом положения для получения больших льгот и уступок.
Тейлор является известным специалистом в области макроэкономики, однако он, видимо, не уделял достаточно внимания последним достижениям экономической теории или же событиям в экономической политике в сфере банкротства. Положения о совместных действиях важны, однако их одних явно недостаточно. На протяжении долгого времени МВФ выступал за «политику невмешательства» и «ориентированный на рынок подход» к вопросу о банкротстве, что в большинстве случаев оборачивалось настоящей катастрофой.
Правительства Кореи и Малайзии проигнорировали совет МВФ и приняли активное участие в решении проблемы. За этим последовала обширная реструктуризация, и экономика этих стран быстро вышла из кризиса. Страны же, последовавшие совету МВФ, не могут похвалиться хорошими результатами.
Согласно экономической теории, задержка в разрешении проблемы представляет определенные выгоды для некоторых участников рынка, что обходится особенно дорого в ситуациях, таких как в Восточной Азии и Аргентине, где превалируют корпоративные затруднения, а экономика стоит на пороге серьезного спада. Именно наличие таких негативных побуждений и лежит в основе существования в Америке закона о банкротстве, предоставляющего судьям по делам о банкротстве свободу действий в отношении упорствующих кредиторов с целью заставить их принять положение, защищающее более широкие интересы. Почему же принципы, имеющие смысл внутри страны, как, например, в США, не могут применяться на международной арене?
МВФ сегодня признает необходимость международного арбитража. Вопрос в том, чем должен руководствоваться этот международный арбитр по делам банкротства? И это далеко не теоретическая проблема. В США имели место горячие дебаты по реформе закона о банкротстве, свидетельствующие о том, что простого ответа на вопрос, каким должен быть надлежащий закон или положение о банкротстве, не существует.
Банкротство не принадлежит к числу проблем, которые можно просто делегировать технократам, как бы МВФ ни хотелось показать, что это не так. Помимо вопросов эффективности существуют и дистрибутивные проблемы. Будучи связанным с финансовыми рынками, МВФ вполне может настоять на принятии свода правил, идущих на пользу его интересам. Необходим лучший баланс. Принципы статьи 11 американского закона о банкротстве - положения, дающего возможность быстрой реорганизации компании при сохранении ее экономической активности, - должны лечь в основу свода правил по этому вопросу.
Тот факт, что Америка может наложить вето даже на эти скромные предложения МВФ, говорит о фундаментальной слабости международных экономических механизмов. В ООН пять стран имеют право вето, что по большому счету исторический анахронизм. Индия, бывшая когда-то Британской колонией, не имеет этого права, в то время как оно есть у Франции. Но какого бы ни было индивидуальное отношение к этим механизмам, сама идея того, что одна страна может воспользоваться правом вето, кажется несовместимой с основными демократическими принципами.
Если бы не склонность Америки к проведению односторонней политики, часто идущей в разрез с международными правовыми нормами , это бы не имело такого значения. Но администрация президента Буша игнорирует не только основные экономические принципы, но и принципы, лежащие в основе международного сотрудничества.
Необходимы новые приемы по выходу из кризисных ситуаций. Политика предоставления крупной финансовой помощи, связанная с МВФ эпохи Клинтона и представленная Мишелем Камдесю, Стенли Фишером, Ларри Саммерсом и Робертом Рубином, потерпела полный крах. Необходима альтернатива. Предложение Америки надеяться на небольшие изменения в существующих экономических отношениях, одновременно полагаясь на волю рынка, хоть и является позицией, долго отстаиваемой финансовыми рынками, однако не представляется обоснованным и достаточным. МВФ старается выработать альтернативный вариант. Мировое сообщество не может позволить Америке наложить вето на усилия МВФ.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
US President Donald Trump’s import tariffs have triggered a wave of retaliatory measures, setting off a trade war with key partners and raising fears of a global downturn. But while Trump’s protectionism and erratic policy shifts could have far-reaching implications, the greatest victim is likely to be the United States itself.
warns that the new administration’s protectionism resembles the strategy many developing countries once tried.
It took a pandemic and the threat of war to get Germany to dispense with the two taboos – against debt and monetary financing of budgets – that have strangled its governments for decades. Now, it must join the rest of Europe in offering a positive vision of self-sufficiency and an “anti-fascist economic policy.”
welcomes the apparent departure from two policy taboos that have strangled the country's investment.
Джозеф Стиглиц
Часто критикуя МВФ, я не могу оставить без внимания те случаи, когда МВФ действует правильно. Наконец-то МВФ официально признал несостоятельность политики предоставления крупной финансовой помощи в случае экономических трудностей, результаты которой особенно хорошо видны на примерах Таиланда, Индонезии, Кореи, России, Бразилии и, конечно же, Аргентины. Что и говорить, да здравствует МВФ!
Крупная финансовая помощь позволяла находящимся в кризисе странам сохранять завышенный валютный курс в течение короткого периода времени, что, в свою очередь, давало возможность богатым людям «вызволить» свои деньги на более благоприятных условиях, чем это могло быть при других обстоятельствах. Такая политика также давала возможность вернуть свои деньги Западным банкам, имевшим неосторожность начать операции по кредитованию в этих странах. Между тем, поскольку завышенный валютный курс (даже в течение короткого срока) еще больше ослаблял экономику, в результате на страну ложилось бремя погашения многомиллиардных займов МВФ.
Нигде эта проблема не проявилась более явно, чем в 1998 году в России, когда экономический рост в стране возобновился только после «обвала» - девальвации рубля. Предоставленные России миллиарды перекочевали на банковские счета российских олигархов в Швейцарии и на Кипре. Все это было очевидно уже во время предоставления займа в июле 1998 года, однако именно российскому народу приходится сегодня платить за ошибки МВФ.
Аргентина нанесла завершающий смертельный удар по проводимой МВФ политике предоставления крупной финансовой помощи. В течение многих лет лично я и многие другие старались привлечь внимание к вопросам мораториев по частным долгам, реструктуризации и банкротства. Наконец-то, МВФ занялся ими. Однако с самого начала должно быть ясно, что, будучи крупным кредитором, МВФ не может быть судьей по делам о банкротствах, поскольку конфликт интересов в таком случае неизбежен.
МВФ осознал этот факт. И дело не в том, согласны мы или нет с недавними предложениями Энн Крюгер, заместителя исполнительного директора МВФ, а в том, что МВФ сегодня признает потенциальный конфликт интересов и предлагает альтернативные процедуры, которые могут помочь в решении проблемы.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
К сожалению, министерство финансов США сразу же окатило эту инициативу ледяной водой. Джон Тейлор, заместитель министра финансов по международным делам и, как и Энн Крюгер, мой бывший коллега по Стэнфордскому университету, предложил предоставить рынку самому улаживать эти дела. По его словам, все, что требуется принять, это положения о «совместных действиях», которые позволили бы большинству (или сверхквалифицированному большинству) группы держателей облигаций навязать свое мнение меньшинству для того, чтобы предотвратить имевшие место в прошлом прецеденты покупки небольшой доли в займе и последующего использования приобретенного таким образом положения для получения больших льгот и уступок.
Тейлор является известным специалистом в области макроэкономики, однако он, видимо, не уделял достаточно внимания последним достижениям экономической теории или же событиям в экономической политике в сфере банкротства. Положения о совместных действиях важны, однако их одних явно недостаточно. На протяжении долгого времени МВФ выступал за «политику невмешательства» и «ориентированный на рынок подход» к вопросу о банкротстве, что в большинстве случаев оборачивалось настоящей катастрофой.
Правительства Кореи и Малайзии проигнорировали совет МВФ и приняли активное участие в решении проблемы. За этим последовала обширная реструктуризация, и экономика этих стран быстро вышла из кризиса. Страны же, последовавшие совету МВФ, не могут похвалиться хорошими результатами.
Согласно экономической теории, задержка в разрешении проблемы представляет определенные выгоды для некоторых участников рынка, что обходится особенно дорого в ситуациях, таких как в Восточной Азии и Аргентине, где превалируют корпоративные затруднения, а экономика стоит на пороге серьезного спада. Именно наличие таких негативных побуждений и лежит в основе существования в Америке закона о банкротстве, предоставляющего судьям по делам о банкротстве свободу действий в отношении упорствующих кредиторов с целью заставить их принять положение, защищающее более широкие интересы. Почему же принципы, имеющие смысл внутри страны, как, например, в США, не могут применяться на международной арене?
МВФ сегодня признает необходимость международного арбитража. Вопрос в том, чем должен руководствоваться этот международный арбитр по делам банкротства? И это далеко не теоретическая проблема. В США имели место горячие дебаты по реформе закона о банкротстве, свидетельствующие о том, что простого ответа на вопрос, каким должен быть надлежащий закон или положение о банкротстве, не существует.
Банкротство не принадлежит к числу проблем, которые можно просто делегировать технократам, как бы МВФ ни хотелось показать, что это не так. Помимо вопросов эффективности существуют и дистрибутивные проблемы. Будучи связанным с финансовыми рынками, МВФ вполне может настоять на принятии свода правил, идущих на пользу его интересам. Необходим лучший баланс. Принципы статьи 11 американского закона о банкротстве - положения, дающего возможность быстрой реорганизации компании при сохранении ее экономической активности, - должны лечь в основу свода правил по этому вопросу.
Тот факт, что Америка может наложить вето даже на эти скромные предложения МВФ, говорит о фундаментальной слабости международных экономических механизмов. В ООН пять стран имеют право вето, что по большому счету исторический анахронизм. Индия, бывшая когда-то Британской колонией, не имеет этого права, в то время как оно есть у Франции. Но какого бы ни было индивидуальное отношение к этим механизмам, сама идея того, что одна страна может воспользоваться правом вето, кажется несовместимой с основными демократическими принципами.
Если бы не склонность Америки к проведению односторонней политики, часто идущей в разрез с международными правовыми нормами , это бы не имело такого значения. Но администрация президента Буша игнорирует не только основные экономические принципы, но и принципы, лежащие в основе международного сотрудничества.
Необходимы новые приемы по выходу из кризисных ситуаций. Политика предоставления крупной финансовой помощи, связанная с МВФ эпохи Клинтона и представленная Мишелем Камдесю, Стенли Фишером, Ларри Саммерсом и Робертом Рубином, потерпела полный крах. Необходима альтернатива. Предложение Америки надеяться на небольшие изменения в существующих экономических отношениях, одновременно полагаясь на волю рынка, хоть и является позицией, долго отстаиваемой финансовыми рынками, однако не представляется обоснованным и достаточным. МВФ старается выработать альтернативный вариант. Мировое сообщество не может позволить Америке наложить вето на усилия МВФ.