ФРАНКФУРТ – Covid-19 продемонстрировал, как уже давно известная, но недооценивавшаяся глобальная угроза может внезапно материализоваться и нанести огромный социальный и экономический урон всего за несколько недель. Вывод очевиден: хотя мир совершенно верно сосредоточился сейчас на борьбе с пандемией, компании и правительства обязаны осознать реальность и других угроз, в частности, изменения климата, и начать необходимое планирование. Как и пандемия, изменение климата способно опрокинуть мировую экономику, если не заниматься подготовкой надлежащим образом.
Этот вывод не является легковесным. Мы, в Глобальном институте McKinsey, потратили год на оценку возможных социально-экономических последствий изменения климата в течение ближайших трёх десятилетий. Мы выяснили, что эти последствия уже стали явными и что они усиливаются, причём нередко нелинейным образом.
В рамках этой работы мы проанализировали девять конкретных ситуаций в разных регионах мира с целью измерить потенциальные последствия изменения климата. В каждом случае мы объединяли климатические модели с экономическими прогнозами. Мы оценивали неизбежный физический риск (при условии отсутствия мер адаптации и борьбы с изменением климата) для получения представления о масштабе проблемы и для усиления аргументов в пользу принятия необходимых мер.
Климатические учёные обычно используют сценарии «Репрезентативных траекторий изменения концентрации» (сокращённо RCP), которые варьируются от самого низкого (RCP 2,6) до самого высокого (RCP 8,5) потенциального показателя уровня концентрации углекислого газа в атмосфере в будущем. Мы выбрали максимальный сценарий выбросов RCP 8,5, чтобы оценить неизбежный физический риск в случае отсутствия дальнейших мер по декарбонизации.
По результатам анализа наших кейсов мы сделали несколько важных выводов. Во-первых, большинство обществ и систем, находящихся в зоне риска, уже приблизились к своим физическим и биологическим порогам. Усиление климатических рисков может сделать такие системы крайне уязвимыми, когда они достигнут этих порогов, причём нередко это будет приводить к нелинейной интенсификации негативных последствий.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Например, повышение жары и влажности в Индии означает, что к 2030 году (и в рамках сценария RCP 8,5) от 160 млн до 200 млн человек, возможно, будут жить в районах, где средняя ежегодная вероятность наступления летальных периодов сильной жары составит 5%. При повышении уровня жары и влажности работа вне дома станет крайне проблематичной. По нашим оценкам, к 2030 году из-за потерянных фактических рабочих часов под угрозой может оказаться 2,5-4,5% ВВП Индии ежегодно.
[График 2]
Во-вторых, экономические и финансовые системы разрабатывались и оптимизировались для определённого уровня риска. Например, для многих глобальных производственных цепочек и систем производства продовольствия приоритетом является эффективность, а не устойчивость. В результате, их нормальная работа окажется под угрозой в случае, если повышение климатических рисков негативно повлияет на критически важные производственные центры.
Кроме того, хотя стоимость страхования недвижимости обычно каждый год пересматривается, временные горизонты для инвестиций в недвижимость у собственников, как правило, являются долгосрочными – 30 лет или более. Такое несовпадение создаёт для домовладельцев риск увеличения затрат, включая рост премий (из-за повышения рисков) или уменьшение страхового покрытия.
В-третьих, финансовые рынки могут усиливать риски в пострадавших регионах, потенциально провоцируя перенаправление капиталов и переоценку активов, а также изменение стоимости и доступности страхования. Например, в случае штата Флорида оценки, опирающиеся на прошлые тенденции, позволяют сделать вывод, что к 2050 году одно только повышение риска приливных наводнений может привести к снижению стоимости домов, оказавшихся в зоне риска, на $30-80 млрд, или на 15-35% (при прочих равных).
В-четвёртых, хотя непосредственные последствия изменения климата локальны, они способны создать эффект домино во многих регионах и отраслях из-за взаимосвязанности социально-экономических и финансовых систем (как это происходит сегодня в случае с Covid-19). Например, по нашим оценкам, прямой ущерб инфраструктурным активам от так называемого «столетнего» наводнения во вьетнамском городе Хошимин может возрасти с примерно $300 млн сегодня до почти $1 млрд в 2050 году, но при этом сопутствующие издержки для экономики в целом могут увеличиться со $100-400 млн до $1,5-8,5 млрд.
[График 3]
Наконец, от изменения климата могут непропорционально сильно пострадать наиболее уязвимые группы населения, и оно может усилить неравенство, одновременно принося выгоды одним регионам и вред другим. (Пандемия тоже обнажила и усилила неравенство во многих странах). Например, к 2030 году климатические события могут удвоить вероятность неурожаев в целом ряде аграрных житниц мира, а это значит, что в ключевых регионах производства риса, пшеницы, кукурузы и сои урожаи могут оказаться значительно ниже средних уровней. Это приведёт к росту цен на продовольствие, который сильнее всего ударит по беднейшим жителям, включая 750 млн человек, живущих ниже международно установленного уровня бедности.
Для смягчения риска, что происходящее изменение климата поставит под угрозу растущее число людей и стран, бизнес и правительства должны немедленно начать адаптацию к неизбежному в течение ближайшего десятилетия глобальному потеплению, вызванному уже накопленными ранее выбросами парниковых газов. И они обязаны заниматься декарбонизацией, чтобы уменьшить более долгосрочные риски.
Темпы и масштабы климатической адаптации необходимо значительно активизировать. В числе приоритетов должны быть: защита людей и активов, повышение устойчивости, сокращение уязвимости к климатическим рискам, обеспечение необходимого финансирования и страхования. Для достижения этих целей требуется более интенсивное планирования уже сегодня, поскольку реализация подобных мер может оказаться трудной. Со временем в некоторых регионах экономические аспекты адаптации могут ухудшиться, включая регионы, которым грозит повышение уровня моря. Кроме того, адаптация может наткнуться на технические барьеры или привести к возникновению жёстких дилемм, например, кого и что надо защищать или переселять.
Есть целый ряд действий, о которых следует задуматься. Бизнес мог бы учитывать климатические соображения при распределении капиталов, разработке новых продуктов и услуг, управлении производственными цепочками. Города могли бы уделять центральное внимание климатическим рискам при принятии планировочных решений; то же самое могли бы делать и финансовые учреждения, управляя своими инвестиционными портфелями.
Впрочем, хотя сегодня насущной необходимостью является адаптация, климатическая наука показывает, что риски, возникающие из-за дальнейшего глобального потепления, может устранить только в одном случае: сократив чистые объёмы выбросов парниковых газов до нуля. Именно поэтому деловые и политические лидеры должны рассматривать потенциальные возможности для декарбонизации, причём параллельно с инвестициями в адаптацию.
Нынешняя пандемия показала, насколько быстро могут усиливаться и распространяться глобальные риски. И она показала, почему устойчивость и управлением рисками абсолютно необходимы для защиты мира от других угроз – особенно изменения климата. За последние месяцы мы из первых рук узнали, что социальные и экономические издержки отсутствия подготовки к этим угрозам слишком высоки, чтобы их игнорировать.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The economy played a critical role in the 2024 presidential race, creating the conditions not only for Donald Trump to trounce Kamala Harris, but also for a counter-elite to usher in a new power structure. Will the Democrats and “establishment” experts get the message?
explains how and why Democrats failed to connect with US voters’ pocketbook realities.
Kamala Harris lost to Donald Trump because she received around ten million fewer votes than Joe Biden did in 2020. The Democratic Party leadership was, at best, indifferent to the erosion of voting access, negligent in retaining newer voters, and proactive in marginalizing what remained of its left wing.
thinks the party has only itself to blame for losing the 2024 election on low voter turnout.
ФРАНКФУРТ – Covid-19 продемонстрировал, как уже давно известная, но недооценивавшаяся глобальная угроза может внезапно материализоваться и нанести огромный социальный и экономический урон всего за несколько недель. Вывод очевиден: хотя мир совершенно верно сосредоточился сейчас на борьбе с пандемией, компании и правительства обязаны осознать реальность и других угроз, в частности, изменения климата, и начать необходимое планирование. Как и пандемия, изменение климата способно опрокинуть мировую экономику, если не заниматься подготовкой надлежащим образом.
Этот вывод не является легковесным. Мы, в Глобальном институте McKinsey, потратили год на оценку возможных социально-экономических последствий изменения климата в течение ближайших трёх десятилетий. Мы выяснили, что эти последствия уже стали явными и что они усиливаются, причём нередко нелинейным образом.
В рамках этой работы мы проанализировали девять конкретных ситуаций в разных регионах мира с целью измерить потенциальные последствия изменения климата. В каждом случае мы объединяли климатические модели с экономическими прогнозами. Мы оценивали неизбежный физический риск (при условии отсутствия мер адаптации и борьбы с изменением климата) для получения представления о масштабе проблемы и для усиления аргументов в пользу принятия необходимых мер.
Климатические учёные обычно используют сценарии «Репрезентативных траекторий изменения концентрации» (сокращённо RCP), которые варьируются от самого низкого (RCP 2,6) до самого высокого (RCP 8,5) потенциального показателя уровня концентрации углекислого газа в атмосфере в будущем. Мы выбрали максимальный сценарий выбросов RCP 8,5, чтобы оценить неизбежный физический риск в случае отсутствия дальнейших мер по декарбонизации.
По результатам анализа наших кейсов мы сделали несколько важных выводов. Во-первых, большинство обществ и систем, находящихся в зоне риска, уже приблизились к своим физическим и биологическим порогам. Усиление климатических рисков может сделать такие системы крайне уязвимыми, когда они достигнут этих порогов, причём нередко это будет приводить к нелинейной интенсификации негативных последствий.
[График 1]
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Например, повышение жары и влажности в Индии означает, что к 2030 году (и в рамках сценария RCP 8,5) от 160 млн до 200 млн человек, возможно, будут жить в районах, где средняя ежегодная вероятность наступления летальных периодов сильной жары составит 5%. При повышении уровня жары и влажности работа вне дома станет крайне проблематичной. По нашим оценкам, к 2030 году из-за потерянных фактических рабочих часов под угрозой может оказаться 2,5-4,5% ВВП Индии ежегодно.
[График 2]
Во-вторых, экономические и финансовые системы разрабатывались и оптимизировались для определённого уровня риска. Например, для многих глобальных производственных цепочек и систем производства продовольствия приоритетом является эффективность, а не устойчивость. В результате, их нормальная работа окажется под угрозой в случае, если повышение климатических рисков негативно повлияет на критически важные производственные центры.
Кроме того, хотя стоимость страхования недвижимости обычно каждый год пересматривается, временные горизонты для инвестиций в недвижимость у собственников, как правило, являются долгосрочными – 30 лет или более. Такое несовпадение создаёт для домовладельцев риск увеличения затрат, включая рост премий (из-за повышения рисков) или уменьшение страхового покрытия.
В-третьих, финансовые рынки могут усиливать риски в пострадавших регионах, потенциально провоцируя перенаправление капиталов и переоценку активов, а также изменение стоимости и доступности страхования. Например, в случае штата Флорида оценки, опирающиеся на прошлые тенденции, позволяют сделать вывод, что к 2050 году одно только повышение риска приливных наводнений может привести к снижению стоимости домов, оказавшихся в зоне риска, на $30-80 млрд, или на 15-35% (при прочих равных).
В-четвёртых, хотя непосредственные последствия изменения климата локальны, они способны создать эффект домино во многих регионах и отраслях из-за взаимосвязанности социально-экономических и финансовых систем (как это происходит сегодня в случае с Covid-19). Например, по нашим оценкам, прямой ущерб инфраструктурным активам от так называемого «столетнего» наводнения во вьетнамском городе Хошимин может возрасти с примерно $300 млн сегодня до почти $1 млрд в 2050 году, но при этом сопутствующие издержки для экономики в целом могут увеличиться со $100-400 млн до $1,5-8,5 млрд.
[График 3]
Наконец, от изменения климата могут непропорционально сильно пострадать наиболее уязвимые группы населения, и оно может усилить неравенство, одновременно принося выгоды одним регионам и вред другим. (Пандемия тоже обнажила и усилила неравенство во многих странах). Например, к 2030 году климатические события могут удвоить вероятность неурожаев в целом ряде аграрных житниц мира, а это значит, что в ключевых регионах производства риса, пшеницы, кукурузы и сои урожаи могут оказаться значительно ниже средних уровней. Это приведёт к росту цен на продовольствие, который сильнее всего ударит по беднейшим жителям, включая 750 млн человек, живущих ниже международно установленного уровня бедности.
Для смягчения риска, что происходящее изменение климата поставит под угрозу растущее число людей и стран, бизнес и правительства должны немедленно начать адаптацию к неизбежному в течение ближайшего десятилетия глобальному потеплению, вызванному уже накопленными ранее выбросами парниковых газов. И они обязаны заниматься декарбонизацией, чтобы уменьшить более долгосрочные риски.
Темпы и масштабы климатической адаптации необходимо значительно активизировать. В числе приоритетов должны быть: защита людей и активов, повышение устойчивости, сокращение уязвимости к климатическим рискам, обеспечение необходимого финансирования и страхования. Для достижения этих целей требуется более интенсивное планирования уже сегодня, поскольку реализация подобных мер может оказаться трудной. Со временем в некоторых регионах экономические аспекты адаптации могут ухудшиться, включая регионы, которым грозит повышение уровня моря. Кроме того, адаптация может наткнуться на технические барьеры или привести к возникновению жёстких дилемм, например, кого и что надо защищать или переселять.
Есть целый ряд действий, о которых следует задуматься. Бизнес мог бы учитывать климатические соображения при распределении капиталов, разработке новых продуктов и услуг, управлении производственными цепочками. Города могли бы уделять центральное внимание климатическим рискам при принятии планировочных решений; то же самое могли бы делать и финансовые учреждения, управляя своими инвестиционными портфелями.
Впрочем, хотя сегодня насущной необходимостью является адаптация, климатическая наука показывает, что риски, возникающие из-за дальнейшего глобального потепления, может устранить только в одном случае: сократив чистые объёмы выбросов парниковых газов до нуля. Именно поэтому деловые и политические лидеры должны рассматривать потенциальные возможности для декарбонизации, причём параллельно с инвестициями в адаптацию.
Нынешняя пандемия показала, насколько быстро могут усиливаться и распространяться глобальные риски. И она показала, почему устойчивость и управлением рисками абсолютно необходимы для защиты мира от других угроз – особенно изменения климата. За последние месяцы мы из первых рук узнали, что социальные и экономические издержки отсутствия подготовки к этим угрозам слишком высоки, чтобы их игнорировать.