ШАНХАЙ – В знаменитой статье 1954 года «Экономическое развитие с неограниченным предложением труда» будущий нобелевский лауреат Артур Льюис делал вывод, что «центральной проблемой в теории экономического развития является понимание процесса, в ходе которого общество, ранее сберегавшее и инвестировавшее 4 или 5 процентов национального дохода (или даже меньше), превращается в экономику, где добровольные сбережения находятся на уровне около 12 или 15 процентов национального дохода (или даже выше)». Этот процесс, как утверждает Льюис, «является центральной проблемой, потому что центральный факт экономического развития – это быстрое накопление капитала (включая знания и навыки)».
Вывод Льюиса очень подходит для Китая, где в последние десятилетия экономика быстро росла за счёт инвестиций. Впрочем, рост Китая опирается на значительно более высокий уровень национальных сбережений, чем Льюис мог себе вообразить. Сегодня такое развитие выглядит несбалансированным и всё более рискованным. В ходе процесса, обратного тому, что описывал Льюис, Китаю необходимо найти способ снижения избыточных размеров сбережений и перейти к такой модели экономического развития, которая будет в большей степени опираться на огромные размеры его внутреннего потребления.
Это будет очень крупный сдвиг. На протяжении последних 30-40 лет Китай опирался на экспортную индустриализацию с целью поддержания быстрого экономического прогресса. Подобно Японии и другим странам Восточной Азии, которые добились быстрого роста экономики до него, Китай успешно направлял свои значительные сбережения на инвестиции в экспортно-ориентированное промышленное производство. А поскольку внутри Китая продолжалась миграция избытка рабочей силы из сельского хозяйства в экспортные отрасли, уровень сбережений по-прежнему возрастал.
Также как в Японии и небольших странах Восточной Азии с высокими темпами роста экономики, в Китае промышленные экспортные отрасли переживали бум, а внутренний сектор услуги и неторгуемые отрасли (в том числе телекоммуникации и финансы) были крайне защищены, их развитие сдерживалось. Уровень их защиты был, как правило, неоправданно высоким. Такая структурно несбалансированная стратегия приводила к тому, что доля трудовых доходов и внутреннего потребления в ВВП оставалась на сравнительно низком уровне. Из-за этого у Китая постоянно рос профицит во внешней торговле, особенно с США, что повышало риск возникновения торговых трений или даже начала торговых войн.
Примерно 15 лет назад под огромным давлением США и других ведущих стран Запада, которые требовали от Китая сократить внешнеторговый профицит, страна была вынуждена существенно увеличить инвестиции в местную инфраструктуру и жильё, а также позволить юаню укрепиться, что привело к удорожанию китайского экспорта. В результате, торговый профицит Китая сократился с пикового значения около 8,6% ВВП, достигнутого десять лет назад, до почти нулевого уровня сегодня.
Но за эту ребалансировку Китай заплатил высокую цену. Хотя резкий рост объёмов инфраструктурных инвестиций действительно способен помочь снижению избытка сбережений, слишком большое количество таких инвестиций может привести к повышению макроэкономической волатильности и хрупкому, слабому росту экономики. Именно так и случилось. Уже до мирового финансового кризиса 2008 года экономика Китая начала смещаться на нездоровую траекторию экономического роста. А с тех пор она продвинулась ещё дальше в этом ошибочном направлении: ускорилась кредитная экспансия, поднявшая уровень инвестиций в строительство инфраструктуры и недвижимости до рекордных высот.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
После более чем десятилетия непрерывного роста внутренних инвестиций Китай столкнулся с ускоренным снижением общей факторной производительности и доходности капитала. Темпы роста ВВП замедляются из-за снижения производительности и вряд ли когда-нибудь вернутся к былым уровням. Хуже того, страна накопила огромные макроэкономические и кредитные риски, которые будут сдерживать будущий рост инвестиций.
Всё это означает, что китайская модель экономического роста последних десятилетий с её высоким уровнем сбережений и инвестиций себя исчерпала. Сегодня правильным курсом станет опора на такую модель развития, которая позволит снизить избыточные сбережения страны. Японии не сделала такого шага, и в дальнейшем это привело к тому, что в начале 1990-х годов пузырь, надувший на японском рынке активов, лопнул. Тем не менее, Китай до сих пор, похоже, не понимает, насколько срочной является задача сокращения размера сбережений, несмотря на огромное значение этого шага для перспектив долгосрочного роста экономики.
Китаю необходимо сместить акценты в своей модели развития с экспорта на огромный внутренний рынок – 1,4 миллиардов человек. Для этого потребуется открыть сектор услуг и неторгуемые отрасли для иностранных, а также частных китайских инвесторов, с тем чтобы увеличить предложение. Развитие этих излишне защищённых отраслей сдерживалось десятилетиями, потому уровень производительности в них остаётся сравнительно низким. Между тем, Китай обладает гигантским рыночным потенциалом в секторе телекоммуникаций, медицины, социального страхования, образования, развлечений и досуга, финансов и страхования. Колоссальная покупательная способность, которую уже можно наблюдать в секторе мобильного интернета, подчёркивает, насколько мудрым станет решение о либерализации остальных отраслей.
Такой шаг существенно повысит производительность, потому что внутренний рынок Китая достаточно велик, чтобы на нём нашлось место для множества конкурентов в каждой из отраслей. В свою очередь это позволит создать устойчивую занятость для компенсации потери рабочих мест, вызванной структурными сдвигами и снижением роли экспортно-ориентированной промышленности. Ещё важнее то, что открытие неторгуемых отраслей, ориентированных на внутренний рынок, поможет увеличить потребительский спрос и остановит избыточный рост сбережений, тем самым, повышая доходность инвестиций.
Китай достиг поворотного момента в своём экономическом развитии. Десятилетиями страна успешно применяла стратегию экономического роста с опорой на инвестиции и экспорт, которой следовали малые страны Восточной Азии. Но Китаю ещё только предстоит в полной мере воспользоваться своими огромными размерами. Риски прежней, несбалансированной модели развития становятся всё более очевидны, поэтому экономический рост Китая должен теперь опираться в большей степени на спрос внутреннего рынка и в меньшей – на промышленные мощности и экспорт. Это разумный метод управления сбережениями страны, и это ключ к победе в любой торговой войне с США.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The United States and its allies have a unique opportunity to help Syria finally move away from foreign-sponsored proxy wars and toward a more balanced regional alignment. Engagement with Syria's new leadership offers leverage, whereas confrontation will merely perpetuate the old cycle of bloodshed.
explains how America and its allies should respond to the demise of the country's longstanding dictatorship.
ШАНХАЙ – В знаменитой статье 1954 года «Экономическое развитие с неограниченным предложением труда» будущий нобелевский лауреат Артур Льюис делал вывод, что «центральной проблемой в теории экономического развития является понимание процесса, в ходе которого общество, ранее сберегавшее и инвестировавшее 4 или 5 процентов национального дохода (или даже меньше), превращается в экономику, где добровольные сбережения находятся на уровне около 12 или 15 процентов национального дохода (или даже выше)». Этот процесс, как утверждает Льюис, «является центральной проблемой, потому что центральный факт экономического развития – это быстрое накопление капитала (включая знания и навыки)».
Вывод Льюиса очень подходит для Китая, где в последние десятилетия экономика быстро росла за счёт инвестиций. Впрочем, рост Китая опирается на значительно более высокий уровень национальных сбережений, чем Льюис мог себе вообразить. Сегодня такое развитие выглядит несбалансированным и всё более рискованным. В ходе процесса, обратного тому, что описывал Льюис, Китаю необходимо найти способ снижения избыточных размеров сбережений и перейти к такой модели экономического развития, которая будет в большей степени опираться на огромные размеры его внутреннего потребления.
Это будет очень крупный сдвиг. На протяжении последних 30-40 лет Китай опирался на экспортную индустриализацию с целью поддержания быстрого экономического прогресса. Подобно Японии и другим странам Восточной Азии, которые добились быстрого роста экономики до него, Китай успешно направлял свои значительные сбережения на инвестиции в экспортно-ориентированное промышленное производство. А поскольку внутри Китая продолжалась миграция избытка рабочей силы из сельского хозяйства в экспортные отрасли, уровень сбережений по-прежнему возрастал.
Также как в Японии и небольших странах Восточной Азии с высокими темпами роста экономики, в Китае промышленные экспортные отрасли переживали бум, а внутренний сектор услуги и неторгуемые отрасли (в том числе телекоммуникации и финансы) были крайне защищены, их развитие сдерживалось. Уровень их защиты был, как правило, неоправданно высоким. Такая структурно несбалансированная стратегия приводила к тому, что доля трудовых доходов и внутреннего потребления в ВВП оставалась на сравнительно низком уровне. Из-за этого у Китая постоянно рос профицит во внешней торговле, особенно с США, что повышало риск возникновения торговых трений или даже начала торговых войн.
Примерно 15 лет назад под огромным давлением США и других ведущих стран Запада, которые требовали от Китая сократить внешнеторговый профицит, страна была вынуждена существенно увеличить инвестиции в местную инфраструктуру и жильё, а также позволить юаню укрепиться, что привело к удорожанию китайского экспорта. В результате, торговый профицит Китая сократился с пикового значения около 8,6% ВВП, достигнутого десять лет назад, до почти нулевого уровня сегодня.
Но за эту ребалансировку Китай заплатил высокую цену. Хотя резкий рост объёмов инфраструктурных инвестиций действительно способен помочь снижению избытка сбережений, слишком большое количество таких инвестиций может привести к повышению макроэкономической волатильности и хрупкому, слабому росту экономики. Именно так и случилось. Уже до мирового финансового кризиса 2008 года экономика Китая начала смещаться на нездоровую траекторию экономического роста. А с тех пор она продвинулась ещё дальше в этом ошибочном направлении: ускорилась кредитная экспансия, поднявшая уровень инвестиций в строительство инфраструктуры и недвижимости до рекордных высот.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
После более чем десятилетия непрерывного роста внутренних инвестиций Китай столкнулся с ускоренным снижением общей факторной производительности и доходности капитала. Темпы роста ВВП замедляются из-за снижения производительности и вряд ли когда-нибудь вернутся к былым уровням. Хуже того, страна накопила огромные макроэкономические и кредитные риски, которые будут сдерживать будущий рост инвестиций.
Всё это означает, что китайская модель экономического роста последних десятилетий с её высоким уровнем сбережений и инвестиций себя исчерпала. Сегодня правильным курсом станет опора на такую модель развития, которая позволит снизить избыточные сбережения страны. Японии не сделала такого шага, и в дальнейшем это привело к тому, что в начале 1990-х годов пузырь, надувший на японском рынке активов, лопнул. Тем не менее, Китай до сих пор, похоже, не понимает, насколько срочной является задача сокращения размера сбережений, несмотря на огромное значение этого шага для перспектив долгосрочного роста экономики.
Китаю необходимо сместить акценты в своей модели развития с экспорта на огромный внутренний рынок – 1,4 миллиардов человек. Для этого потребуется открыть сектор услуг и неторгуемые отрасли для иностранных, а также частных китайских инвесторов, с тем чтобы увеличить предложение. Развитие этих излишне защищённых отраслей сдерживалось десятилетиями, потому уровень производительности в них остаётся сравнительно низким. Между тем, Китай обладает гигантским рыночным потенциалом в секторе телекоммуникаций, медицины, социального страхования, образования, развлечений и досуга, финансов и страхования. Колоссальная покупательная способность, которую уже можно наблюдать в секторе мобильного интернета, подчёркивает, насколько мудрым станет решение о либерализации остальных отраслей.
Такой шаг существенно повысит производительность, потому что внутренний рынок Китая достаточно велик, чтобы на нём нашлось место для множества конкурентов в каждой из отраслей. В свою очередь это позволит создать устойчивую занятость для компенсации потери рабочих мест, вызванной структурными сдвигами и снижением роли экспортно-ориентированной промышленности. Ещё важнее то, что открытие неторгуемых отраслей, ориентированных на внутренний рынок, поможет увеличить потребительский спрос и остановит избыточный рост сбережений, тем самым, повышая доходность инвестиций.
Китай достиг поворотного момента в своём экономическом развитии. Десятилетиями страна успешно применяла стратегию экономического роста с опорой на инвестиции и экспорт, которой следовали малые страны Восточной Азии. Но Китаю ещё только предстоит в полной мере воспользоваться своими огромными размерами. Риски прежней, несбалансированной модели развития становятся всё более очевидны, поэтому экономический рост Китая должен теперь опираться в большей степени на спрос внутреннего рынка и в меньшей – на промышленные мощности и экспорт. Это разумный метод управления сбережениями страны, и это ключ к победе в любой торговой войне с США.