НЬЮ-ЙОРК – Климатический кризис и финансовый кризис 2008 года – две стороны одной медали. Обоим дала жизнь одна и та же токсичная черта господствующей в мире экономической модели – пренебрежительное отношение к будущему. Защита человечества как от экологического, так и от финансового ущерба требует совершенно нового подхода к развитию – такого, который не приносит завтрашний день в жертву дню сегодняшнему.
В некотором смысле оба кризиса можно отнести к одному и тому же событию – созданию нового международного порядка после Второй мировой войны. Бреттонвудские учреждения, ставшие фундаментом этого порядка – Всемирный банк и Международный валютный фонд – поощряли быструю глобализацию, характеризующуюся резким увеличением экспорта ресурсов с глобального Юга на глобальный Север. Возрождение неолиберальной экономической политики, в том числе устранение торговых барьеров, широкомасштабное дерегулирование и устранение контроля над счетом операций с капиталом, в конце 1970-х годов ускорило этот процесс.
Хотя эта система стимулировала беспрецедентный экономический рост и развитие, у нее проявились серьезные недостатки. Финансовые инновации опережали регулирование или просто избегали его, позволяя финансовой индустрии расширять свое влияние на экономику, принимая на себя огромные риски и получая огромные выгоды. Это в конечном итоге привело к кризису 2008 года, который поставил мировую финансовую систему на грань краха. Поскольку система претерпела мало значимых реформ, острые системные риски сохраняются и по сей день.
Что касается экологии, то необузданная добыча ресурсов разрушает экосистемы развивающихся стран, в то же время способствуя быстрому росту потребления ресурсов, включая энергию – что существенно важно – в развитых странах. Сегодня, несмотря на то, что страны с развитой экономикой составляют лишь около 18% мирового населения, они потребляют около 70% мировой энергии, и большую ее часть (87%) получают из ископаемых видов топлива.
Таким образом, разрыв между Севером и Югом неразрывно связан с выбросами углекислого газа. И, фактически, он давал о себе знать на всех переговорах ООН по климату, причем страны, которые в наибольшей степени способствовали изменению климата, начиная с США, часто стоят на пути эффективных действий.
Сопротивление обычно сводится к одному соображению – текущему экономическому процветанию. Получается, что единственное реальное решение климатического кризиса – это замена энергии, полученной на основе ископаемого топлива, на энергию из возобновляемых источников, причем довольно быстро и экономически эффективно, чтобы двигатели роста не остановились. К счастью, мы уже знаем, что это возможно. Ключ к решению проблемы – в глобальном углеродном рынке.
Secure your copy of PS Quarterly: The Climate Crucible
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: The Climate Crucible, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Киотский протокол 1997 г. стал попыткой использовать систему рыночных квот, чтобы установить плату за выбросы CO2. Хотя несколько стран в конечном итоге отказались присоединиться к протоколу, а США подписали, но не ратифицировали его, созданная им модель углеродного рынка (разработанная одним из авторов, Кикильниски) помогла сделать чистую энергию более прибыльной, а грязную – менее выгодной.
Хотя Киотский протокол потерпел фиаско, мир пользуется плодами этой работы, и некоторые из его экономических гигантов – Китай, Европейский Союз и несколько штатов США, включая Калифорнию – в настоящее время применяют схемы торговли выбросами. Стоимость мировых рынков квот на CO2взлетела на 250% в прошлом году, сейчас она превышает 178 млрд долларов ежегодно.
Возрожденный глобальный углеродный рынок поможет разрубить гордиев узел экономического роста и ухудшения состояния окружающей среды. Более того, его создание и использование практически ничего не будет стоить. Схемы с рыночно эффективными предложениями будут привлекательны для развитых стран, а развивающиеся страны поддержат их, поскольку обязательные ограничения выбросов будут применяться только к государствам с высоким и средним уровнем развития экономики, как это было в случае с Киотским протоколом.
Потенциал мирового углеродного рынка продолжает расти. В прошлом году национальные академии наук, инженерии и медицины США и Межправительственная комиссия по изменению климата сообщили, что использование «технологий негативных выбросов», которые выводят CO2 из воздуха, можно безопасно увеличить для улавливания и хранения значительной доли общих выбросов. У этого процесса есть шансы стать настолько рентабельным, что выловленный CO2 можно было бы выгодно продать на углеродном рынке.
Конечно, выбросы CO2– далеко не единственный фактор, способствующий климатическому кризису. Но можно создать и другие виды зеленых рынков. Еще до Киотского протокола Чикагская торговая палата запустила частный рынок прав на выбросы диоксида серы. В настоящее время ООН рассматривает возможность использования аналогичных рынков для защиты биоразнообразия и водосборов.
Предоставляя игрокам возможность покупать и продавать права на использование общего достояния планеты, такие зеленые рынки естественным образом сочетают эффективность и справедливость. И все же существенный разрыв между Севером и Югом, и особенно разрыв между США и КНР, препятствует нашей способности использовать их потенциал. У нас есть инструменты, чтобы остановить и даже обратить вспять изменение климата. Настало время собраться вместе и использовать их.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
If UK Chancellor of the Exchequer Rachel Reeves tried to meet all the political demands that have been placed on her, her budget would likely result in disappointing growth and financial instability. Instead, the new government's first budget should be judged according to four longer-term criteria.
lists four criteria for assessing the chancellor's attempt to meet a long list of unrealistic demands.
At COP16 in Colombia this month, delegates from nearly 200 countries will discuss how to accelerate action to protect 30% of the planet’s land and maritime areas by 2030. Central to that goal will be unlocking more investment through public-private partnerships, de-risking mechanisms, and other innovative strategies.
points out that biodiversity loss and ecosystem damage jeopardize all other global development goals.
НЬЮ-ЙОРК – Климатический кризис и финансовый кризис 2008 года – две стороны одной медали. Обоим дала жизнь одна и та же токсичная черта господствующей в мире экономической модели – пренебрежительное отношение к будущему. Защита человечества как от экологического, так и от финансового ущерба требует совершенно нового подхода к развитию – такого, который не приносит завтрашний день в жертву дню сегодняшнему.
В некотором смысле оба кризиса можно отнести к одному и тому же событию – созданию нового международного порядка после Второй мировой войны. Бреттонвудские учреждения, ставшие фундаментом этого порядка – Всемирный банк и Международный валютный фонд – поощряли быструю глобализацию, характеризующуюся резким увеличением экспорта ресурсов с глобального Юга на глобальный Север. Возрождение неолиберальной экономической политики, в том числе устранение торговых барьеров, широкомасштабное дерегулирование и устранение контроля над счетом операций с капиталом, в конце 1970-х годов ускорило этот процесс.
Хотя эта система стимулировала беспрецедентный экономический рост и развитие, у нее проявились серьезные недостатки. Финансовые инновации опережали регулирование или просто избегали его, позволяя финансовой индустрии расширять свое влияние на экономику, принимая на себя огромные риски и получая огромные выгоды. Это в конечном итоге привело к кризису 2008 года, который поставил мировую финансовую систему на грань краха. Поскольку система претерпела мало значимых реформ, острые системные риски сохраняются и по сей день.
Что касается экологии, то необузданная добыча ресурсов разрушает экосистемы развивающихся стран, в то же время способствуя быстрому росту потребления ресурсов, включая энергию – что существенно важно – в развитых странах. Сегодня, несмотря на то, что страны с развитой экономикой составляют лишь около 18% мирового населения, они потребляют около 70% мировой энергии, и большую ее часть (87%) получают из ископаемых видов топлива.
Таким образом, разрыв между Севером и Югом неразрывно связан с выбросами углекислого газа. И, фактически, он давал о себе знать на всех переговорах ООН по климату, причем страны, которые в наибольшей степени способствовали изменению климата, начиная с США, часто стоят на пути эффективных действий.
Сопротивление обычно сводится к одному соображению – текущему экономическому процветанию. Получается, что единственное реальное решение климатического кризиса – это замена энергии, полученной на основе ископаемого топлива, на энергию из возобновляемых источников, причем довольно быстро и экономически эффективно, чтобы двигатели роста не остановились. К счастью, мы уже знаем, что это возможно. Ключ к решению проблемы – в глобальном углеродном рынке.
Secure your copy of PS Quarterly: The Climate Crucible
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: The Climate Crucible, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Киотский протокол 1997 г. стал попыткой использовать систему рыночных квот, чтобы установить плату за выбросы CO2. Хотя несколько стран в конечном итоге отказались присоединиться к протоколу, а США подписали, но не ратифицировали его, созданная им модель углеродного рынка (разработанная одним из авторов, Кикильниски) помогла сделать чистую энергию более прибыльной, а грязную – менее выгодной.
Хотя Киотский протокол потерпел фиаско, мир пользуется плодами этой работы, и некоторые из его экономических гигантов – Китай, Европейский Союз и несколько штатов США, включая Калифорнию – в настоящее время применяют схемы торговли выбросами. Стоимость мировых рынков квот на CO2взлетела на 250% в прошлом году, сейчас она превышает 178 млрд долларов ежегодно.
Возрожденный глобальный углеродный рынок поможет разрубить гордиев узел экономического роста и ухудшения состояния окружающей среды. Более того, его создание и использование практически ничего не будет стоить. Схемы с рыночно эффективными предложениями будут привлекательны для развитых стран, а развивающиеся страны поддержат их, поскольку обязательные ограничения выбросов будут применяться только к государствам с высоким и средним уровнем развития экономики, как это было в случае с Киотским протоколом.
Потенциал мирового углеродного рынка продолжает расти. В прошлом году национальные академии наук, инженерии и медицины США и Межправительственная комиссия по изменению климата сообщили, что использование «технологий негативных выбросов», которые выводят CO2 из воздуха, можно безопасно увеличить для улавливания и хранения значительной доли общих выбросов. У этого процесса есть шансы стать настолько рентабельным, что выловленный CO2 можно было бы выгодно продать на углеродном рынке.
Конечно, выбросы CO2 – далеко не единственный фактор, способствующий климатическому кризису. Но можно создать и другие виды зеленых рынков. Еще до Киотского протокола Чикагская торговая палата запустила частный рынок прав на выбросы диоксида серы. В настоящее время ООН рассматривает возможность использования аналогичных рынков для защиты биоразнообразия и водосборов.
Предоставляя игрокам возможность покупать и продавать права на использование общего достояния планеты, такие зеленые рынки естественным образом сочетают эффективность и справедливость. И все же существенный разрыв между Севером и Югом, и особенно разрыв между США и КНР, препятствует нашей способности использовать их потенциал. У нас есть инструменты, чтобы остановить и даже обратить вспять изменение климата. Настало время собраться вместе и использовать их.