БЕРЛИН – Символизм даты недавних выборов в Тюрингии и Саксонии от многих ускользнул, в том числе от тех, кто голосовал за ультраправую партию «Альтернатива для Германии» (сокращённо AfD). Помнили ли они, что 1 сентября 1939 года вторжением нацистских войск в Польшу началась Вторая мировая война? Осознавали ли они, что в сентябре 1930 года нацисты впервые получили значительную долю голосов на выборах (21%), причём именно в Тюрингии, где партия AfD финишировала первой, набрав более 30%?
Подобные исторические параллели, наверное, мало волнуют избирателей AfD и тех, кто голосовал за «Союз Сары Вагенкнехт» (сокращённо BSW) – пророссийское, антиамериканское социалистическое движение, которое сознательно игнорирует зверские преступления, совершаемые армией президента России Владимира Путина в Украине. Можно лишь гадать, понимали ли те, кто голосовал за нацистов или коммунистов в 1930 году, последствия своего выбора, и сегодня можно задаться тем же вопросом по поводу немцев, которые поддержали AfD и BSW.
Эти две экстремистские партии в совокупности получили почти половину голосов в Тюрингии и Саксонии. Как это возможно в стране, которая так сильно пострадала от экстремистской политики, и где схожие решения избирателей в прошлом привели к массовой гибели и разрушениям? Считается, что Германия должна быть образцом демократического обновления, доказательством того, что народы могут искупить свою вину и искренне сказать: «Больше никогда».
Да, 2024-й – это не 1930-й. Но развитие политических событий в Германии вызывает беспокойство. Крайне правые экстремисты составляют, наверное, 8% электората, а авторитарные социалисты ещё 2%, однако эти партии не получили лишь 10% голосов. Они набрали в 4-5 раз больше. Почему?
После воссоединения Германии в 1990 году небольшое количество экстремистских избирателей страны не представляли большой проблемы, потому что у крайне правых не было своего политического дома, и они обычно опасались выходить в открытое пространство. Тем временем крайне левые преобразовались в партию «Левые» (Die Linke), которая со временем стала более умеренной и традиционной. Однако в последние годы партия AfD сумела консолидировать крайне правый фланг, воспользовавшись озабоченностью избирателей проблемой иммиграции. А недавний развал «Левых» открыл двери для популистской партии BSW.
Отчасти эти партии обязаны своими успехами на августовских выборах политической культуре в бывшей Восточной Германии, где политические партии не так сильно укоренились в обществе и где у них меньше членов. В результате партийная система здесь подвижней, чем в западной части страны, а избиратели более «свободны» в своих политических предпочтениях. Кроме того, восточная Германия является одним из наиболее светских регионов Евросоюза; церковь здесь играет небольшую роль в политической жизни, а люди обычно меньше задействованы в гражданском обществе. Политические протесты организуются тут чаще не традиционными партиям или организациями, а на улицах, как это случилось с маршами PEGIDA («Патриотические европейцы против исламизации Запада»).
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Наконец, даже спустя 35 лет после падения Берлинской стены многие восточные немцы считают себя гражданами второго сорта. Экономическое, политическое и культурное господство западной Германии усиливает чувство виктимности у восточных немцев. Прибавьте сюда демографическое запустение сельских районов и старение населения. В результате у людей возникло коллективное ощущение, что их не уважают и «оставили позади». Восточные немцы считают себя «чужими в собственной стране» – именно так социолог Арли Рассел Хохчайлд описывала сторонников Дональда Трампа. И это чувство активно эксплуатируют политические предприниматели, подобные Саре Вагенкнехт и Бьорну Хёке из AfD.
Различия между восточной и западной Германией сегодня скорее социальные и культурные, а не экономические. Чтобы латентное недовольство сменилось открытой поддержкой радикальных идей и отторжением системы, нужен некий «триггер». В числе примеров таких триггеров (реальных или мнимых) – ощущение неконтролируемой миграции (на самом деле в восточной Германии людей с мигрантским происхождением меньше, чем в западной: каждый девятый в первом случае и каждый третий – во втором); «западная» реакция на вторжение Путина в Украину; и, что особенно важно, качество работы нынешней правящей коалиции под руководством канцлера Олафа Шольца.
Так называемая светофорная коалиция (оно состоит из социал-демократов, свободных демократов и зелёных) крайне непопулярна в восточной Германии. В совокупности эти три партии набрали менее 10% голосов в Саксонии и Тюрингии. Правящая коалиция считается разобщённой, оторванной от реальности, одержимой регулированием и сокращением расходов, равнодушной к проблемам простых граждан. И всё это ровно в тот момент, когда инфраструктура страны разваливается, экономика в упадке, а мигранты якобы паразитируют за счёт щедрых социальных пособий.
Во многом это знакомый сюжет в странах западной демократии. Вопрос в том, сможет ли Германия нейтрализовать или хотя бы дать отпор экстремистской угрозе. Одним из очевидных первых шагов должна стать демонстрация остальными партиями своего серьёзного отношения к тревогам избирателей, а также признание, что именно социокультурные факторы, а не экономические, лежат в основе их недовольства. Здесь могла бы помочь работа по увеличению доли восточных немцев в советах директоров, в СМИ и в руководстве крупных организаций.
Но ведущим партиям не следует перенимать ксенофобскую, антиимигрантскую и антиевропейскую риторику экстремистов. Даже если это приведёт к краткосрочным потерям, им нужно придерживаться своих базовых принципов. Если начать играть в игры экстремистов, это будет ошибкой, которая ещё сильнее затруднит сдерживание поднявшейся волны AfD и BSW в долгосрочной перспективе.
Да, все три коалиционные партии выглядят политически и программно истощёнными. В оставшийся год у власти они должны стараться не усиливать ту путаницу, которую они уже создали своими противоречивыми заявлениями. Им следует улучшить коммуникации и сфокусироваться на том, чтобы сделать как можно меньше ошибок при реализации принятых решений, а также готовиться к тому, что в конце 2025 года они станут оппозиционными партиями или младшими партнёрами в новом федеральном правительстве, которое, скорее всего, будет коалиционным и возглавляться христианскими демократами.
Тем временем в Тюрингии и Саксонии (и, наверное, в Бранденбурге, где выборы пройдут в конце сентября) возникнет политический тупик, поскольку ни одна другая партия не хочет сотрудничать с AfD. Немецкий политический центр, вероятно, устоит, и главная причина в том, что экстремистские избиратели восточной Германии не смогут перевесить гораздо более многочисленных сторонников центра в западной Германии. Тем не менее, центр уменьшится, и в нём появится много новых трещин.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
New research on the importance of cross-border knowledge and technology spillovers suggests that government support alone cannot guarantee success in an industry. That is why Taiwan and South Korea's semiconductor industrial policies succeeded, while China's has not.
demonstrates that while subsidies can help, knowledge and technology transfers are crucial.
To secure a lasting peace, Ukraine’s allies must make Vladimir Putin understand that he cannot dictate the terms. Guaranteeing Ukraine’s security will require increased military support, a clear path to NATO membership, and international support for President Volodymyr Zelensky’s peace plan.
outline steps that global leaders can take to ensure a Ukrainian victory and deter future Russian aggression.
БЕРЛИН – Символизм даты недавних выборов в Тюрингии и Саксонии от многих ускользнул, в том числе от тех, кто голосовал за ультраправую партию «Альтернатива для Германии» (сокращённо AfD). Помнили ли они, что 1 сентября 1939 года вторжением нацистских войск в Польшу началась Вторая мировая война? Осознавали ли они, что в сентябре 1930 года нацисты впервые получили значительную долю голосов на выборах (21%), причём именно в Тюрингии, где партия AfD финишировала первой, набрав более 30%?
Подобные исторические параллели, наверное, мало волнуют избирателей AfD и тех, кто голосовал за «Союз Сары Вагенкнехт» (сокращённо BSW) – пророссийское, антиамериканское социалистическое движение, которое сознательно игнорирует зверские преступления, совершаемые армией президента России Владимира Путина в Украине. Можно лишь гадать, понимали ли те, кто голосовал за нацистов или коммунистов в 1930 году, последствия своего выбора, и сегодня можно задаться тем же вопросом по поводу немцев, которые поддержали AfD и BSW.
Эти две экстремистские партии в совокупности получили почти половину голосов в Тюрингии и Саксонии. Как это возможно в стране, которая так сильно пострадала от экстремистской политики, и где схожие решения избирателей в прошлом привели к массовой гибели и разрушениям? Считается, что Германия должна быть образцом демократического обновления, доказательством того, что народы могут искупить свою вину и искренне сказать: «Больше никогда».
Да, 2024-й – это не 1930-й. Но развитие политических событий в Германии вызывает беспокойство. Крайне правые экстремисты составляют, наверное, 8% электората, а авторитарные социалисты ещё 2%, однако эти партии не получили лишь 10% голосов. Они набрали в 4-5 раз больше. Почему?
После воссоединения Германии в 1990 году небольшое количество экстремистских избирателей страны не представляли большой проблемы, потому что у крайне правых не было своего политического дома, и они обычно опасались выходить в открытое пространство. Тем временем крайне левые преобразовались в партию «Левые» (Die Linke), которая со временем стала более умеренной и традиционной. Однако в последние годы партия AfD сумела консолидировать крайне правый фланг, воспользовавшись озабоченностью избирателей проблемой иммиграции. А недавний развал «Левых» открыл двери для популистской партии BSW.
Отчасти эти партии обязаны своими успехами на августовских выборах политической культуре в бывшей Восточной Германии, где политические партии не так сильно укоренились в обществе и где у них меньше членов. В результате партийная система здесь подвижней, чем в западной части страны, а избиратели более «свободны» в своих политических предпочтениях. Кроме того, восточная Германия является одним из наиболее светских регионов Евросоюза; церковь здесь играет небольшую роль в политической жизни, а люди обычно меньше задействованы в гражданском обществе. Политические протесты организуются тут чаще не традиционными партиям или организациями, а на улицах, как это случилось с маршами PEGIDA («Патриотические европейцы против исламизации Запада»).
PS Events: Climate Week NYC 2024
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Наконец, даже спустя 35 лет после падения Берлинской стены многие восточные немцы считают себя гражданами второго сорта. Экономическое, политическое и культурное господство западной Германии усиливает чувство виктимности у восточных немцев. Прибавьте сюда демографическое запустение сельских районов и старение населения. В результате у людей возникло коллективное ощущение, что их не уважают и «оставили позади». Восточные немцы считают себя «чужими в собственной стране» – именно так социолог Арли Рассел Хохчайлд описывала сторонников Дональда Трампа. И это чувство активно эксплуатируют политические предприниматели, подобные Саре Вагенкнехт и Бьорну Хёке из AfD.
Различия между восточной и западной Германией сегодня скорее социальные и культурные, а не экономические. Чтобы латентное недовольство сменилось открытой поддержкой радикальных идей и отторжением системы, нужен некий «триггер». В числе примеров таких триггеров (реальных или мнимых) – ощущение неконтролируемой миграции (на самом деле в восточной Германии людей с мигрантским происхождением меньше, чем в западной: каждый девятый в первом случае и каждый третий – во втором); «западная» реакция на вторжение Путина в Украину; и, что особенно важно, качество работы нынешней правящей коалиции под руководством канцлера Олафа Шольца.
Так называемая светофорная коалиция (оно состоит из социал-демократов, свободных демократов и зелёных) крайне непопулярна в восточной Германии. В совокупности эти три партии набрали менее 10% голосов в Саксонии и Тюрингии. Правящая коалиция считается разобщённой, оторванной от реальности, одержимой регулированием и сокращением расходов, равнодушной к проблемам простых граждан. И всё это ровно в тот момент, когда инфраструктура страны разваливается, экономика в упадке, а мигранты якобы паразитируют за счёт щедрых социальных пособий.
Во многом это знакомый сюжет в странах западной демократии. Вопрос в том, сможет ли Германия нейтрализовать или хотя бы дать отпор экстремистской угрозе. Одним из очевидных первых шагов должна стать демонстрация остальными партиями своего серьёзного отношения к тревогам избирателей, а также признание, что именно социокультурные факторы, а не экономические, лежат в основе их недовольства. Здесь могла бы помочь работа по увеличению доли восточных немцев в советах директоров, в СМИ и в руководстве крупных организаций.
Но ведущим партиям не следует перенимать ксенофобскую, антиимигрантскую и антиевропейскую риторику экстремистов. Даже если это приведёт к краткосрочным потерям, им нужно придерживаться своих базовых принципов. Если начать играть в игры экстремистов, это будет ошибкой, которая ещё сильнее затруднит сдерживание поднявшейся волны AfD и BSW в долгосрочной перспективе.
Да, все три коалиционные партии выглядят политически и программно истощёнными. В оставшийся год у власти они должны стараться не усиливать ту путаницу, которую они уже создали своими противоречивыми заявлениями. Им следует улучшить коммуникации и сфокусироваться на том, чтобы сделать как можно меньше ошибок при реализации принятых решений, а также готовиться к тому, что в конце 2025 года они станут оппозиционными партиями или младшими партнёрами в новом федеральном правительстве, которое, скорее всего, будет коалиционным и возглавляться христианскими демократами.
Тем временем в Тюрингии и Саксонии (и, наверное, в Бранденбурге, где выборы пройдут в конце сентября) возникнет политический тупик, поскольку ни одна другая партия не хочет сотрудничать с AfD. Немецкий политический центр, вероятно, устоит, и главная причина в том, что экстремистские избиратели восточной Германии не смогут перевесить гораздо более многочисленных сторонников центра в западной Германии. Тем не менее, центр уменьшится, и в нём появится много новых трещин.