Проблема «Войн по Доверенности»

По мере того как правление талибов постепенно теряет свои позиции в Афганистане, Соединенным Штатам предстоит лицом к лицу столкнуться с проблемой «принципала» (т.е. главной заинтересованной стороны в конфликте), маячившей на горизонте с самого начала войны против терроризма. Принципалы доверяют проводить в жизнь свои планы особым «уполномоченным» лицам. Однако известно, что если заставить кого-либо другого делать за тебя грязную работу, неприятности неизбежны. Принципал не может быть уверен, что его указания неукоснительно исполняются, и все может окончиться тем, что его руки будут также покрыты грязью, как и руки его уполномоченных.

В Афганистане узбекские и таджикские военные группировки – «Хезби Вахдат», «Джунбиш», «Джамиат Ислами» - являются уполномоченными, выбранными Соединенными Штатами для свержения талибов. Во время последнего своего пребывания в Кабуле с 1992 по 1996 год эти группировки воевали друг с другом, превратив город в некое подобие Дрездена конца Холодной войны. Зная об этом, американцы пытались сдерживать их на протяжении первых шести недель, нанося бомбовые удары по позициям талибов; при этом интенсивность и сила бомбардировок должна была быть достаточной для внесения раскола в ряды талибов и недостаточной для прорыва со стороны Северного Альянса.

Кровавая бойня, которая последует за победой Северного Альянса в Афганистане, будет похожа на массовые убийства, совершенные жаждущими мести косоварами после победы НАТО в июне 1999 года. В обоих случаях большая часть вины ляжет на принципала, а не на его уполномоченных. Бойня в Кабуле и Мазар-и-Шарифе (взятыми под контроль Северным Альянсом) будет происходить на глазах телезрителей всего исламского мира. И если война против терроризма – это борьба за сердца и умы людей, то трудно представить себе нечто способное принести больше вреда моральному аспекту действий принципала.

Контролировать войну по доверенности с воздуха – задача не из легких. Слишком усердные бомбардировки - и уполномоченный совершает прорыв с сопутствующими последствиями. Недостаточно усердные – и война принимает затяжной характер. Достижение золотой середины дает возможность талибам исчезнуть из вида, или перейти на другую сторону. Это и есть тот баланс, которого пытаются достичь США.

В дополнение к военно-воздушным силам американское правительство надеется контролировать своих уполномоченных посредством войск специального назначения и «советников», действующих на земле. И опять таки американцам приходится балансировать на тонкой грани. Слишком большое количество сухопутных войск – и Америка рискует быть затянутой в наземную войну, когда-то уничтожившую Советскую империю. Слишком малое количество создает для принципала риск полной потери контроля над своими уполномоченными. В настоящий момент сотни, а возможно и тысячи подразделений войск специального назначения находятся в состоянии готовности, и их может быть как раз столько, сколько необходимо для обнаружения целей для ударов военно-воздушных сил США и для сдерживания в высшей степени необузданных войск Северного Альянса.

Еще одна вещь, которую необходимо принять во внимание при ведении войны по доверенности, – это необходимость ни в коем случае не допустить, чтобы уполномоченный воспринимался как марионетка в руках принципала. Поддержка действий уполномоченных со стороны собственного народа (в данном случае афганцев) зависит от степени их независимости от американцев. В то время как поддержка действий принципала зависит от того, насколько он выглядит не как империалист. Таким образом, обе стороны имеют основательные причины для конспирации и ведения войны на расстоянии.

Войны по доверенности и сопровождающие их проблемы едва ли являются чем-то новым. Америка вела большинство своих войн против Коммунизма через уполномоченных лиц. США финансировали Джонаса Савимби в Анголе, когда казалось, что это может помочь сбросить марксистский режим в столице страны Луанде. К сожалению, все достижения принципала в этом направлении свелись к соучастию в опустошительной гражданской войне. Что касается Афганистана, то Усама Бен Ладен сам выступал в роли уполномоченного в джихаде против советский войск. И в этом случае за победой последовала опустошительная гражданская война. Среди уполномоченных наблюдается неприятная тенденция либо дискредитировать принципала, либо выступать против него.

И все же предположение, что Америка может вести войну против терроризма без уполномоченных, - это настоящий моральный перфекционизм. Единственной реальной альтернативой является ведение всех военных дел без посторонней помощи. Но именно на это и надеется враг. Должно быть «Аль – Каеда» надеется заманить американских солдат вместе со всем снаряжением на узкие высокогорные тропы, где до этого уже нашли свою смерть российские солдаты. Со стороны американцев мудро было бы отказать Усаме Бен Ладену в таком удовольствии.

Таким образом, принципал использует уполномоченных для того, чтобы самому не увязнуть в трясине. Однако зависимость от уполномоченных передает судьбу принципала в руки людей, для которых победа может иметь смысл, совершено отличный от того, который вкладывает в нее принципал. Например, цель победы в Афганистане для принципала – это восстановление твердого политического фундамента и освобождение страны от терроризма. Для находящегося на довольствии Америки военачальника победа может означать надежный контроль над производством героина вкупе со смертью его соперников.

Как это ни парадоксально, реальные проблемы войн по доверенности начинаются уже после достижения победы. Массовые убийства со стороны охваченных жаждой мести боевиков, сведения счетов между группировками и схватки за сферы влияния и ресурсы могут причинить Афганистану еще большие страдания. Принципал может выиграть войну при помощи своих уполномоченных. Продолжительный мир, однако, нельзя построить путем дистанционного управления. Сохранение мира требует непосредственного участия главной заинтересованной стороны, которое должно включать и присутствие миротворческих сил, и гуманитарную помощь, и восстановление инфраструктуры. Ни один член международного сообщества ни в состоянии действительно разоружить тех, кто играет роль уполномоченных в войнах по доверенности. Однако их лидеры могут быть вовлечены в политический процесс и, если повезет, превращены из солдат в политиков.

Это и предстоит проверить в ходе этой войны: можно ли военную культуру превратить в культуру политическую, и могут ли уполномоченные постепенно стать главными заинтересованными лицами и восстановить страну, когда-то разрушенную ими.