Лондон – «Обогащайтесь» - с этим призывом обратился обратился Ден Сяопин к соотечественникам-китайцам, начав перестройку неудачной модели социализма Мао Цзедуна. Действительно, представители элиты в любой стране всегда жили по этому принципу, и люди обычные никогда особо не возражали, при условии, что высшие классы выполняли свою часть договора: защищали страну от врагов и способствовали улучшению жизненных условий. Именно этот негласный договор сейчас находится под угрозой всвязи с экономическим кризисом.
Разумеется, точные условия договора зависят от времени и места. В Европе в 19 веке от богатых людей ожидали бережливости, показная расточительность избегалась. Состоятельные люди должны были экономить крупную часть своих доходов, поскольку экономия была не только фондом для инвестиций, но и моральной добродетелью. И, в дни, предшествовавшие государству всеобщего благосостояния, богатые также должны были заниматься благотворительностью.
Напротив, в США культура оппортунизма была более терпима по отношению к показному потреблению. Высокие затраты являлись показателем успеха: чего американцы ожидали от своих богачей, так это проявлений демонстративной инициативы.
Оставался разным и уровень благосостояния, которого могли достичь высшие представители общества, а также терпимость в отношении способов приобретения и использования этого благосостояния. Так, например, мы можем выделить общества, в которых возможно самообогащение с помощью политики, и те общества, которые требуют, чтобы эти две сферы оставались независимыми.
Считается, что политики и государственные служащие западных стран, как правило, должны оставаться относительно бедными. В большинстве остальных стран, политическая карьера рассматривается как псевдозаконный путь к богатству. Однако общий принцип сводится к тому, что состоятельность зависит от услуг. Когда сфера услуг перестаёт функционировать, положение богатых оказывается под угрозой.
Текущий кризис вызвал повсеместное – и неудивительное – негодование против банкиров. Их спекулятивный ажиотаж разрушил владельцев акций, клиентов и экономику. Общественное негодование сосредоточилось на солидных пакетах вознаграждения, которые получают банковские работники, состоящих преимущественно из премий. Вознаграждение приемлемо в случае успеха, а не провала.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Перед правительствами встала дилемма: крупным банкам нельзя позволить обанкротиться; однако общественность ожидает, что банкиры будут наказаны. Некоторые окажутся разорены или арестованы. Однако банковская система несомненно будет отрегулирована заново, как это случилось после великого провала 1929-1932 гг., когда президент Франклин Рузвельт пообещал изгнать менял из храма.
Спад глобальной экономики приводит к повышению политического риска в разных странах, уровень которого зависит от серьёзности испытанного шока и характера негласного общественного договора. Наивысший риск грозит тем политическим системам, в которых власть находится под наименьшим контролем, а злоупотребление богатством является наиболее распространённым. Чем более коррумпированной является капиталистическая система, тем более она уязвима для атаки. Общая проблема заключается в том, что коррупция в большей или меньшей степени характеризует все сегодняшние версии капитализма. Призыв «обогащайтесь» стал боевым кличем нашего времени, и в этом слепом пятне современной нравственности заключается великая опасность.
Прогнозирование политического риска, несмотря на попытки сделать его более аккуратным, не является точной наукой. Эта область применяет политическую теорию, а не эконометрику. Модели прогнозирования, основанные на «нормальном распределении» риска по кратким периодам недавнего времени, как известно, неспособны отразить действительный уровень риска в политической системе.
Одной из наиболее «безопасных» политических систем недавнего времени был режим президента Индонезии Сухарто. Сухарто пришёл к власти в 1966 году, установив полувоенную диктатуру, и призывая индонезийцев к «самообогащению». Несмотря на бесчинства, совершаемые его семьёй, число индонезийцев, которые занимались самообогащением в течение 30 лет, оказалось достаточным для того, чтобы режим казался исключительно стабильным – до тех пор, пока резкий спад экономики Индонезии, вызванный финансовым кризисом Восточной Азии 1997-1998гг., не привёл к ожесточённым протестам, вынудившим Сухарто отказаться от поста президента.
Подобным образом, в Иране исключительно стабильным казался режим Шаха, другого долговременного правителя, который, доведя страну до разорения, был вынужден покинуть страну из-за массового восстания в 1979 году.
Вывод, который из этого следует, предельно ясен. Автократии, часто воспеваемые за решительность и гарантии «права и порядка», являются «бумажными тиграми». Они кажутся несокрушимыми до тех пор, пока их не сметёт общественный гнев. Перед лицом экономического провала или военного поражения нагота их королей становится очевидна.
В таких ситуациях великое преимущество демократий заключается в том, что смена правителей не приводит к смене режима. Неудачи приводят к дискредитации определённой партии или коалиции, но не целой системы. Гнев населения направляется в избирательные урны. В таких странах возможны «Новые договоры», но не революция.
Прогнозируя политический риск, сегодняшние аналитики должны уделять особое внимание характеру политической системы. Возможен ли в её рамках упорядоченный переход? Является ли она достаточно конкурентоспособной для того, чтобы дискредитированные правители не смогли удержаться у власти? Аналитики также должны учитывать характер негласного общественного договора. Говоря в общих чертах, наиболее слабыми являются те договоры, которые позволяют богатству и власти оставаться в руках нескольких избранных, в то время как наиболее устойчивые договоры основаны на их гораздо более широком рассредоточении.
Усугубляющийся экономический спад неизбежно провоцирует политические изменения. Западные демократии выживут с небольшими изменениями. Однако у авторитарных правителей, полагающихся на секретные службы и контролируемые средства массовой информации, есть повод для весьма серьёзных опасений. Даже Хьюго Шавезу, который построил свою власть в Венесуэле на популярном анти-американизме, следует молиться за то, что стимулирующий пакет Барака Обамы поможет остановить падение доходов от добычи нефти.
Россия и Китай остаются странами с наиболее высоким уровнем политического риска. Надёжность автократических систем в этих странах почти полностью зависит от поддержания быстрого экономического роста. Если этот рост остановлен, винить оказывается некого – за исключением «системы».
Игорь Юргенс, один из наиболее креативных политических аналитиков России, быстро сформулировал мораль ситуации: «общественный договор состоял в ограничении гражданских прав в обмен на экономическое благосостояние. В настоящий момент, это благосостояние уменьшается. Соответственно, гражданские права должны получить распространение. Это простая логика.» Правителям в Москве и Пекине лучше прислушаться к этому предупреждению.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Since Plato’s Republic 2,300 years ago, philosophers have understood the process by which demagogues come to power in free and fair elections, only to overthrow democracy and establish tyrannical rule. The process is straightforward, and we have now just watched it play out.
observes that philosophers since Plato have understood how tyrants come to power in free elections.
Despite being a criminal, a charlatan, and an aspiring dictator, Donald Trump has won not only the Electoral College, but also the popular vote – a feat he did not achieve in 2016 or 2020. A nihilistic voter base, profit-hungry business leaders, and craven Republican politicians are to blame.
points the finger at a nihilistic voter base, profit-hungry business leaders, and craven Republican politicians.
Лондон – «Обогащайтесь» - с этим призывом обратился обратился Ден Сяопин к соотечественникам-китайцам, начав перестройку неудачной модели социализма Мао Цзедуна. Действительно, представители элиты в любой стране всегда жили по этому принципу, и люди обычные никогда особо не возражали, при условии, что высшие классы выполняли свою часть договора: защищали страну от врагов и способствовали улучшению жизненных условий. Именно этот негласный договор сейчас находится под угрозой всвязи с экономическим кризисом.
Разумеется, точные условия договора зависят от времени и места. В Европе в 19 веке от богатых людей ожидали бережливости, показная расточительность избегалась. Состоятельные люди должны были экономить крупную часть своих доходов, поскольку экономия была не только фондом для инвестиций, но и моральной добродетелью. И, в дни, предшествовавшие государству всеобщего благосостояния, богатые также должны были заниматься благотворительностью.
Напротив, в США культура оппортунизма была более терпима по отношению к показному потреблению. Высокие затраты являлись показателем успеха: чего американцы ожидали от своих богачей, так это проявлений демонстративной инициативы.
Оставался разным и уровень благосостояния, которого могли достичь высшие представители общества, а также терпимость в отношении способов приобретения и использования этого благосостояния. Так, например, мы можем выделить общества, в которых возможно самообогащение с помощью политики, и те общества, которые требуют, чтобы эти две сферы оставались независимыми.
Считается, что политики и государственные служащие западных стран, как правило, должны оставаться относительно бедными. В большинстве остальных стран, политическая карьера рассматривается как псевдозаконный путь к богатству. Однако общий принцип сводится к тому, что состоятельность зависит от услуг. Когда сфера услуг перестаёт функционировать, положение богатых оказывается под угрозой.
Текущий кризис вызвал повсеместное – и неудивительное – негодование против банкиров. Их спекулятивный ажиотаж разрушил владельцев акций, клиентов и экономику. Общественное негодование сосредоточилось на солидных пакетах вознаграждения, которые получают банковские работники, состоящих преимущественно из премий. Вознаграждение приемлемо в случае успеха, а не провала.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Перед правительствами встала дилемма: крупным банкам нельзя позволить обанкротиться; однако общественность ожидает, что банкиры будут наказаны. Некоторые окажутся разорены или арестованы. Однако банковская система несомненно будет отрегулирована заново, как это случилось после великого провала 1929-1932 гг., когда президент Франклин Рузвельт пообещал изгнать менял из храма.
Спад глобальной экономики приводит к повышению политического риска в разных странах, уровень которого зависит от серьёзности испытанного шока и характера негласного общественного договора. Наивысший риск грозит тем политическим системам, в которых власть находится под наименьшим контролем, а злоупотребление богатством является наиболее распространённым. Чем более коррумпированной является капиталистическая система, тем более она уязвима для атаки. Общая проблема заключается в том, что коррупция в большей или меньшей степени характеризует все сегодняшние версии капитализма. Призыв «обогащайтесь» стал боевым кличем нашего времени, и в этом слепом пятне современной нравственности заключается великая опасность.
Прогнозирование политического риска, несмотря на попытки сделать его более аккуратным, не является точной наукой. Эта область применяет политическую теорию, а не эконометрику. Модели прогнозирования, основанные на «нормальном распределении» риска по кратким периодам недавнего времени, как известно, неспособны отразить действительный уровень риска в политической системе.
Одной из наиболее «безопасных» политических систем недавнего времени был режим президента Индонезии Сухарто. Сухарто пришёл к власти в 1966 году, установив полувоенную диктатуру, и призывая индонезийцев к «самообогащению». Несмотря на бесчинства, совершаемые его семьёй, число индонезийцев, которые занимались самообогащением в течение 30 лет, оказалось достаточным для того, чтобы режим казался исключительно стабильным – до тех пор, пока резкий спад экономики Индонезии, вызванный финансовым кризисом Восточной Азии 1997-1998гг., не привёл к ожесточённым протестам, вынудившим Сухарто отказаться от поста президента.
Подобным образом, в Иране исключительно стабильным казался режим Шаха, другого долговременного правителя, который, доведя страну до разорения, был вынужден покинуть страну из-за массового восстания в 1979 году.
Вывод, который из этого следует, предельно ясен. Автократии, часто воспеваемые за решительность и гарантии «права и порядка», являются «бумажными тиграми». Они кажутся несокрушимыми до тех пор, пока их не сметёт общественный гнев. Перед лицом экономического провала или военного поражения нагота их королей становится очевидна.
В таких ситуациях великое преимущество демократий заключается в том, что смена правителей не приводит к смене режима. Неудачи приводят к дискредитации определённой партии или коалиции, но не целой системы. Гнев населения направляется в избирательные урны. В таких странах возможны «Новые договоры», но не революция.
Прогнозируя политический риск, сегодняшние аналитики должны уделять особое внимание характеру политической системы. Возможен ли в её рамках упорядоченный переход? Является ли она достаточно конкурентоспособной для того, чтобы дискредитированные правители не смогли удержаться у власти? Аналитики также должны учитывать характер негласного общественного договора. Говоря в общих чертах, наиболее слабыми являются те договоры, которые позволяют богатству и власти оставаться в руках нескольких избранных, в то время как наиболее устойчивые договоры основаны на их гораздо более широком рассредоточении.
Усугубляющийся экономический спад неизбежно провоцирует политические изменения. Западные демократии выживут с небольшими изменениями. Однако у авторитарных правителей, полагающихся на секретные службы и контролируемые средства массовой информации, есть повод для весьма серьёзных опасений. Даже Хьюго Шавезу, который построил свою власть в Венесуэле на популярном анти-американизме, следует молиться за то, что стимулирующий пакет Барака Обамы поможет остановить падение доходов от добычи нефти.
Россия и Китай остаются странами с наиболее высоким уровнем политического риска. Надёжность автократических систем в этих странах почти полностью зависит от поддержания быстрого экономического роста. Если этот рост остановлен, винить оказывается некого – за исключением «системы».
Игорь Юргенс, один из наиболее креативных политических аналитиков России, быстро сформулировал мораль ситуации: «общественный договор состоял в ограничении гражданских прав в обмен на экономическое благосостояние. В настоящий момент, это благосостояние уменьшается. Соответственно, гражданские права должны получить распространение. Это простая логика.» Правителям в Москве и Пекине лучше прислушаться к этому предупреждению.