Shaky Social Contracts

Лондон – «Обогащайтесь» - с этим призывом обратился обратился Ден Сяопин к соотечественникам-китайцам, начав перестройку неудачной модели социализма Мао Цзедуна. Действительно, представители элиты в любой стране всегда жили по этому принципу, и люди обычные никогда особо не возражали, при условии, что высшие классы выполняли свою часть договора: защищали страну от врагов и способствовали улучшению жизненных условий. Именно этот негласный договор сейчас находится под угрозой всвязи с экономическим кризисом.

Разумеется, точные условия договора зависят от времени и места. В Европе в 19 веке от богатых людей ожидали бережливости, показная расточительность избегалась. Состоятельные люди должны были экономить крупную часть своих доходов, поскольку экономия была не только фондом для инвестиций, но и моральной добродетелью. И, в дни, предшествовавшие государству всеобщего благосостояния, богатые также должны были заниматься благотворительностью.       

Напротив, в США культура оппортунизма была более терпима по отношению к показному потреблению. Высокие затраты являлись показателем успеха: чего американцы ожидали от своих богачей, так это проявлений демонстративной инициативы. 

Оставался разным и уровень благосостояния, которого могли достичь высшие представители общества, а также терпимость в отношении способов приобретения и использования этого благосостояния. Так, например, мы можем выделить общества, в которых возможно самообогащение с помощью политики, и те общества, которые требуют, чтобы эти две сферы оставались независимыми.    

Считается, что политики и государственные служащие западных стран, как правило, должны оставаться относительно бедными. В большинстве остальных стран, политическая карьера рассматривается как псевдозаконный путь к богатству. Однако общий принцип сводится к тому, что состоятельность зависит от услуг. Когда сфера услуг перестаёт функционировать, положение богатых оказывается под угрозой.    

Текущий кризис вызвал повсеместное – и неудивительное – негодование против банкиров. Их спекулятивный ажиотаж разрушил владельцев акций, клиентов и экономику. Общественное негодование сосредоточилось на солидных пакетах вознаграждения, которые получают банковские работники,  состоящих преимущественно из премий. Вознаграждение приемлемо в случае успеха, а не провала.    

Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
PS_Digital_1333x1000_Intro-Offer1

Introductory Offer: Save 30% on PS Digital

Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.

Subscribe Now

Перед правительствами встала дилемма: крупным банкам нельзя позволить обанкротиться; однако общественность ожидает, что банкиры будут наказаны. Некоторые окажутся разорены или арестованы. Однако банковская система несомненно будет отрегулирована заново, как это случилось после великого провала 1929-1932 гг., когда президент Франклин Рузвельт пообещал изгнать менял из храма.    

Спад глобальной экономики приводит к повышению политического риска в разных странах, уровень которого зависит от серьёзности испытанного шока и характера негласного общественного договора. Наивысший риск грозит тем политическим системам, в которых власть находится под наименьшим контролем, а злоупотребление богатством является наиболее распространённым. Чем более коррумпированной является капиталистическая система, тем более она уязвима для атаки. Общая проблема заключается в том, что коррупция в большей или меньшей степени характеризует все сегодняшние версии капитализма. Призыв «обогащайтесь» стал боевым кличем нашего времени, и в этом слепом пятне современной нравственности заключается великая опасность.    

Прогнозирование политического риска, несмотря на попытки сделать его более аккуратным, не является точной наукой. Эта область применяет политическую теорию, а не эконометрику. Модели прогнозирования, основанные на «нормальном распределении» риска по кратким периодам недавнего времени, как известно, неспособны отразить действительный уровень риска в политической системе.

Одной из наиболее «безопасных» политических систем недавнего времени был режим президента Индонезии Сухарто. Сухарто пришёл к власти в 1966 году, установив полувоенную диктатуру, и призывая индонезийцев к «самообогащению». Несмотря на бесчинства, совершаемые его семьёй, число индонезийцев, которые занимались самообогащением в течение 30 лет, оказалось достаточным для того, чтобы режим казался исключительно стабильным – до тех пор, пока резкий спад экономики Индонезии, вызванный финансовым кризисом Восточной Азии 1997-1998гг., не привёл к ожесточённым протестам, вынудившим Сухарто отказаться от поста президента.     

Подобным образом, в Иране исключительно стабильным казался режим Шаха, другого долговременного правителя, который, доведя страну до разорения, был вынужден покинуть страну из-за массового восстания в 1979 году. 

Вывод, который из этого следует, предельно ясен. Автократии, часто воспеваемые за решительность и гарантии «права и порядка», являются «бумажными тиграми». Они кажутся несокрушимыми до тех пор, пока их не сметёт общественный гнев. Перед лицом экономического провала или военного поражения нагота их королей становится очевидна.

В таких ситуациях великое преимущество демократий заключается в том, что смена правителей не приводит к смене режима. Неудачи приводят к дискредитации определённой партии или коалиции, но не целой системы. Гнев населения направляется в избирательные урны. В таких странах возможны «Новые договоры», но не революция.    

Прогнозируя политический риск, сегодняшние аналитики должны уделять особое внимание характеру политической системы. Возможен ли в её рамках упорядоченный переход? Является ли она достаточно конкурентоспособной для того, чтобы дискредитированные правители не смогли удержаться у власти? Аналитики также должны учитывать характер негласного общественного договора. Говоря в общих чертах, наиболее слабыми являются те договоры, которые позволяют богатству и власти оставаться в руках нескольких избранных, в то время как наиболее устойчивые договоры основаны на их гораздо более широком рассредоточении.  

Усугубляющийся экономический спад неизбежно провоцирует политические изменения. Западные демократии выживут с небольшими изменениями. Однако у авторитарных правителей, полагающихся на секретные службы и контролируемые средства массовой информации, есть повод для весьма серьёзных опасений. Даже Хьюго Шавезу, который построил свою власть в Венесуэле на популярном анти-американизме, следует молиться за то, что стимулирующий пакет Барака Обамы поможет остановить падение доходов от добычи нефти. 

Россия и Китай остаются странами с наиболее высоким уровнем политического риска. Надёжность автократических систем в этих странах почти полностью зависит от поддержания быстрого экономического роста. Если этот рост остановлен, винить оказывается некого – за исключением «системы».

Игорь Юргенс, один из наиболее креативных политических аналитиков России, быстро сформулировал мораль ситуации: «общественный договор состоял в ограничении гражданских прав в обмен на экономическое благосостояние. В настоящий момент, это благосостояние уменьшается. Соответственно, гражданские права должны получить распространение. Это простая логика.» Правителям в Москве и Пекине лучше прислушаться к этому предупреждению.

https://prosyn.org/zWXmTCBru