НЬЮ-ЙОРК – Этот регион охвачен религиозной борьбой между конкурирующими традициями веры. Но конфликт также между боевиками и умеренными гражданами, работающими на соседних правителей, которые стремятся защитить свои интересы и усилить свое влияние. Конфликты происходят внутри и между государствами; так что уже невозможно отличить гражданские войны от войн «по доверенности». Правительства часто теряют контроль в пользу более мелких групп – таких как ополченцы - работающих вне зависимости от границ. Гибель людей является разрушительной, и миллионы людей остаются без крыши над головой.
Таким образом можно описать сегодняшний Ближний Восток. А на самом деле, это описание Европы в первой половине семнадцатого века.
На Ближнем Востоке в 2011 году, изменения произошли после того, как униженный тунисский продавец фруктов сжёг себя в знак протеста и в течение нескольких недель, в регионе разжегся конфликт. В семнадцатом веке в Европе, местное религиозное восстание чешских протестантов против католического Габсбургского императора Фердинанда II вызвало политический пожар той эпохи.
Протестанты и католики обратились за поддержкой к своим единоверцам, на территории, которая в один прекрасный день станет Германией. Многие из крупных держав той эпохи, в том числе Испания, Франция, Швеция и Австрия стали действующими лицами конфликта. Результатом была «тридцатилетняя война» - самый жестокий и разрушительный эпизод в истории Европы до двух мировых войн ХХ века.
Есть очевидные различия между событиями 1618-1648 в Европе и 2011-2014 на Ближнем Востоке. Но существует огромное количество сходств и они отрезвляют ситуацию. Три с половиной года после начала «арабской весны», существует реальная возможность того, что мы являемся свидетелями ранней фазы длительной, дорогостоящей и смертельной борьбы: не смотря на то, как плохо продвигаются события на данный момент, они вполне могут стать еще хуже.
В регионе созрело волнение. Большинство его обывателей политически бессильны и бедны с точки зрения богатства и перспектив. Ислам никогда не испытывал что-то вроде Реформации в Европе; линии между священным и мирским неясны и оспариваются.
Secure your copy of PS Quarterly: The Year Ahead 2025
Our annual flagship magazine, PS Quarterly: The Year Ahead 2025, is almost here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Более того, национальная идентичность часто конкурируют с - и все чаще перегружена – той, которая вытекает из религии, сект или племен. Гражданское общество слабо. В некоторых странах, наличие нефти и газа препятствует появлению диверсифицированной экономики, а с ней и среднего класса. Образование полагается на заучивание более чем на логическое мышление. Во многих случаях, авторитарным правителям не хватает легитимности.
Внешние действующие лица добавляют масла в огонь тем, что они сделали или не смогли сделать. Иракская война в 2003 имела значительные последствия, ибо она усугубила напряженность между суннитами и шиитами в одном из самых важных стран региона и в последствии во многих других разделенных обществах региона. Смена правительства в Ливии создала ослабленное государство; горячая поддержка смены режима в Сирии подготовила фундамент для затяжной гражданской войны.
Траектория региона вызывает беспокойство: слабые государства, неспособные контролировать их территорию; относительно сильные государства, конкурирующие за первенство; ополченцы и террористические группы набирающие большее влияние; и стирание границ. Местная политическая культура путает демократию с мажоритаризмом, а выборы - это средство укрепления власти, а не ее деления.
Помимо огромного человеческого страдания и гибели людей, самым непосредственным побочным продуктом потрясений в регионе это потенциал для более тяжелого и частого терроризма - как на Ближнем Востоке, так и исходящего от него. Существует также потенциал для нарушения производства энергии и судоходства.
Есть пределы тому, чем могут помочь посторонние страны. Иногда, директивным органам необходимо сосредоточить усилия на предотвращение ухудшения ситуации, а не на амбициозные программы по их улучшению… и сейчас один из таких моментов.
Прежде всего для этого потребуется предотвращение распространения ядерного оружия (начиная с Ирана), будь то с помощью дипломатии и санкций, или, если это будет необходимо, то с помощью саботажа и военных нападений. Альтернатива - Ближний Восток, в котором несколько правительств и, через них, ополченцы и террористические группы имеют доступ к ядерному оружию и материалам - слишком ужасна.
Шаги, которые уменьшают глобальную зависимость от поставок энергоносителей в этом регионе (в том числе повышение эффективности использования топлива и развитие альтернативных источников) сейчас достаточно разумны. Экономическая помощь должна идти одновременно в Иорданию и Ливан, чтобы помочь им справиться с потоком беженцев. Продвижение демократии в Турции и Египте должно быть направлено на укрепление гражданского общества и создания надежной конституции, которая распределяет власть.
Борьба с терроризмом против таких групп, как Исламское Государство в Ираке и Сирии (которое теперь называет себя просто «Исламское государство») - будь то с помощью дронов, небольших рейдов, или обучения и вооружения местных партнеров - должна стать одним из основных продуктов политики. Пора признать неизбежность распада Ирака (страна, которая в настоящее время является средством влияния для Ирана, чем опорой против него) и поддержать независимый Курдистан в рамках прежних границах Ирака.
Тут нет места для иллюзий. Смена режима это не лекарство; ее может быть трудно достичь, и почти невозможно закрепить. Переговоры не могут решить все или даже большинство конфликтов.
До сих пор, таким образом можно было описать израильско-палестинский конфликт. Даже если эта ситуация изменится, всеобъемлющее урегулирование поможет местным жителям, но не повлияет на динамику соседних стран или конфликтов. Тем не менее, стоит добиться прекращении огня между Израилем и ХАМАС.
Кроме того, дипломатия может сработать в Сирии, но только если она будет признавать действительность (в том числе выживание правительства Асада в обозримом будущем), а не стремиться преобразовать ее. Ответ следует искать не в разработке новых карт. Но есть правда и в том, что как только население сдвинется и политическая стабильность будет восстановлена, признание новых границ может оказаться желательным и жизнеспособным.
Политики должны признать свои пределы. Сейчас и в обозримом будущем – до того как не возникнет новый локальный порядок или не наступит истощение – ситуация на Ближнем Востоке не будет проблемой для решения, а диагнозом, за которым нужно наблюдать.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Over time, as American democracy has increasingly fallen short of delivering on its core promises, the Democratic Party has contributed to the problem by catering to a narrow, privileged elite. To restore its own prospects and America’s signature form of governance, it must return to its working-class roots.
is not surprised that so many voters ignored warnings about the threat Donald Trump poses to US institutions.
Enrique Krauze
considers the responsibility of the state to guarantee freedom, heralds the demise of Mexico’s democracy, highlights flaws in higher-education systems, and more.
НЬЮ-ЙОРК – Этот регион охвачен религиозной борьбой между конкурирующими традициями веры. Но конфликт также между боевиками и умеренными гражданами, работающими на соседних правителей, которые стремятся защитить свои интересы и усилить свое влияние. Конфликты происходят внутри и между государствами; так что уже невозможно отличить гражданские войны от войн «по доверенности». Правительства часто теряют контроль в пользу более мелких групп – таких как ополченцы - работающих вне зависимости от границ. Гибель людей является разрушительной, и миллионы людей остаются без крыши над головой.
Таким образом можно описать сегодняшний Ближний Восток. А на самом деле, это описание Европы в первой половине семнадцатого века.
На Ближнем Востоке в 2011 году, изменения произошли после того, как униженный тунисский продавец фруктов сжёг себя в знак протеста и в течение нескольких недель, в регионе разжегся конфликт. В семнадцатом веке в Европе, местное религиозное восстание чешских протестантов против католического Габсбургского императора Фердинанда II вызвало политический пожар той эпохи.
Протестанты и католики обратились за поддержкой к своим единоверцам, на территории, которая в один прекрасный день станет Германией. Многие из крупных держав той эпохи, в том числе Испания, Франция, Швеция и Австрия стали действующими лицами конфликта. Результатом была «тридцатилетняя война» - самый жестокий и разрушительный эпизод в истории Европы до двух мировых войн ХХ века.
Есть очевидные различия между событиями 1618-1648 в Европе и 2011-2014 на Ближнем Востоке. Но существует огромное количество сходств и они отрезвляют ситуацию. Три с половиной года после начала «арабской весны», существует реальная возможность того, что мы являемся свидетелями ранней фазы длительной, дорогостоящей и смертельной борьбы: не смотря на то, как плохо продвигаются события на данный момент, они вполне могут стать еще хуже.
В регионе созрело волнение. Большинство его обывателей политически бессильны и бедны с точки зрения богатства и перспектив. Ислам никогда не испытывал что-то вроде Реформации в Европе; линии между священным и мирским неясны и оспариваются.
Secure your copy of PS Quarterly: The Year Ahead 2025
Our annual flagship magazine, PS Quarterly: The Year Ahead 2025, is almost here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Более того, национальная идентичность часто конкурируют с - и все чаще перегружена – той, которая вытекает из религии, сект или племен. Гражданское общество слабо. В некоторых странах, наличие нефти и газа препятствует появлению диверсифицированной экономики, а с ней и среднего класса. Образование полагается на заучивание более чем на логическое мышление. Во многих случаях, авторитарным правителям не хватает легитимности.
Внешние действующие лица добавляют масла в огонь тем, что они сделали или не смогли сделать. Иракская война в 2003 имела значительные последствия, ибо она усугубила напряженность между суннитами и шиитами в одном из самых важных стран региона и в последствии во многих других разделенных обществах региона. Смена правительства в Ливии создала ослабленное государство; горячая поддержка смены режима в Сирии подготовила фундамент для затяжной гражданской войны.
Траектория региона вызывает беспокойство: слабые государства, неспособные контролировать их территорию; относительно сильные государства, конкурирующие за первенство; ополченцы и террористические группы набирающие большее влияние; и стирание границ. Местная политическая культура путает демократию с мажоритаризмом, а выборы - это средство укрепления власти, а не ее деления.
Помимо огромного человеческого страдания и гибели людей, самым непосредственным побочным продуктом потрясений в регионе это потенциал для более тяжелого и частого терроризма - как на Ближнем Востоке, так и исходящего от него. Существует также потенциал для нарушения производства энергии и судоходства.
Есть пределы тому, чем могут помочь посторонние страны. Иногда, директивным органам необходимо сосредоточить усилия на предотвращение ухудшения ситуации, а не на амбициозные программы по их улучшению… и сейчас один из таких моментов.
Прежде всего для этого потребуется предотвращение распространения ядерного оружия (начиная с Ирана), будь то с помощью дипломатии и санкций, или, если это будет необходимо, то с помощью саботажа и военных нападений. Альтернатива - Ближний Восток, в котором несколько правительств и, через них, ополченцы и террористические группы имеют доступ к ядерному оружию и материалам - слишком ужасна.
Шаги, которые уменьшают глобальную зависимость от поставок энергоносителей в этом регионе (в том числе повышение эффективности использования топлива и развитие альтернативных источников) сейчас достаточно разумны. Экономическая помощь должна идти одновременно в Иорданию и Ливан, чтобы помочь им справиться с потоком беженцев. Продвижение демократии в Турции и Египте должно быть направлено на укрепление гражданского общества и создания надежной конституции, которая распределяет власть.
Борьба с терроризмом против таких групп, как Исламское Государство в Ираке и Сирии (которое теперь называет себя просто «Исламское государство») - будь то с помощью дронов, небольших рейдов, или обучения и вооружения местных партнеров - должна стать одним из основных продуктов политики. Пора признать неизбежность распада Ирака (страна, которая в настоящее время является средством влияния для Ирана, чем опорой против него) и поддержать независимый Курдистан в рамках прежних границах Ирака.
Тут нет места для иллюзий. Смена режима это не лекарство; ее может быть трудно достичь, и почти невозможно закрепить. Переговоры не могут решить все или даже большинство конфликтов.
До сих пор, таким образом можно было описать израильско-палестинский конфликт. Даже если эта ситуация изменится, всеобъемлющее урегулирование поможет местным жителям, но не повлияет на динамику соседних стран или конфликтов. Тем не менее, стоит добиться прекращении огня между Израилем и ХАМАС.
Кроме того, дипломатия может сработать в Сирии, но только если она будет признавать действительность (в том числе выживание правительства Асада в обозримом будущем), а не стремиться преобразовать ее. Ответ следует искать не в разработке новых карт. Но есть правда и в том, что как только население сдвинется и политическая стабильность будет восстановлена, признание новых границ может оказаться желательным и жизнеспособным.
Политики должны признать свои пределы. Сейчас и в обозримом будущем – до того как не возникнет новый локальный порядок или не наступит истощение – ситуация на Ближнем Востоке не будет проблемой для решения, а диагнозом, за которым нужно наблюдать.