ПАРИЖ – На прошлой неделе умерла Симона Вейль, французский (а затем и европейский) политик. У меня всегда перед глазами её портрет. Это чёрно-белое фото, сделанное перед мемориалом неизвестному еврейскому мученику в Париже в сентябре 1979 года, в период между Рош ха-Шаном и Йом-Киппуром, называемый также «Днями трепета». Молодой мужчина с непокрытой головой произносит с трибуны речь памяти тех, кто погиб во время Холокоста. Симона Вейль стоит в первом ряду, это симпатичная женщина, глубоко задумавшаяся о чём-то, но, тем не менее, слушающая очень внимательно. Она скептична, строга, недоверчива, насторожена. Позднее она скажет молодому человеку тоном мягкого упрёка: «Слишком много лирики».
ПАРИЖ – На прошлой неделе умерла Симона Вейль, французский (а затем и европейский) политик. У меня всегда перед глазами её портрет. Это чёрно-белое фото, сделанное перед мемориалом неизвестному еврейскому мученику в Париже в сентябре 1979 года, в период между Рош ха-Шаном и Йом-Киппуром, называемый также «Днями трепета». Молодой мужчина с непокрытой головой произносит с трибуны речь памяти тех, кто погиб во время Холокоста. Симона Вейль стоит в первом ряду, это симпатичная женщина, глубоко задумавшаяся о чём-то, но, тем не менее, слушающая очень внимательно. Она скептична, строга, недоверчива, насторожена. Позднее она скажет молодому человеку тоном мягкого упрёка: «Слишком много лирики».