ПРИНСТОН – Пневмонию когда-то называли “другом стариков”, потому что она часто приносила довольно быстрый и безболезненный конец жизни, которая уже была низкого качества и в противном случае продолжала бы ухудшаться. Теперь исследование, проведенное среди пациентов с тяжелыми психическими заболеваниями в домах престарелых в Бостонской области, показывает, что с "другом" часто борются с помощью антибиотиков. Такие методы поднимают банальный вопрос: неужели мы обычно лечим болезни, потому что можем их лечить, а не потому что должны?
Исследование, проведенное Эрикой Д'Агатой и Сьюзен Митчелл и не так давно опубликованное в Архивах Внутренней Медицины , показало, что за последние более 18 месяцев две трети пациентов из 214 с тяжелыми психическими заболеваниями лечили антибиотиками. Средний возраст этих пациентов – 85 лет. При прохождении теста на выявление тяжелого психического состояния, где баллы варьировались от 0 до 24, три четверти этих пациентов набрали ноль. Их способность к общению варьировалась от ноля до минимума.
Не ясно, продлевает ли жизнь применение антибиотиков при таких обстоятельствах, но даже если это и так, то стоит задать вопрос: какой в этом смысл? Сколько людей хотят, чтобы их жизни были продлены, если они страдают недержанием, если их должны кормить другие люди, если они больше не могут ходить, а их умственные способности безвозвратно утрачены, так что они больше не способны ни разговаривать, ни узнавать своих детей? Во многих случаях антибиотики вводили внутривенно, что может вызвать дискомфорт.
С интересами пациентов должны считаться в первую очередь, но когда есть сомнения в том, что продолжительное лечение в интересах пациента, и нет возможности узнать, чего хотят пациенты, или чего бы они хотели, целесообразно принимать во внимание другие факторы, в том числе мнение семьи и затраты общества. Расходы из фонда медицинской помощи престарелым на пациентов с болезнью Альцгеймера составили $91 миллиард в 2005 году и предположительно увеличатся до $160 миллиардов к 2010 году. (Для сравнения, в 2005 году Соединенные Штаты потратили $27 миллиардов на иностранную экономическую помощь.)
Более того, Д’Агата и Митчелл предполагают, что употребление такого большого количества антибиотиков пациентами, страдающими помешательством, влечет за собой другие издержки: это обостряет растущую проблему появления устойчивых к антибиотикам бактерий, что подвергает риску других пациентов.
Пневмония также не смогла сыграть свою дружескую роль для 84-летнего Сэмюэля Голубчука из Виннипега, Канады, у которого на протяжении многих лет после травмы головного мозга ограниченные физические и умственные способности. Врачи Голубчука думали, что лучше не продлять его жизнь, но его дети – на основании утверждений о том, что остановка жизнеобеспечения нарушит их православные еврейские убеждения – получили распоряжение суда, которое обязывает врачей поддерживать жизнь их отца.
Так что, в течение последних трех месяцев у Голубчука в горле установлена трубка для того, чтобы помочь ему дышать, а другая – в животе, чтобы кормить его. Он не разговаривает и не встает с кровати. То, сколько он понимает, является спорным вопросом. Его дело теперь пойдет в суд, и сколько на это уйдет времени – неясно.
Обычно, когда пациенты неспособны принять решение о своем лечении, необходимо признать важность желаний семьи. Но желания семьи не должны пересиливать этическую ответственность врачей действовать в лучших интересах их пациентов.
Дети Голубчука утверждают, что он с ними взаимодействует. Но установление сознания их отца может быть палкой о двух концах, поскольку это может также означать, что поддержание его жизни – это бессмысленная пытка, и в его интересах дать ему спокойно умереть.
Другой важный вопрос, который ставит дело Голубчука – как далеко должна пойти система здравоохранения, получающая финансирование из государственного бюджета, такая как в Канаде, чтобы удовлетворить желания семьи. Когда семья добивается лечения, которое по профессиональному мнению врачей не в интересах пациента, ответ должен быть такой: совсем не далеко.
Если дети Голубчука смогут убедить суд в том, что их отец не страдает, суд может на законных основаниях постановить, чтобы больница предоставила им попечительство над их отцом. Тогда они могут решать для себя, и за свой счет, какой объем дальнейшего лечения ему нужен. То, что суд не должен делать – это выносить постановление о том, чтобы больница продолжала заботиться о Голубчуке, вопреки мнению ее профессионалов в сфере здравоохранения. Налогоплательщики Канады не обязаны оплачивать религиозные убеждения своих сограждан.
ПРИНСТОН – Пневмонию когда-то называли “другом стариков”, потому что она часто приносила довольно быстрый и безболезненный конец жизни, которая уже была низкого качества и в противном случае продолжала бы ухудшаться. Теперь исследование, проведенное среди пациентов с тяжелыми психическими заболеваниями в домах престарелых в Бостонской области, показывает, что с "другом" часто борются с помощью антибиотиков. Такие методы поднимают банальный вопрос: неужели мы обычно лечим болезни, потому что можем их лечить, а не потому что должны?
Исследование, проведенное Эрикой Д'Агатой и Сьюзен Митчелл и не так давно опубликованное в Архивах Внутренней Медицины , показало, что за последние более 18 месяцев две трети пациентов из 214 с тяжелыми психическими заболеваниями лечили антибиотиками. Средний возраст этих пациентов – 85 лет. При прохождении теста на выявление тяжелого психического состояния, где баллы варьировались от 0 до 24, три четверти этих пациентов набрали ноль. Их способность к общению варьировалась от ноля до минимума.
Не ясно, продлевает ли жизнь применение антибиотиков при таких обстоятельствах, но даже если это и так, то стоит задать вопрос: какой в этом смысл? Сколько людей хотят, чтобы их жизни были продлены, если они страдают недержанием, если их должны кормить другие люди, если они больше не могут ходить, а их умственные способности безвозвратно утрачены, так что они больше не способны ни разговаривать, ни узнавать своих детей? Во многих случаях антибиотики вводили внутривенно, что может вызвать дискомфорт.
С интересами пациентов должны считаться в первую очередь, но когда есть сомнения в том, что продолжительное лечение в интересах пациента, и нет возможности узнать, чего хотят пациенты, или чего бы они хотели, целесообразно принимать во внимание другие факторы, в том числе мнение семьи и затраты общества. Расходы из фонда медицинской помощи престарелым на пациентов с болезнью Альцгеймера составили $91 миллиард в 2005 году и предположительно увеличатся до $160 миллиардов к 2010 году. (Для сравнения, в 2005 году Соединенные Штаты потратили $27 миллиардов на иностранную экономическую помощь.)
Более того, Д’Агата и Митчелл предполагают, что употребление такого большого количества антибиотиков пациентами, страдающими помешательством, влечет за собой другие издержки: это обостряет растущую проблему появления устойчивых к антибиотикам бактерий, что подвергает риску других пациентов.
Пневмония также не смогла сыграть свою дружескую роль для 84-летнего Сэмюэля Голубчука из Виннипега, Канады, у которого на протяжении многих лет после травмы головного мозга ограниченные физические и умственные способности. Врачи Голубчука думали, что лучше не продлять его жизнь, но его дети – на основании утверждений о том, что остановка жизнеобеспечения нарушит их православные еврейские убеждения – получили распоряжение суда, которое обязывает врачей поддерживать жизнь их отца.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Так что, в течение последних трех месяцев у Голубчука в горле установлена трубка для того, чтобы помочь ему дышать, а другая – в животе, чтобы кормить его. Он не разговаривает и не встает с кровати. То, сколько он понимает, является спорным вопросом. Его дело теперь пойдет в суд, и сколько на это уйдет времени – неясно.
Обычно, когда пациенты неспособны принять решение о своем лечении, необходимо признать важность желаний семьи. Но желания семьи не должны пересиливать этическую ответственность врачей действовать в лучших интересах их пациентов.
Дети Голубчука утверждают, что он с ними взаимодействует. Но установление сознания их отца может быть палкой о двух концах, поскольку это может также означать, что поддержание его жизни – это бессмысленная пытка, и в его интересах дать ему спокойно умереть.
Другой важный вопрос, который ставит дело Голубчука – как далеко должна пойти система здравоохранения, получающая финансирование из государственного бюджета, такая как в Канаде, чтобы удовлетворить желания семьи. Когда семья добивается лечения, которое по профессиональному мнению врачей не в интересах пациента, ответ должен быть такой: совсем не далеко.
Если дети Голубчука смогут убедить суд в том, что их отец не страдает, суд может на законных основаниях постановить, чтобы больница предоставила им попечительство над их отцом. Тогда они могут решать для себя, и за свой счет, какой объем дальнейшего лечения ему нужен. То, что суд не должен делать – это выносить постановление о том, чтобы больница продолжала заботиться о Голубчуке, вопреки мнению ее профессионалов в сфере здравоохранения. Налогоплательщики Канады не обязаны оплачивать религиозные убеждения своих сограждан.