СИДНЕЙ – В своем выступлении 22 февраля в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, округе Колумбия, премьер-министр Японии Синдзо Абэ сообщил присутствующим чиновникам, экспертам и журналистам, что Япония «вернулась», что она не уступит в своем продолжающемся споре с Китаем относительно суверенитета островов Сенкаку/Дяоюйдао. И поскольку китайские провокации ширятся, президент США Барак Обама, принимающий Абэ, призвал к спокойствию и сдержанности с обеих сторон.
Япония, вероятно, откликнется ‑ неохотно ‑ на просьбу Америки, так как по-прежнему зависит от своего союза с США по обеспечению безопасности. Но будет гораздо труднее убедить отступить Китай.
Напористость Китая в отношении своих притязаний на суверенитет отражает нечто большее, чем желание использовать ресурсы морского дна или получить расширенные стратегические ворота в западной части Тихого океана. Речь также идет о национальном обновлении и омоложении – смысле существования Коммунистической партии Китая. Отказ от борьбы со своим бывшим оккупантом и историческим соперником стал бы шагом назад в этом шестидесятилетнем процессе.
Идея обновления или омоложения Китая была популяризирована тогдашним премьером Чжао Цзыяном в конце 1980-х годов, также ее поддерживали председатели Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао. Совсем недавно, новый председатель КНР Си Цзиньпин, посещая выставку Национального музея Китая «Дорога к обновлению», пообещал продолжить «великое обновление китайской нации».
Что означает «обновление» или «омоложение» для китайцев? Все государства ‑ большие и малые ‑ воплощают сочетание исторических фактов и мифов. В этом случае, взгляд КПК на омоложение построен на убеждении, что зенит китайского могущества под управлением династий Мин и Цин представляет собой естественное, справедливое и постоянное состояние дел 5000-летней цивилизации.
Когда Мао Цзэдун пришел к власти в 1949 году, его ближайшей целью было восстановление «Большого Китая» династии Цин (1644-1912), настаивая на том, что империя под руководством маньчжуров была постоянным и нерушимым Китаем. Но, в то время как нападение на династию Цин со стороны иностранных держав является историческим фактом, идея о том, что была длительная борьба Китая с алчными чужаками на протяжении нескольких тысячелетий, является ложной и корыстной.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Мао достиг своей цели после так называемого мирного освобождения Восточно-Туркестанской Республики (ныне Синьцзян) в 1949 году и вторжения в Тибет в 1950 году, что стремительно увеличило размер Китая более чем на одну треть. И каждый лидер КПК с тех пор переносил свое видение Большого Китая, корректируя и расширяя его по мере роста мощи страны. Например, Китай не проявлял большого интереса к островам Сенкаку/Дяоюйдао до 1968 года ‑ когда географические исследования выявили огромные запасы нефти под морским дном.
То же самое можно сказать и о растущей резкости Китая в отношении своих претензий в Южно-Китайском море. В 2009 году, полагаясь на сомнительные исторические претензии, Китай официально представил свою карту «девяти-пунктирной линии» на рассмотрение Комиссии Организации Объединенных Наций по границам континентального шельфа и с тех пор стал называть почти все Южно-Китайское море территорией, находящейся под его «неоспоримым суверенитетом».
После преобладания в Восточной и Юго-Восточной Азии на протяжении почти двух тысячелетий за исключением двух последних столетий Китай раздражает текущий порядок в регионе суверенных государств под руководством США, в котором даже самые маленькие страны пользуются теми же правами, привилегиями и защитой, как и большие страны. Современный Китай получил огромную выгоду от такого порядка; тем не менее, есть острое чувство обиды, что огромные достижения китайской цивилизации-государства на протяжении нескольких тысяч лет не обеспечивают Китаю особый статус.
Для людей, проникнутых глубоким чувством высшей нравственной ценности, исторических достижений и принесения в жертву иностранным державам такое положение вещей является несправедливым и противоестественным. Отсюда следует, что отказ от любых территориальных споров с меньшими и менее развитыми государствами будет рассматриваться как унизительное поражение, а не шаг в сторону обеспечения долгосрочной стабильности в регионе.
Кроме того, распространяющееся видение Большого Китая означает, что разрешение спора за острова Сенкаку/Дяоюйдао в пользу Китая, вероятно, ободрит, а не удовлетворит амбиции Китая. Удовлетворение претензий на Южно-Китайское море может стать следующей целью Китая.
По мере выработки Обамой и Абэ общей стратегии, направленной на мирное сдерживание подъема Китая, они должны понимать, что концепция обновления Китая направлена на возрождение славного прошлого и что из этого следует ревизия, а не утверждение, существующего регионального порядка. Это означает, что они должны будут ограничить стратегические и военные возможности Китая, даже если они не могут сдержать его амбиции.
Anti-immigration politicians like US President-elect Donald Trump frequently portray migrants as displacing native workers and straining social security systems. But studies consistently show that increased migration brings enormous economic benefits to both host and origin countries.
warns that stricter border controls often exacerbate the very problems they aim to solve.
The H-1B visa debate within Donald Trump’s Silicon Valley/MAGA coalition raises some important questions for how the United States should think about education and technology in an increasingly globalized knowledge economy. While high-skill immigration can deliver win-win outcomes, there are no guarantees that it will.
highlights some underappreciated risks of policies like the United States’ H-1B visa program.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
СИДНЕЙ – В своем выступлении 22 февраля в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, округе Колумбия, премьер-министр Японии Синдзо Абэ сообщил присутствующим чиновникам, экспертам и журналистам, что Япония «вернулась», что она не уступит в своем продолжающемся споре с Китаем относительно суверенитета островов Сенкаку/Дяоюйдао. И поскольку китайские провокации ширятся, президент США Барак Обама, принимающий Абэ, призвал к спокойствию и сдержанности с обеих сторон.
Япония, вероятно, откликнется ‑ неохотно ‑ на просьбу Америки, так как по-прежнему зависит от своего союза с США по обеспечению безопасности. Но будет гораздо труднее убедить отступить Китай.
Напористость Китая в отношении своих притязаний на суверенитет отражает нечто большее, чем желание использовать ресурсы морского дна или получить расширенные стратегические ворота в западной части Тихого океана. Речь также идет о национальном обновлении и омоложении – смысле существования Коммунистической партии Китая. Отказ от борьбы со своим бывшим оккупантом и историческим соперником стал бы шагом назад в этом шестидесятилетнем процессе.
Идея обновления или омоложения Китая была популяризирована тогдашним премьером Чжао Цзыяном в конце 1980-х годов, также ее поддерживали председатели Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао. Совсем недавно, новый председатель КНР Си Цзиньпин, посещая выставку Национального музея Китая «Дорога к обновлению», пообещал продолжить «великое обновление китайской нации».
Что означает «обновление» или «омоложение» для китайцев? Все государства ‑ большие и малые ‑ воплощают сочетание исторических фактов и мифов. В этом случае, взгляд КПК на омоложение построен на убеждении, что зенит китайского могущества под управлением династий Мин и Цин представляет собой естественное, справедливое и постоянное состояние дел 5000-летней цивилизации.
Когда Мао Цзэдун пришел к власти в 1949 году, его ближайшей целью было восстановление «Большого Китая» династии Цин (1644-1912), настаивая на том, что империя под руководством маньчжуров была постоянным и нерушимым Китаем. Но, в то время как нападение на династию Цин со стороны иностранных держав является историческим фактом, идея о том, что была длительная борьба Китая с алчными чужаками на протяжении нескольких тысячелетий, является ложной и корыстной.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Мао достиг своей цели после так называемого мирного освобождения Восточно-Туркестанской Республики (ныне Синьцзян) в 1949 году и вторжения в Тибет в 1950 году, что стремительно увеличило размер Китая более чем на одну треть. И каждый лидер КПК с тех пор переносил свое видение Большого Китая, корректируя и расширяя его по мере роста мощи страны. Например, Китай не проявлял большого интереса к островам Сенкаку/Дяоюйдао до 1968 года ‑ когда географические исследования выявили огромные запасы нефти под морским дном.
То же самое можно сказать и о растущей резкости Китая в отношении своих претензий в Южно-Китайском море. В 2009 году, полагаясь на сомнительные исторические претензии, Китай официально представил свою карту «девяти-пунктирной линии» на рассмотрение Комиссии Организации Объединенных Наций по границам континентального шельфа и с тех пор стал называть почти все Южно-Китайское море территорией, находящейся под его «неоспоримым суверенитетом».
После преобладания в Восточной и Юго-Восточной Азии на протяжении почти двух тысячелетий за исключением двух последних столетий Китай раздражает текущий порядок в регионе суверенных государств под руководством США, в котором даже самые маленькие страны пользуются теми же правами, привилегиями и защитой, как и большие страны. Современный Китай получил огромную выгоду от такого порядка; тем не менее, есть острое чувство обиды, что огромные достижения китайской цивилизации-государства на протяжении нескольких тысяч лет не обеспечивают Китаю особый статус.
Для людей, проникнутых глубоким чувством высшей нравственной ценности, исторических достижений и принесения в жертву иностранным державам такое положение вещей является несправедливым и противоестественным. Отсюда следует, что отказ от любых территориальных споров с меньшими и менее развитыми государствами будет рассматриваться как унизительное поражение, а не шаг в сторону обеспечения долгосрочной стабильности в регионе.
Кроме того, распространяющееся видение Большого Китая означает, что разрешение спора за острова Сенкаку/Дяоюйдао в пользу Китая, вероятно, ободрит, а не удовлетворит амбиции Китая. Удовлетворение претензий на Южно-Китайское море может стать следующей целью Китая.
По мере выработки Обамой и Абэ общей стратегии, направленной на мирное сдерживание подъема Китая, они должны понимать, что концепция обновления Китая направлена на возрождение славного прошлого и что из этого следует ревизия, а не утверждение, существующего регионального порядка. Это означает, что они должны будут ограничить стратегические и военные возможности Китая, даже если они не могут сдержать его амбиции.