ВАШИНГТОН – округ Колумбия. Карантины из-за пандемии, цифровизация и ускорение Четвертой промышленной революции (4ПР) – все это движущие силы изменений в глобальной системе управления. Поскольку мировые технологические лидеры будут также отвечать и за геополитику, конкуренция за доминирование в передовых секторах, таких как искусственный интеллект, усиливается. Гонка технологий 4ПР станет основным фактором, влияющим на глобальные экономические и политические договоренности в постпандемическом будущем.
Хотя Соединенные Штаты остаются ведущей державой в области ИИ, им в спину дышит Китай, не отстают и другие игроки, такие как Россия. Со своей стороны, Китай уже инвестировал около 300 миллиардов долларов в эту сферу (включая чипы и электромобили), принял национальную инновационную стратегию («Сделано в Китае 2025») и способствовал развитию таких новаторских технологических гигантов, как Baidu, Alibaba и Tencent. Но хотя Китай обладает огромным потенциалом для развития ИИ, ему предстоит много работать, прежде чем он превзойдет США. Исследования показывают, что Китай по-прежнему отстает по трем ключевым направлениям: оборудование, научные исследования и коммерческий сектор.
Помимо США и Китая, к инновациям 4ПР стремятся также европейские и азиатские страны. Великобритания, например, входит в верхний квартиль стран с точки зрения готовности к ИИ благодаря ведущему положению своих исследовательских университетов и щедрому государственному финансированию исследований. Многие же азиатские страны продемонстрировали очевидное преимущество по части распространения технологий и степени роботизации. Южная Корея, в которой на 10000 рабочих приходятся 774 робота, намного опережает большинство других стран; а Япония, с ее и без того доминирующей автомобильной промышленностью, начала выходить в лидеры в области автономных транспортных средств.
На этом фоне пандемия COVID-19 ускорила тенденцию к цифровизации: для отслеживания, прогнозирования, диагностики и сдерживания вируса был внедрен ряд технологий 4ПР, в дополнение к организации удаленной работы, электронной коммерции и другим изменениям поведения. Фактически именно платформа ИИ первой обнаружила признаки вспышки вирусной инфекции, более чем за неделю до официального объявления Всемирной организации здравоохранения. С тех пор ИИ и машинное обучение применяются для отслеживания и прогнозирования развития пандемии, выявления пациентов с высоким риском и оптимизации использования ресурсов.
Более того, ученые прибегают к ИИ для обнаружения новых вспышек COVID-19 и поддержки исследований в области эффективных методов лечения или вакцины. Но эта работа указывает на необходимость большей прозрачности регулирования на глобальном уровне. Чтобы избежать «вакцинного национализма» с нулевой суммой, нам нужно усовершенствовать процессы трансграничного обмена данными и технологические решения, чтобы никто не отставал.
Недавний динамизм в сфере здравоохранения является символом геополитики 4ПР в более широком смысле. Обострению китайско-американского соперничества с начала кризиса COVID-19 уделялось много внимания. А вот шанс для развивающихся стран использовать кризис в качестве стимула расширять внедрение у себя технологий 4ПР очевиден не всем.
Secure your copy of PS Quarterly: The Year Ahead 2025
Our annual flagship magazine, PS Quarterly: The Year Ahead 2025, is almost here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
В Африке, например, была запущена SMS-платформа на базе ИИ для доставки образовательного контента детям, не посещающим школу, у которых нет доступа в Интернет, смартфонов или даже учебников. Такие нововведения тем важнее, чем дольше школы останутся закрытыми. Аналогично, продавцы и покупатели в сфере розничной торговли все больше полагаются на электронную торговлю и мобильные платежи для поддержания социального дистанцирования и сохранения цепочек поставок. А в сельском хозяйстве все больше фермеров для принятия решений используют информацию с платформ больших данных, дополненную «интернетом вещей».
Но полное применение этих возможностей потребует большей координации между государственным и частным секторами, а также с многосторонними учреждениями. По самой своей природе конкуренция 4ПР побуждает страны использовать свою экономическую мощь для формирования международных стандартов. В эпоху, когда данные являются движущей силой, подходы правительств ведущих стран к регулированию, включая такие ключевые вопросы, как конфиденциальность личной информации, в предстоящие годы повлияют на весь мировой экономический порядок.
Эта динамика уже нашла воплощение в том, как разные страны применяли инструменты распознавания лиц и цифрового отслеживания контактов на основе ИИ во время пандемии. В Южной Корее и Китае эти технологии получили широкое распространение на ранней стадии и пока продолжают подтверждать свою эффективность в ограничении распространения вируса, хотя, бесспорно, в ущерб тайне личной жизни.
США, напротив, не смогли положиться на эти инструменты, отчасти потому, что они еще не приняли четких правил и стандартов в отношении конфиденциальности потребителей, безопасности данных и цифровой собственности в 4ПР. Хотя некоторые штаты США предложили различные нормативно-правовые базы, отсутствие национальной системы остается одним из самых больших препятствий на пути использования потенциала ИИ и больших данных.
Конкуренция между США и Китаем выдвинула на первое место в повестке дня приоритеты национальной безопасности и торговли, превратив базовые вопросы управления в гораздо более крупные геополитические проблемы. Но глобальной высокотехнологичной индустрией нельзя эффективно управлять без глобального консенсуса. Эффективной националистической – не говоря уже об изоляционистской – стратегии регулирования конфиденциальности данных просто не существует. Как мы видели на примере «Общего регламента ЕС по защите данных», отсутствие координации между органами национального уровня привело к серьезным ошибкам и неэффективности при его реализации, что препятствует расследованию потенциальных нарушений, ослабляет конкуренцию и подрывает доверие со стороны потребителей и бизнеса.
Кризис COVID-19 – это историческая возможность определить будущее международного сотрудничества. Вопрос о том, как регулировать и использовать новые технологии, не будет ограничиваться какой-либо одной отраслью или страной. Сотрудничество в рамках 4ПР – начиная с коллабораций в разработке и внедрении вакцины – может иметь долгосрочные преимущества. Но чтобы ими воспользоваться, потребуется широкий и добросовестный поиск точек соприкосновения.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Over time, as American democracy has increasingly fallen short of delivering on its core promises, the Democratic Party has contributed to the problem by catering to a narrow, privileged elite. To restore its own prospects and America’s signature form of governance, it must return to its working-class roots.
is not surprised that so many voters ignored warnings about the threat Donald Trump poses to US institutions.
Enrique Krauze
considers the responsibility of the state to guarantee freedom, heralds the demise of Mexico’s democracy, highlights flaws in higher-education systems, and more.
ВАШИНГТОН – округ Колумбия. Карантины из-за пандемии, цифровизация и ускорение Четвертой промышленной революции (4ПР) – все это движущие силы изменений в глобальной системе управления. Поскольку мировые технологические лидеры будут также отвечать и за геополитику, конкуренция за доминирование в передовых секторах, таких как искусственный интеллект, усиливается. Гонка технологий 4ПР станет основным фактором, влияющим на глобальные экономические и политические договоренности в постпандемическом будущем.
Хотя Соединенные Штаты остаются ведущей державой в области ИИ, им в спину дышит Китай, не отстают и другие игроки, такие как Россия. Со своей стороны, Китай уже инвестировал около 300 миллиардов долларов в эту сферу (включая чипы и электромобили), принял национальную инновационную стратегию («Сделано в Китае 2025») и способствовал развитию таких новаторских технологических гигантов, как Baidu, Alibaba и Tencent. Но хотя Китай обладает огромным потенциалом для развития ИИ, ему предстоит много работать, прежде чем он превзойдет США. Исследования показывают, что Китай по-прежнему отстает по трем ключевым направлениям: оборудование, научные исследования и коммерческий сектор.
Помимо США и Китая, к инновациям 4ПР стремятся также европейские и азиатские страны. Великобритания, например, входит в верхний квартиль стран с точки зрения готовности к ИИ благодаря ведущему положению своих исследовательских университетов и щедрому государственному финансированию исследований. Многие же азиатские страны продемонстрировали очевидное преимущество по части распространения технологий и степени роботизации. Южная Корея, в которой на 10000 рабочих приходятся 774 робота, намного опережает большинство других стран; а Япония, с ее и без того доминирующей автомобильной промышленностью, начала выходить в лидеры в области автономных транспортных средств.
На этом фоне пандемия COVID-19 ускорила тенденцию к цифровизации: для отслеживания, прогнозирования, диагностики и сдерживания вируса был внедрен ряд технологий 4ПР, в дополнение к организации удаленной работы, электронной коммерции и другим изменениям поведения. Фактически именно платформа ИИ первой обнаружила признаки вспышки вирусной инфекции, более чем за неделю до официального объявления Всемирной организации здравоохранения. С тех пор ИИ и машинное обучение применяются для отслеживания и прогнозирования развития пандемии, выявления пациентов с высоким риском и оптимизации использования ресурсов.
Более того, ученые прибегают к ИИ для обнаружения новых вспышек COVID-19 и поддержки исследований в области эффективных методов лечения или вакцины. Но эта работа указывает на необходимость большей прозрачности регулирования на глобальном уровне. Чтобы избежать «вакцинного национализма» с нулевой суммой, нам нужно усовершенствовать процессы трансграничного обмена данными и технологические решения, чтобы никто не отставал.
Недавний динамизм в сфере здравоохранения является символом геополитики 4ПР в более широком смысле. Обострению китайско-американского соперничества с начала кризиса COVID-19 уделялось много внимания. А вот шанс для развивающихся стран использовать кризис в качестве стимула расширять внедрение у себя технологий 4ПР очевиден не всем.
Secure your copy of PS Quarterly: The Year Ahead 2025
Our annual flagship magazine, PS Quarterly: The Year Ahead 2025, is almost here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
В Африке, например, была запущена SMS-платформа на базе ИИ для доставки образовательного контента детям, не посещающим школу, у которых нет доступа в Интернет, смартфонов или даже учебников. Такие нововведения тем важнее, чем дольше школы останутся закрытыми. Аналогично, продавцы и покупатели в сфере розничной торговли все больше полагаются на электронную торговлю и мобильные платежи для поддержания социального дистанцирования и сохранения цепочек поставок. А в сельском хозяйстве все больше фермеров для принятия решений используют информацию с платформ больших данных, дополненную «интернетом вещей».
Но полное применение этих возможностей потребует большей координации между государственным и частным секторами, а также с многосторонними учреждениями. По самой своей природе конкуренция 4ПР побуждает страны использовать свою экономическую мощь для формирования международных стандартов. В эпоху, когда данные являются движущей силой, подходы правительств ведущих стран к регулированию, включая такие ключевые вопросы, как конфиденциальность личной информации, в предстоящие годы повлияют на весь мировой экономический порядок.
Эта динамика уже нашла воплощение в том, как разные страны применяли инструменты распознавания лиц и цифрового отслеживания контактов на основе ИИ во время пандемии. В Южной Корее и Китае эти технологии получили широкое распространение на ранней стадии и пока продолжают подтверждать свою эффективность в ограничении распространения вируса, хотя, бесспорно, в ущерб тайне личной жизни.
США, напротив, не смогли положиться на эти инструменты, отчасти потому, что они еще не приняли четких правил и стандартов в отношении конфиденциальности потребителей, безопасности данных и цифровой собственности в 4ПР. Хотя некоторые штаты США предложили различные нормативно-правовые базы, отсутствие национальной системы остается одним из самых больших препятствий на пути использования потенциала ИИ и больших данных.
Конкуренция между США и Китаем выдвинула на первое место в повестке дня приоритеты национальной безопасности и торговли, превратив базовые вопросы управления в гораздо более крупные геополитические проблемы. Но глобальной высокотехнологичной индустрией нельзя эффективно управлять без глобального консенсуса. Эффективной националистической – не говоря уже об изоляционистской – стратегии регулирования конфиденциальности данных просто не существует. Как мы видели на примере «Общего регламента ЕС по защите данных», отсутствие координации между органами национального уровня привело к серьезным ошибкам и неэффективности при его реализации, что препятствует расследованию потенциальных нарушений, ослабляет конкуренцию и подрывает доверие со стороны потребителей и бизнеса.
Кризис COVID-19 – это историческая возможность определить будущее международного сотрудничества. Вопрос о том, как регулировать и использовать новые технологии, не будет ограничиваться какой-либо одной отраслью или страной. Сотрудничество в рамках 4ПР – начиная с коллабораций в разработке и внедрении вакцины – может иметь долгосрочные преимущества. Но чтобы ими воспользоваться, потребуется широкий и добросовестный поиск точек соприкосновения.