БРЮССЕЛЬ. «Новый зеленый курс» стал притчей во языцех во многих столицах мира. Название этой идеи, зародившейся недавно в Соединенных Штатах, – дань памяти программе экономического возрождения, начатой президентом Франклином Д. Рузвельтом в 1933 году. Но Европа тоже может – и должна – ее реализовать.
Европа давно привержена охране окружающей среды, и первая совместная программа на эту тему появилась еще в 1972 году. В 2005 году Евросоюз создал первую схему торговли выбросами парниковых газов, которая по сей день остается крупнейшим в мире углеродным рынком. А в 2015 году ЕС возглавил переговоры по Парижскому климатическому соглашению и обязался сократить собственные выбросы парниковых газов на 40% по сравнению с показателями 1990 года.
Но эти меры, сколь бы важными они ни были, не решают проблему в том масштабе, в каком она стоит сейчас перед миром. Пчелы и другие насекомые исчезают, а загрязнение микропластиком становится повсеместным. Повышение температуры может привести к исчезновению арктических льдов к 2050 году и усугубить опасность пожаров, засухи и наводнений, от которых Европа страдает уже сейчас. А по мере усиления загрязненности воздуха увеличивается смертность от респираторных заболеваний.
И все же для оптимизма есть основания. Все больше и больше людей хотят действовать и менять свой образ жизни, подобно студентам и другим жителям Стокгольма, Праги, Брюсселя и Милана, выходящим каждую пятницу на уличные митинги. Предприятия также все чаще обращают внимание на преимущества новой «зеленой экономики». Отстают лишь политика и политики, как национального, так и европейского уровня.
Настало время развернуть массовое движение и сделать «Зеленую Европу» приоритетом номер один на ближайшие годы. Для этого необходимо сосредоточиться на трех основных задачах.
Во-первых, к 2050 году экономика Европы должна стать «углеродно-нейтральной». Если мы хотим ограничить глобальное потепление до 1,5°C по сравнению с доиндустриальной эпохой, у нас нет другого выбора: общие выбросы двуокиси углерода в ЕС к середине столетия должны быть сведены к нулю. Это означает большие инвестиции в будущую мобильность, энергоэффективные здания и возобновляемые источники энергии, а также в ключевые технологии, например, водородные батареи, солнечные батареи нового поколения и «зеленую химию». Это означает также строгие ограничения на выбросы CO2 для новых легковых автомобилей, общественного транспорта, а также коммерческого морского и воздушного транспорта. И это означает превращение Европы к 2030 году – при участии нашей автомобильной промышленности – в первый континент электромобилей.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Во-вторых, Европа должна взять на себя инициативу в ответственном использовании ресурсов и стать действительно экономикой замкнутого цикла, при которой образуется минимум отходов. Сегодня в ЕС ежегодно восемь миллиардов тонн материалов перерабатываются в энергию или продукты. Из них лишь 0,6 миллиарда тонн – всего 7,5% – поступает в виде вторсырья. Мы должны радикально улучшить ситуацию. В дополнение к реализации нашей стратегии в области пластмасс мы должны сосредоточиться на четырех приоритетах: пищевые отходы и биоэкономика, ткани, строительство и недолговечные потребительские товары. Например, мы можем начать с инициативы ЕС по борьбе с запланированным устареванием бытовой техники и электронных устройств.
В-третьих, нам следует сделать гораздо больше для защиты биоразнообразия. По данным Всемирного фонда дикой природы, численность диких животных в мире с 1970 года сократилась примерно на 60%. Конференция Организации Объединенных Наций по биоразнообразию, которая пройдет в следующем году, будет в этом отношении решающей. Еще раз, ЕС должен проложить путь. Нам необходимо укрепить законодательство ЕС по защите видов, а также амбициозный план по «голубой экономике» и сохранению наших морей. И мы должны начать настоящие дебаты с нашими фермерами – с ними, а не против них! – о пересмотре наших стандартов и модернизации общей сельскохозяйственной политики для перехода на «зеленый путь».
Этот масштабный сдвиг не произойдет, если связанные с ним расходы в основном лягут на тех, кто менее всего способен их нести. Поэтому ЕС должен принять все меры по минимизации социальных издержек. В то же время нам необходимо продолжать добиваться эффективного глобального сотрудничества, одновременно защищая себя от недобросовестной конкуренции. Нет никакого смысла в строгих правилах ЕС по пестицидам или лесному хозяйству, если импортируемые нами продукты питания и древесина производятся способами, не отвечающими концепции устойчивого развития.
Эти три цели могли бы стать краеугольными камнями Пакта об устойчивом развитии, находящегося в центре нового политического цикла ЕС. В определенном смысле это должно быть столь же важно, как Пакт о стабильности и росте, относящийся к государственным финансам стран-членов ЕС. Наши экологические долги являются не меньшим поводом для беспокойства, чем долги финансовые!
Для достижения целей Пакта об устойчивом развитии потребуются согласованные действия в области климата, торговли, налогообложения, сельского хозяйства и инноваций. ЕС не должен бояться использовать свои регулирующие полномочия. Например, расширение сферы действия законодательства об экодизайне и расширенная ответственность производителя за судьбу продукции после ее потребления могут ускорить экологически дружественные инновации.
Потребуются также крупные капиталовложения. По оценкам Европейской комиссии, ЕС необходимо ежегодно дополнительно 180 миллиардов евро (203 миллиарда долларов) для выполнения своих обязательств по Парижскому соглашению. Это достижимая цель. Европейский инвестиционный банк и так уже является крупнейшим в мире многосторонним поставщиком финансов по климатическим проектам. Кроме того, формирующийся бюджет ЕС и его инвестиционный план – с использованием опыта привлечения инвестиций частного сектора – могут еще больше расширить «зеленые возможности» Европы.
Финансовый сектор также должен сыграть решающую роль: посредством раскрытия финансовой информации, связанной с климатом, мы можем стимулировать крупнейшие мировые финансовые институты, такие как Суверенный фонд благосостояния Норвегии и BlackRock, взглянуть на дело в долгосрочной перспективе и избежать того, что Марк Карни, управляющий Банка Англии, назвал «трагедией горизонта». И, хотя государства-члены ЕС могут быть против, мы должны провести дебаты о налогах и субсидиях на ископаемое топливо, а также об интеграции концепции устойчивого развития в систему государственных расходов.
Чтобы такая преобразующая «зеленая программа» была успешной, мы должны ставить высокие цели и организовывать «миссии космического масштаба». В то же время нам нужно будет согласовать подробные дорожные карты с государствами-членами ЕС и Европейским парламентом, а также провести углубленные дискуссии с регионами, городами, предприятиями, профсоюзами и гражданским обществом.
Не всего удастся достичь сразу. Но мы больше не можем закрывать глаза на то, что происходит с окружающей средой, – мы ощущаем это собственными легкими. Лучше всего было объявить «зеленый курс» в ЕС много лет назад. Но если этого не случилось тогда – значит, надо сделать это сейчас.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
At the end of a year of domestic and international upheaval, Project Syndicate commentators share their favorite books from the past 12 months. Covering a wide array of genres and disciplines, this year’s picks provide fresh perspectives on the defining challenges of our time and how to confront them.
ask Project Syndicate contributors to select the books that resonated with them the most over the past year.
БРЮССЕЛЬ. «Новый зеленый курс» стал притчей во языцех во многих столицах мира. Название этой идеи, зародившейся недавно в Соединенных Штатах, – дань памяти программе экономического возрождения, начатой президентом Франклином Д. Рузвельтом в 1933 году. Но Европа тоже может – и должна – ее реализовать.
Европа давно привержена охране окружающей среды, и первая совместная программа на эту тему появилась еще в 1972 году. В 2005 году Евросоюз создал первую схему торговли выбросами парниковых газов, которая по сей день остается крупнейшим в мире углеродным рынком. А в 2015 году ЕС возглавил переговоры по Парижскому климатическому соглашению и обязался сократить собственные выбросы парниковых газов на 40% по сравнению с показателями 1990 года.
Но эти меры, сколь бы важными они ни были, не решают проблему в том масштабе, в каком она стоит сейчас перед миром. Пчелы и другие насекомые исчезают, а загрязнение микропластиком становится повсеместным. Повышение температуры может привести к исчезновению арктических льдов к 2050 году и усугубить опасность пожаров, засухи и наводнений, от которых Европа страдает уже сейчас. А по мере усиления загрязненности воздуха увеличивается смертность от респираторных заболеваний.
И все же для оптимизма есть основания. Все больше и больше людей хотят действовать и менять свой образ жизни, подобно студентам и другим жителям Стокгольма, Праги, Брюсселя и Милана, выходящим каждую пятницу на уличные митинги. Предприятия также все чаще обращают внимание на преимущества новой «зеленой экономики». Отстают лишь политика и политики, как национального, так и европейского уровня.
Настало время развернуть массовое движение и сделать «Зеленую Европу» приоритетом номер один на ближайшие годы. Для этого необходимо сосредоточиться на трех основных задачах.
Во-первых, к 2050 году экономика Европы должна стать «углеродно-нейтральной». Если мы хотим ограничить глобальное потепление до 1,5°C по сравнению с доиндустриальной эпохой, у нас нет другого выбора: общие выбросы двуокиси углерода в ЕС к середине столетия должны быть сведены к нулю. Это означает большие инвестиции в будущую мобильность, энергоэффективные здания и возобновляемые источники энергии, а также в ключевые технологии, например, водородные батареи, солнечные батареи нового поколения и «зеленую химию». Это означает также строгие ограничения на выбросы CO2 для новых легковых автомобилей, общественного транспорта, а также коммерческого морского и воздушного транспорта. И это означает превращение Европы к 2030 году – при участии нашей автомобильной промышленности – в первый континент электромобилей.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Во-вторых, Европа должна взять на себя инициативу в ответственном использовании ресурсов и стать действительно экономикой замкнутого цикла, при которой образуется минимум отходов. Сегодня в ЕС ежегодно восемь миллиардов тонн материалов перерабатываются в энергию или продукты. Из них лишь 0,6 миллиарда тонн – всего 7,5% – поступает в виде вторсырья. Мы должны радикально улучшить ситуацию. В дополнение к реализации нашей стратегии в области пластмасс мы должны сосредоточиться на четырех приоритетах: пищевые отходы и биоэкономика, ткани, строительство и недолговечные потребительские товары. Например, мы можем начать с инициативы ЕС по борьбе с запланированным устареванием бытовой техники и электронных устройств.
В-третьих, нам следует сделать гораздо больше для защиты биоразнообразия. По данным Всемирного фонда дикой природы, численность диких животных в мире с 1970 года сократилась примерно на 60%. Конференция Организации Объединенных Наций по биоразнообразию, которая пройдет в следующем году, будет в этом отношении решающей. Еще раз, ЕС должен проложить путь. Нам необходимо укрепить законодательство ЕС по защите видов, а также амбициозный план по «голубой экономике» и сохранению наших морей. И мы должны начать настоящие дебаты с нашими фермерами – с ними, а не против них! – о пересмотре наших стандартов и модернизации общей сельскохозяйственной политики для перехода на «зеленый путь».
Этот масштабный сдвиг не произойдет, если связанные с ним расходы в основном лягут на тех, кто менее всего способен их нести. Поэтому ЕС должен принять все меры по минимизации социальных издержек. В то же время нам необходимо продолжать добиваться эффективного глобального сотрудничества, одновременно защищая себя от недобросовестной конкуренции. Нет никакого смысла в строгих правилах ЕС по пестицидам или лесному хозяйству, если импортируемые нами продукты питания и древесина производятся способами, не отвечающими концепции устойчивого развития.
Эти три цели могли бы стать краеугольными камнями Пакта об устойчивом развитии, находящегося в центре нового политического цикла ЕС. В определенном смысле это должно быть столь же важно, как Пакт о стабильности и росте, относящийся к государственным финансам стран-членов ЕС. Наши экологические долги являются не меньшим поводом для беспокойства, чем долги финансовые!
Для достижения целей Пакта об устойчивом развитии потребуются согласованные действия в области климата, торговли, налогообложения, сельского хозяйства и инноваций. ЕС не должен бояться использовать свои регулирующие полномочия. Например, расширение сферы действия законодательства об экодизайне и расширенная ответственность производителя за судьбу продукции после ее потребления могут ускорить экологически дружественные инновации.
Потребуются также крупные капиталовложения. По оценкам Европейской комиссии, ЕС необходимо ежегодно дополнительно 180 миллиардов евро (203 миллиарда долларов) для выполнения своих обязательств по Парижскому соглашению. Это достижимая цель. Европейский инвестиционный банк и так уже является крупнейшим в мире многосторонним поставщиком финансов по климатическим проектам. Кроме того, формирующийся бюджет ЕС и его инвестиционный план – с использованием опыта привлечения инвестиций частного сектора – могут еще больше расширить «зеленые возможности» Европы.
Финансовый сектор также должен сыграть решающую роль: посредством раскрытия финансовой информации, связанной с климатом, мы можем стимулировать крупнейшие мировые финансовые институты, такие как Суверенный фонд благосостояния Норвегии и BlackRock, взглянуть на дело в долгосрочной перспективе и избежать того, что Марк Карни, управляющий Банка Англии, назвал «трагедией горизонта». И, хотя государства-члены ЕС могут быть против, мы должны провести дебаты о налогах и субсидиях на ископаемое топливо, а также об интеграции концепции устойчивого развития в систему государственных расходов.
Чтобы такая преобразующая «зеленая программа» была успешной, мы должны ставить высокие цели и организовывать «миссии космического масштаба». В то же время нам нужно будет согласовать подробные дорожные карты с государствами-членами ЕС и Европейским парламентом, а также провести углубленные дискуссии с регионами, городами, предприятиями, профсоюзами и гражданским обществом.
Не всего удастся достичь сразу. Но мы больше не можем закрывать глаза на то, что происходит с окружающей средой, – мы ощущаем это собственными легкими. Лучше всего было объявить «зеленый курс» в ЕС много лет назад. Но если этого не случилось тогда – значит, надо сделать это сейчас.