ЛОНДОН: Газеты и телерепортажи пестрят сообщениями об уличных демонстрациях французских фермеров, рыбаков и водителей грузовиков, протестующих против повышения цен на горючее. Однако, если Европу и ждет осень и зима протеста, то не столь из-за блокады французскими водителями грузовиков нефтеперерабатывающих заводов во Франции, а потому, что некоторые ключевые вопросы европейской повестки дня, похоже, выходят из-под контроля, в особенности в Германии и Британии.
В известном смысле акции протеста во Франции до боли знакомы. Уличные демонстрации (по-французски Amanif) являются традиционной частью французского политического словаря, и, похоже, в данном случае их развитие идет по привычной схеме. В данном случае социалистическое правительство Лионеля Жоспена с опозданием попыталось проявить большую, чем обычно, твердость, но в остальном история выглядит привычно: иностранцы встревожены, а французы не слишком удивлены или обеспокоены.
В противоположность тому, недавние события в Германии выглядят менее традиционно и более тревожно. Во-первых, внезапно участились нападки неонацистов на иностранцев, - совсем недавно эта тема опять всплыла в заголовках газет после того, как три бритоголовых молодчика были осуждены за убийство чернокожего мозамбикца. В определенном смысле, этот феномен не нов. За последние десять лет в Германии 90 человек погибли при нападениях на иммигрантов, и эти нападения, похоже, напрямую связаны во-первых с крахом экономики Восточной Германии после объединения, а во-вторых с огромным наплывом беженцев, в особенности с Балкан.
Тем не менее, правительство откровенно озабочено ростом ксенофобии и жестокости нео-нацистов. Канцлер Герхард Шредер активно призывал полицию и суды к проведению более жестких мер, а население Германии - к проявлению твердости в борьбе с расизмом, направленном против иностранцев.
Другая вызывающая беспокойство тенденция в Германии - тесно увязанная с первой - это недавний поворот в ходе дискуссии о запланированном расширении Европейского Союза, при котором новыми членами ЕС должны были стать десять или более стран Центральной и Восточной Европы. Давно было ясно, что мнение простых немцев и немецких лидеров по данному вопросу существенно различается: политическая элита считает расширение моральным и политическим императивом, а избирателей пугает поток иммигрантов и рабочей силы с Востока. Реакция Германии еще больше осложняется скандалом между Австрией, Германией и Чешской Республикой, разразившимся по поводу открытия вблизи австрийской границы построенной по советскому проекту ядерной электростанции.
С течением времени популярность расширения не растет, а уменьшается: при последнем опросе лишь 20 процентов немцев сильно поддерживают идею расширения, а 68 процентов относятся к ней без энтузиазма. К сожалению, аналогичная картина наблюдается в ЕС повсеместно. Во Франции сильно хотят расширения 21 процент опрошенных, а 71 процент не испытывает энтузиазма; в среднем по ЕС "за" выступает 27 процентов, "против" - 60 процентов. Однако, самой слабой поддержкой идея расширения пользуется в Германии, особенно в Восточной Германии, в которой голосование имело решающее значение при определении исхода всех последних германских выборов.
Don’t go back to school without Project Syndicate! For a limited time, we’re offering PS Digital subscriptions for just $50.
Access every new PS commentary, our suite of subscriber-exclusive content, and the full PS archive.
Subscribe Now
Что действительно подлило масла в огонь, так это недавние предложения, сделанные Гюнтером Ферхойгеном, представителем Германии в Европейской Комиссии, который к тому же занимается проблемами расширения ЕС. Согласно этим предложениям, вопрос о расширении на Восток должен быть поставлен на всенемецкий референдум. В нынешних обстоятельствах это невозможно, поскольку Конституция Германии не допускает проведение референдумов, таким образом, первый шаг должен заключаться в пересмотре Конституции. Тем не менее, некоторые немецкие политики, особенно в правящей партии SPD, в принципе одобряют идею позволить людям высказаться на референдуме.
Господин Ферхойген утверждает, что референдум мог бы заставить немецкую политическую элиту глубже принять во внимание обеспокоенность людей (что не было сделано при принятии решения о вхождении Германии в зону единой европейской валюты). Действительно, по отношению к евро общественное мнение Германии продолжает оставаться глубоко противоречивым, а постоянное падение евро по отношению к доллару (и фунту стерлингов) все больше и больше разочаровывает. Канцлер Шредер проигнорировал недавнее ослабление евро, заявив о благоприятных для экспорта последствиях последнего, - что немедленно вызвало дальнейшее падение и подсказало газете Bild заголовок для передовицы "Проклятье евро".
Ответ канцлера Шредера на предложение Ферхойгена заключался просто в повторении заявления о том, что его правительство остается твердо приверженным раннему расширению ЕС. Но очень легко представить, чем могло бы обернуться проведение референдума: расширение почти наверняка было бы бесповоротно отвергнуто значительным большинством.
В противоположность тому, в Британии сейчас наблюдается резкое оживление политических дискуссий не по вопросу расширения (несмотря на его непопулярность), а по вопросу вступления в зону единой валюты. Неутомимое "анти-евро" лобби только что породило новую группу, называемую NO (НЕТ) и возглавляемую бывшим министром иностранных дел лордом Давидом Оуэном, задача которой - не только сопротивляться вхождению в евро-зону, но также провести референдум по данному вопросу.
Они утверждают, что вопреки желанию людей правительство намеревается "сбросить" Британию в евро-зону в следующем году (или около того). Ирония судьбы заключается в том, что именно евро-скептики изначально добивались обязательного проведения референдума по евро. И именно этим обязательстовом ныне связано правительство. Британию просто невозможно "сбросить".
Общественное мнение в Британии в настоящий момент настолько враждебно относится к ЕС в целом и к евро в частности, что на референдуме нельзя было бы победить без проведения массированной правительственной пропагандистской кампании. Именно так поступило правительство Дании, и, похоже, это привело датскую общественность к принятию идеи о присоединении к евро. Премьер-министр Тони Блэр по-видимому убежден в стратегической желательности присоединения к евро, но в данный момент положительный исход референдума выглядит настолько неправдоподобным, что Блэр вряд ли будет даже пытаться его проводить. Это означает, что Британия останется "вне", не просто надолго, а навсегда. Довольно говорить о достоинствах референдумов.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Increasingly severe water shortages represent a human-made crisis that can be resolved through human interventions. The situation demands new thinking about the economics of this critical resource and how to manage it through mission-oriented strategies that span all levels of governance.
call attention to a global problem that demands far more attention from policymakers at all levels.
Although Kamala Harris is largely aligned with Joe Biden on many global and strategic issues, her unique worldview promises a distinct form of leadership on the international stage. Not only would US foreign policy shift under a Harris administration; it could change in highly consequential ways.
considers how the Democratic presidential nominees' views compare to Joe Biden's.
ЛОНДОН: Газеты и телерепортажи пестрят сообщениями об уличных демонстрациях французских фермеров, рыбаков и водителей грузовиков, протестующих против повышения цен на горючее. Однако, если Европу и ждет осень и зима протеста, то не столь из-за блокады французскими водителями грузовиков нефтеперерабатывающих заводов во Франции, а потому, что некоторые ключевые вопросы европейской повестки дня, похоже, выходят из-под контроля, в особенности в Германии и Британии.
В известном смысле акции протеста во Франции до боли знакомы. Уличные демонстрации (по-французски Amanif) являются традиционной частью французского политического словаря, и, похоже, в данном случае их развитие идет по привычной схеме. В данном случае социалистическое правительство Лионеля Жоспена с опозданием попыталось проявить большую, чем обычно, твердость, но в остальном история выглядит привычно: иностранцы встревожены, а французы не слишком удивлены или обеспокоены.
В противоположность тому, недавние события в Германии выглядят менее традиционно и более тревожно. Во-первых, внезапно участились нападки неонацистов на иностранцев, - совсем недавно эта тема опять всплыла в заголовках газет после того, как три бритоголовых молодчика были осуждены за убийство чернокожего мозамбикца. В определенном смысле, этот феномен не нов. За последние десять лет в Германии 90 человек погибли при нападениях на иммигрантов, и эти нападения, похоже, напрямую связаны во-первых с крахом экономики Восточной Германии после объединения, а во-вторых с огромным наплывом беженцев, в особенности с Балкан.
Тем не менее, правительство откровенно озабочено ростом ксенофобии и жестокости нео-нацистов. Канцлер Герхард Шредер активно призывал полицию и суды к проведению более жестких мер, а население Германии - к проявлению твердости в борьбе с расизмом, направленном против иностранцев.
Другая вызывающая беспокойство тенденция в Германии - тесно увязанная с первой - это недавний поворот в ходе дискуссии о запланированном расширении Европейского Союза, при котором новыми членами ЕС должны были стать десять или более стран Центральной и Восточной Европы. Давно было ясно, что мнение простых немцев и немецких лидеров по данному вопросу существенно различается: политическая элита считает расширение моральным и политическим императивом, а избирателей пугает поток иммигрантов и рабочей силы с Востока. Реакция Германии еще больше осложняется скандалом между Австрией, Германией и Чешской Республикой, разразившимся по поводу открытия вблизи австрийской границы построенной по советскому проекту ядерной электростанции.
С течением времени популярность расширения не растет, а уменьшается: при последнем опросе лишь 20 процентов немцев сильно поддерживают идею расширения, а 68 процентов относятся к ней без энтузиазма. К сожалению, аналогичная картина наблюдается в ЕС повсеместно. Во Франции сильно хотят расширения 21 процент опрошенных, а 71 процент не испытывает энтузиазма; в среднем по ЕС "за" выступает 27 процентов, "против" - 60 процентов. Однако, самой слабой поддержкой идея расширения пользуется в Германии, особенно в Восточной Германии, в которой голосование имело решающее значение при определении исхода всех последних германских выборов.
Don’t go back to school without Project Syndicate! For a limited time, we’re offering PS Digital subscriptions for just $50.
Access every new PS commentary, our suite of subscriber-exclusive content, and the full PS archive.
Subscribe Now
Что действительно подлило масла в огонь, так это недавние предложения, сделанные Гюнтером Ферхойгеном, представителем Германии в Европейской Комиссии, который к тому же занимается проблемами расширения ЕС. Согласно этим предложениям, вопрос о расширении на Восток должен быть поставлен на всенемецкий референдум. В нынешних обстоятельствах это невозможно, поскольку Конституция Германии не допускает проведение референдумов, таким образом, первый шаг должен заключаться в пересмотре Конституции. Тем не менее, некоторые немецкие политики, особенно в правящей партии SPD, в принципе одобряют идею позволить людям высказаться на референдуме.
Господин Ферхойген утверждает, что референдум мог бы заставить немецкую политическую элиту глубже принять во внимание обеспокоенность людей (что не было сделано при принятии решения о вхождении Германии в зону единой европейской валюты). Действительно, по отношению к евро общественное мнение Германии продолжает оставаться глубоко противоречивым, а постоянное падение евро по отношению к доллару (и фунту стерлингов) все больше и больше разочаровывает. Канцлер Шредер проигнорировал недавнее ослабление евро, заявив о благоприятных для экспорта последствиях последнего, - что немедленно вызвало дальнейшее падение и подсказало газете Bild заголовок для передовицы "Проклятье евро".
Ответ канцлера Шредера на предложение Ферхойгена заключался просто в повторении заявления о том, что его правительство остается твердо приверженным раннему расширению ЕС. Но очень легко представить, чем могло бы обернуться проведение референдума: расширение почти наверняка было бы бесповоротно отвергнуто значительным большинством.
В противоположность тому, в Британии сейчас наблюдается резкое оживление политических дискуссий не по вопросу расширения (несмотря на его непопулярность), а по вопросу вступления в зону единой валюты. Неутомимое "анти-евро" лобби только что породило новую группу, называемую NO (НЕТ) и возглавляемую бывшим министром иностранных дел лордом Давидом Оуэном, задача которой - не только сопротивляться вхождению в евро-зону, но также провести референдум по данному вопросу.
Они утверждают, что вопреки желанию людей правительство намеревается "сбросить" Британию в евро-зону в следующем году (или около того). Ирония судьбы заключается в том, что именно евро-скептики изначально добивались обязательного проведения референдума по евро. И именно этим обязательстовом ныне связано правительство. Британию просто невозможно "сбросить".
Общественное мнение в Британии в настоящий момент настолько враждебно относится к ЕС в целом и к евро в частности, что на референдуме нельзя было бы победить без проведения массированной правительственной пропагандистской кампании. Именно так поступило правительство Дании, и, похоже, это привело датскую общественность к принятию идеи о присоединении к евро. Премьер-министр Тони Блэр по-видимому убежден в стратегической желательности присоединения к евро, но в данный момент положительный исход референдума выглядит настолько неправдоподобным, что Блэр вряд ли будет даже пытаться его проводить. Это означает, что Британия останется "вне", не просто надолго, а навсегда. Довольно говорить о достоинствах референдумов.