БРЮССЕЛЬ, Бельгия. В преддверии Конференции Организации Объединенных Наций по изменению климата (COP27) в Шарм-эль-Шейхе энергетический кризис этого года усилил дебаты о том, какую политику развивающиеся страны должны поставить на первое место. Некоторые утверждают, что страны с низким уровнем жизни должны сосредоточиться на развитии, а не на обезуглероживании; другие выступают за экологическое развитие, которое предполагает полный отказ от ископаемого топлива.
А тем временем богатые страны, многосторонние институты и крупные кредиторы, такие как Китай, постепенно отказываются от финансирования проектов, связанных с ископаемым топливом, даже когда они вновь открывают свои собственные угольные электростанции. Что же думать развивающимся странам?
Чтобы извлечь выгоду из высоких цен на нефть и газ, некоторые выставляют на торги свои торфяники и тропические леса для бурения и добычи полезных ископаемых. Отбросив церемонии, главный представитель Демократической Республики Конго по климату недавно указал, что приоритетом его страны является достижение более высоких темпов роста, «а не спасение планеты».
Учитывая давнюю неспособность богатого мира выполнять свои обещания и помогать финансировать смягчение последствий изменения климата и адаптацию на глобальном юге, такая позиция понятна. Но предполагаемый компромисс между экономическим развитием и «зеленой» политикой неубедителен или, по крайней мере, страдает высокой степенью краткосрочности.
Исследование за исследованием показывают, что катастрофические последствия беспрепятственного изменения климата будут ощущаться в первую очередь и наиболее остро в более бедных странах. (По факту, на момент написания этой статьи треть территории Пакистана находилась под водой.) Это означает, что не существует жизнеспособного будущего сценария, в котором глобальный юг, во избежание нищеты, сначала будет использовать ископаемое топливо, а только потом инвестировать в декарбонизацию. Следование тому же пути, по которому пошли богатые страны, приведет к климатическим разрушениям. Как и все остальные, бедные страны должны внести как можно больший вклад в глобальную декарбонизацию не для того, чтобы «спасти планету» (которая и без нас справится), а для спасения себя от еще более сильных засух, наводнений, голода и нестабильности.
Более того, идея о том, что экономический рост с высокой степенью загрязнения должен иметь приоритет над «зелеными» инвестициями, основана на предпосылке, что в будущем появится рынок для товаров с высокой степенью загрязнения. Но если смотреть за пределы краткосрочной перспективы, уже ясно, что сочетание меняющихся потребительских предпочтений, налогов на выбросы углерода, положений об устойчивом развитии в торговых договорах и различных нормативных требований и стандартов маркировки в богатых странах сделает варианты с интенсивным загрязнением плохой инвестицией.
В этом возможном будущем развивающиеся страны могут оказаться запертыми в кольце продуктов и технологий, которые остальной мир считает устаревшими или некачественными, будь то компоненты двигателей внутреннего сгорания, одежда «быстрой моды», неперерабатываемый пластик или ископаемое топливо.
Стоит помнить, что каждое «чудо» развития с 1950-х годов – будь то послевоенная Япония, «азиатские тигры», Индонезия или Китай – поддерживалось быстрым расширением экспорта, предназначенного для богатых, промышленно развитых стран с высоким уровнем потребления. Такой возможности не будет для стран, зависящих от продуктов, сильно загрязняющих окружающую среду. Среди секторов, которые, как ожидается, будут испытывать экспоненциальный рост в ближайшие годы – электромобили (EV), аккумуляторы и экологически чистый водород.
Некоторые остаются скептичными, основываясь на наблюдении, что единственный быстрый экономический рост в истории человечества был основан на ископаемом топливе. Но это все равно что в начале двадцатого века прийти к выводу о том, что «человек вряд ли когда-нибудь сможет обходиться без лошади», и выбрать специализацию в области технологии карет. То, что работало в прошлом, не обязательно сработает в будущем.
Наконец, нарратив о компромиссе предполагает, что сильно загрязняющие окружающую среду варианты дешевле, тогда как «зеленые» технологии – это роскошь, которую могут себе позволить только богатые страны. Тем не менее, даже если это верно в данный момент, разрыв быстро сокращается; экологически чистый вариант в скором времени тоже станет дешевле.
Это уже относится к солнечной и ветровой энергии во многих частях мира, и электромобили, альтернативы мясу и другие продукты наверняка пойдут по тому же пути. Благодаря крупным государственным и частным инвестициям, таким как европейский «Зеленый курс» или закон США о снижении инфляции, «зеленые» технологии скатываются вниз по кривой затрат, повсеместно снижая затраты на энергетический переход и делая развитие на ископаемом топливе относительно более дорогим.
Некоторые страны глобального юга уже применяют эти принципы на практике. Эфиопия, например, стремится достичь статуса страны со средним уровнем дохода за счет построения «зеленой» экономики с инвестициями в лесонасаждения, возобновляемые источники энергии и улучшенные транспортные системы. Кения также стала первопроходцем в области низкоуглеродных технологий.
Как отмечаетРикардо Хаусманн из Гарвардского университета, «зеленое развитие» больше не является оксюмороном. Напротив, это единственный реальный вариант. Для достижения устойчивого роста каждая страна должна определить, как она может наилучшим образом внести свой вклад в глобальную зеленую цепочку поставок, исходя из своих сравнительных преимуществ. Они могут заключаться в добыче сырья, необходимого для «зеленого» перехода, производстве и экспорте возобновляемой электроэнергии и водорода или производстве передовых экологичных продуктов у себя в стране.
В любом случае, рост в ближайшие десятилетия будет зеленым. Страны, которые не присоединятся, рискуют попасть в число отставших.
БРЮССЕЛЬ, Бельгия. В преддверии Конференции Организации Объединенных Наций по изменению климата (COP27) в Шарм-эль-Шейхе энергетический кризис этого года усилил дебаты о том, какую политику развивающиеся страны должны поставить на первое место. Некоторые утверждают, что страны с низким уровнем жизни должны сосредоточиться на развитии, а не на обезуглероживании; другие выступают за экологическое развитие, которое предполагает полный отказ от ископаемого топлива.
А тем временем богатые страны, многосторонние институты и крупные кредиторы, такие как Китай, постепенно отказываются от финансирования проектов, связанных с ископаемым топливом, даже когда они вновь открывают свои собственные угольные электростанции. Что же думать развивающимся странам?
Чтобы извлечь выгоду из высоких цен на нефть и газ, некоторые выставляют на торги свои торфяники и тропические леса для бурения и добычи полезных ископаемых. Отбросив церемонии, главный представитель Демократической Республики Конго по климату недавно указал, что приоритетом его страны является достижение более высоких темпов роста, «а не спасение планеты».
Учитывая давнюю неспособность богатого мира выполнять свои обещания и помогать финансировать смягчение последствий изменения климата и адаптацию на глобальном юге, такая позиция понятна. Но предполагаемый компромисс между экономическим развитием и «зеленой» политикой неубедителен или, по крайней мере, страдает высокой степенью краткосрочности.
Исследование за исследованием показывают, что катастрофические последствия беспрепятственного изменения климата будут ощущаться в первую очередь и наиболее остро в более бедных странах. (По факту, на момент написания этой статьи треть территории Пакистана находилась под водой.) Это означает, что не существует жизнеспособного будущего сценария, в котором глобальный юг, во избежание нищеты, сначала будет использовать ископаемое топливо, а только потом инвестировать в декарбонизацию. Следование тому же пути, по которому пошли богатые страны, приведет к климатическим разрушениям. Как и все остальные, бедные страны должны внести как можно больший вклад в глобальную декарбонизацию не для того, чтобы «спасти планету» (которая и без нас справится), а для спасения себя от еще более сильных засух, наводнений, голода и нестабильности.
Более того, идея о том, что экономический рост с высокой степенью загрязнения должен иметь приоритет над «зелеными» инвестициями, основана на предпосылке, что в будущем появится рынок для товаров с высокой степенью загрязнения. Но если смотреть за пределы краткосрочной перспективы, уже ясно, что сочетание меняющихся потребительских предпочтений, налогов на выбросы углерода, положений об устойчивом развитии в торговых договорах и различных нормативных требований и стандартов маркировки в богатых странах сделает варианты с интенсивным загрязнением плохой инвестицией.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
В этом возможном будущем развивающиеся страны могут оказаться запертыми в кольце продуктов и технологий, которые остальной мир считает устаревшими или некачественными, будь то компоненты двигателей внутреннего сгорания, одежда «быстрой моды», неперерабатываемый пластик или ископаемое топливо.
Стоит помнить, что каждое «чудо» развития с 1950-х годов – будь то послевоенная Япония, «азиатские тигры», Индонезия или Китай – поддерживалось быстрым расширением экспорта, предназначенного для богатых, промышленно развитых стран с высоким уровнем потребления. Такой возможности не будет для стран, зависящих от продуктов, сильно загрязняющих окружающую среду. Среди секторов, которые, как ожидается, будут испытывать экспоненциальный рост в ближайшие годы – электромобили (EV), аккумуляторы и экологически чистый водород.
Некоторые остаются скептичными, основываясь на наблюдении, что единственный быстрый экономический рост в истории человечества был основан на ископаемом топливе. Но это все равно что в начале двадцатого века прийти к выводу о том, что «человек вряд ли когда-нибудь сможет обходиться без лошади», и выбрать специализацию в области технологии карет. То, что работало в прошлом, не обязательно сработает в будущем.
Наконец, нарратив о компромиссе предполагает, что сильно загрязняющие окружающую среду варианты дешевле, тогда как «зеленые» технологии – это роскошь, которую могут себе позволить только богатые страны. Тем не менее, даже если это верно в данный момент, разрыв быстро сокращается; экологически чистый вариант в скором времени тоже станет дешевле.
Это уже относится к солнечной и ветровой энергии во многих частях мира, и электромобили, альтернативы мясу и другие продукты наверняка пойдут по тому же пути. Благодаря крупным государственным и частным инвестициям, таким как европейский «Зеленый курс» или закон США о снижении инфляции, «зеленые» технологии скатываются вниз по кривой затрат, повсеместно снижая затраты на энергетический переход и делая развитие на ископаемом топливе относительно более дорогим.
Некоторые страны глобального юга уже применяют эти принципы на практике. Эфиопия, например, стремится достичь статуса страны со средним уровнем дохода за счет построения «зеленой» экономики с инвестициями в лесонасаждения, возобновляемые источники энергии и улучшенные транспортные системы. Кения также стала первопроходцем в области низкоуглеродных технологий.
Как отмечаетРикардо Хаусманн из Гарвардского университета, «зеленое развитие» больше не является оксюмороном. Напротив, это единственный реальный вариант. Для достижения устойчивого роста каждая страна должна определить, как она может наилучшим образом внести свой вклад в глобальную зеленую цепочку поставок, исходя из своих сравнительных преимуществ. Они могут заключаться в добыче сырья, необходимого для «зеленого» перехода, производстве и экспорте возобновляемой электроэнергии и водорода или производстве передовых экологичных продуктов у себя в стране.
В любом случае, рост в ближайшие десятилетия будет зеленым. Страны, которые не присоединятся, рискуют попасть в число отставших.