ПРИНСТОН – С 2002 года, Бельгия разрешила смертельно или неизлечимо взрослым больным запрашивать и получать эвтаназию у врача. В феврале 2014 года, парламент Бельгии отменил положение закона страны об эвтаназии, которое ограничивало распространение этого закона на совершеннолетних людей. Это вызвало волну негодования.
Как и следовало ожидать, негодование возобновилось в прошлом месяце, когда первый несовершеннолетний запросил и получил эвтаназию. Кардинал Элио Сгречча, выступая на радио Ватикан, заявил, что Бельгийский закон лишает детей права на жизнь. Но обстоятельства дела, а также тот факт, что потребовалось два с половиной года на то, чтобы это произошло, показывают как раз обратное: Бельгийский закон уважает право на жизнь – и, в тщательно определенных обстоятельствах, право на смерть.
Хотя, Бельгииский закон об эвтаназии, в настоящее время, не имеет каких-либо конкретных возрастных ограничений – что, отличает его от Голландского законодательства, которое позволяет врачам, по запросу, предоставить эвтаназию несовершеннолетним, имеющим не менее 12 лет – он требует от лица, обратившегося с просьбой об эвтаназии, обладать очевидной способностью для принятия рационального решения. Рамки закона фактически исключают совсем маленьких детей. Запрос должен быть рассмотрен группой врачей и психиатра или психолога, и требует согласия родителей несовершеннолетнего. Несовершеннолетний должен находиться “в безнадежном состоянии постоянных и невыносимых страданий, которые не могут быть облегчены и которые в скором времени приведут к смерти”.
Объявляя о первом использовании закона несовершеннолетним, Вим Дистелманс, глава федеральной комиссии по эвтаназии Бельгии, отметил тот факт, что есть очень мало детей, для которых поднимается вопрос об эвтаназии. Он добавил, что это не является поводом для отказа в достойной смерти тем, кто обращается с этой просьбой и отвечает самым строгим требованиям закона.
Хотя, изначально о несовершеннолетнем не сообщалось никаких подробностей, впоследствии выяснилось, что ему или ей было 17 лет. Следовательно, в Нидерландах, пациент, также получил бы право на эвтаназию.
Если кардинал Сгречча откликнулся на смерть подростка, говоря, что Бельгийский закон отрицает тот факт, что дети обязаны жить, он мог бы начать полезную дискуссию, которая бы прояснила различия между теми, кто считает, что есть такая обязанность, и теми, кто считает, что нет. Фома Аквинский, по-прежнему, влиятельная фигура в Католических традициях, считал, что наша обязанность не дать положить конец своей собственной жизни, так как несоблюдение этого является смертельным грехом против Бога.
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Он проиллюстрировал это заявление, проводя аналогию между самоубийством и убийством раба, принадлежащего другому лицу, которое означало, что убийца “грешит против хозяина этого раба”. Если отбросить эту гротескную бесчувственную аналогию, то очевидно, что этот аргумент не приводит ни одного довода против самоубийства людей, которые не верят в существование Бога. Даже теистам будет очень сложно понять, почему доброжелательное божество должно захотеть, чтобы кто-то, кто умирает, остался в живых до самого последнего момента, независимо от того, насколько могут быть серьезными боль, дискомфорт или потеря достоинства.
Существует еще одна причина, почему даже Кардинал Сгречча призадумался бы, прежде чем утверждать, что существует обязанность жить. Католическая церковь уже давно признала, что для врача или пациента не является обязательным продолжать добиваться всеми средствами поддержания жизни, независимо от состояния пациента или прогноза.
В Католических больницах по всему миру, аппараты искусственного дыхания и другие средства поддержания жизни отменяются у пациентов тогда, когда тяготы продолжения лечения считаются “непропорциональными” по отношению к преимуществам, которых можно достичь. Это, безусловно, указывает на то, что любой долг жить, зависит от перевеса преимуществ продолжения жизни над бременем лечения. Пациенты, обращающиеся с просьбой об эвтаназии считают, что выгода от продолжения жизни не перевешивает тяготы лечения, или продолжения жить, с лечением или без.
Однако право отличается от обязанности. У меня есть право на свободу слова, но я могу хранить молчание. У меня есть право на части моего тела, но я могу пожертвовать почку родственнику, другу или совершенно незнакомому человеку, который страдает от почечной недостаточности. Мое право дает мне выбор. У меня есть выбор, воспользоваться им или отказаться от него.
Возрастные ограничения всегда, в определенной степени, произвольны. Хронологический возраст и умственный возраст могут отличаться. Для некоторых видов деятельности, лимит умственного возраста может иметь значение, число людей, занимающихся какой-либо деятельностью огромно, например: участие в голосовании, получение водительских прав и занятие сексом. Но, было бы очень дорого исследовать, если каждый человек заинтересованный в этой деятельности обладает способностью понимать, что такое участие в голосовании, ответственное вождение, или дать свое осознанное согласие на секс. Именно поэтому, мы полагаемся на хронологический возраст, как на приблизительные показатели соответствующие умственным способностям.
Это не относится к несовершеннолетним, запрашивающим эвтаназию. В случае, если число тех, кто отвечает требованиям закона настолько мало, что в Бельгии, за последние два года, имел место только один случай, не сложно провести тщательный анализ способности этих пациентов сделать запрос подобного рода.
По этим причинам, распространение Бельгией своего закона об эвтаназии на несовершеннолетних, с очевидными способностями принимать рациональные решения, не отрицает чье-либо право на жизнь. Напротив, оно дает право умереть тем, кто может сделать разумный выбор воспользоваться этим правом.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The US presidential candidate's appeal to love of country is the right thing at the right time. Disregard the surfeit of flags and overwrought rhetoric: a healthy dose of patriotism is required to win an election, in the US or anywhere else, and it is – and should be – an essential component of liberal and progressive politics.
explain why the Democratic US presidential candidate's appeal to love of country is good politics.
While inflation and price growth have fallen in advanced economies, they remain stubbornly high in Africa, owing to rising food prices, the lack of formal employment opportunities, and austerity measures. The resulting protests in Nigeria and Kenya should encourage governments to rethink constraints on public spending.
urges governments to rethink constraints on public spending and increase investment in human capital.
Kishore Mahbubani
offers advice to Western diplomats attempting to engage with Asia, identifies risks to the region’s stability, highlights Singapore’s lessons for developing-country leaders, and more.
ПРИНСТОН – С 2002 года, Бельгия разрешила смертельно или неизлечимо взрослым больным запрашивать и получать эвтаназию у врача. В феврале 2014 года, парламент Бельгии отменил положение закона страны об эвтаназии, которое ограничивало распространение этого закона на совершеннолетних людей. Это вызвало волну негодования.
Как и следовало ожидать, негодование возобновилось в прошлом месяце, когда первый несовершеннолетний запросил и получил эвтаназию. Кардинал Элио Сгречча, выступая на радио Ватикан, заявил, что Бельгийский закон лишает детей права на жизнь. Но обстоятельства дела, а также тот факт, что потребовалось два с половиной года на то, чтобы это произошло, показывают как раз обратное: Бельгийский закон уважает право на жизнь – и, в тщательно определенных обстоятельствах, право на смерть.
Хотя, Бельгииский закон об эвтаназии, в настоящее время, не имеет каких-либо конкретных возрастных ограничений – что, отличает его от Голландского законодательства, которое позволяет врачам, по запросу, предоставить эвтаназию несовершеннолетним, имеющим не менее 12 лет – он требует от лица, обратившегося с просьбой об эвтаназии, обладать очевидной способностью для принятия рационального решения. Рамки закона фактически исключают совсем маленьких детей. Запрос должен быть рассмотрен группой врачей и психиатра или психолога, и требует согласия родителей несовершеннолетнего. Несовершеннолетний должен находиться “в безнадежном состоянии постоянных и невыносимых страданий, которые не могут быть облегчены и которые в скором времени приведут к смерти”.
Объявляя о первом использовании закона несовершеннолетним, Вим Дистелманс, глава федеральной комиссии по эвтаназии Бельгии, отметил тот факт, что есть очень мало детей, для которых поднимается вопрос об эвтаназии. Он добавил, что это не является поводом для отказа в достойной смерти тем, кто обращается с этой просьбой и отвечает самым строгим требованиям закона.
Хотя, изначально о несовершеннолетнем не сообщалось никаких подробностей, впоследствии выяснилось, что ему или ей было 17 лет. Следовательно, в Нидерландах, пациент, также получил бы право на эвтаназию.
Если кардинал Сгречча откликнулся на смерть подростка, говоря, что Бельгийский закон отрицает тот факт, что дети обязаны жить, он мог бы начать полезную дискуссию, которая бы прояснила различия между теми, кто считает, что есть такая обязанность, и теми, кто считает, что нет. Фома Аквинский, по-прежнему, влиятельная фигура в Католических традициях, считал, что наша обязанность не дать положить конец своей собственной жизни, так как несоблюдение этого является смертельным грехом против Бога.
PS Events: Climate Week NYC 2024
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Он проиллюстрировал это заявление, проводя аналогию между самоубийством и убийством раба, принадлежащего другому лицу, которое означало, что убийца “грешит против хозяина этого раба”. Если отбросить эту гротескную бесчувственную аналогию, то очевидно, что этот аргумент не приводит ни одного довода против самоубийства людей, которые не верят в существование Бога. Даже теистам будет очень сложно понять, почему доброжелательное божество должно захотеть, чтобы кто-то, кто умирает, остался в живых до самого последнего момента, независимо от того, насколько могут быть серьезными боль, дискомфорт или потеря достоинства.
Существует еще одна причина, почему даже Кардинал Сгречча призадумался бы, прежде чем утверждать, что существует обязанность жить. Католическая церковь уже давно признала, что для врача или пациента не является обязательным продолжать добиваться всеми средствами поддержания жизни, независимо от состояния пациента или прогноза.
В Католических больницах по всему миру, аппараты искусственного дыхания и другие средства поддержания жизни отменяются у пациентов тогда, когда тяготы продолжения лечения считаются “непропорциональными” по отношению к преимуществам, которых можно достичь. Это, безусловно, указывает на то, что любой долг жить, зависит от перевеса преимуществ продолжения жизни над бременем лечения. Пациенты, обращающиеся с просьбой об эвтаназии считают, что выгода от продолжения жизни не перевешивает тяготы лечения, или продолжения жить, с лечением или без.
Однако право отличается от обязанности. У меня есть право на свободу слова, но я могу хранить молчание. У меня есть право на части моего тела, но я могу пожертвовать почку родственнику, другу или совершенно незнакомому человеку, который страдает от почечной недостаточности. Мое право дает мне выбор. У меня есть выбор, воспользоваться им или отказаться от него.
Возрастные ограничения всегда, в определенной степени, произвольны. Хронологический возраст и умственный возраст могут отличаться. Для некоторых видов деятельности, лимит умственного возраста может иметь значение, число людей, занимающихся какой-либо деятельностью огромно, например: участие в голосовании, получение водительских прав и занятие сексом. Но, было бы очень дорого исследовать, если каждый человек заинтересованный в этой деятельности обладает способностью понимать, что такое участие в голосовании, ответственное вождение, или дать свое осознанное согласие на секс. Именно поэтому, мы полагаемся на хронологический возраст, как на приблизительные показатели соответствующие умственным способностям.
Это не относится к несовершеннолетним, запрашивающим эвтаназию. В случае, если число тех, кто отвечает требованиям закона настолько мало, что в Бельгии, за последние два года, имел место только один случай, не сложно провести тщательный анализ способности этих пациентов сделать запрос подобного рода.
По этим причинам, распространение Бельгией своего закона об эвтаназии на несовершеннолетних, с очевидными способностями принимать рациональные решения, не отрицает чье-либо право на жизнь. Напротив, оно дает право умереть тем, кто может сделать разумный выбор воспользоваться этим правом.