Если говорить о регулировании экономики, то в этом отношении западное общество накопило опыт применения либеральной теории, на который можно положиться. Но в вопросах иммиграции либеральная традиция, которой можно было бы воспользоваться, практически отсутствует. В результате, как в Европе, так и в Соединенных Штатах в дебатах вокруг иммиграции заметно преобладают нелиберальные голоса, самые настойчивые из которых принадлежат политикам, обещающим сохранить культурную целостность родины перед лицом наплыва чужаков, якобы несущих с собой вырождение.
Ксенофобия есть нелиберальная реакция на иммиграцию со стороны правых, но мультикультурализм представляет собой во многом то же самое, только с левым уклоном. Многие его теоретики, хоть и являются приверженцами открытости по отношению к иммигрантам, не выступают за открытость иммигрантов по отношению к их новому дому. С их точки зрения, вновь прибывшие, живя в окружении, враждебном их образу жизни, должны сохранять культурные обычаи, которые они привезли с собой, даже если некоторые из этих обычаев – например, браки по сговору, половая сегрегация, религиозное воспитание – противоречат либеральным принципам. В системе моральных ценностей многих мультикультуралистов выживание группы более важно, чем права индивидуума.
Один из способов сохранить приверженность открытости при рассмотрении неприятного вопроса национальных границ – это помнить, что космополитизм есть улица с двусторонним движением. Иммануил Кант учит, что обстоятельства, в которых мы находимся, всегда нужно оценивать в сравнении с обстоятельствами, в которых, пусть и волею случая, мы могли бы оказаться.
С этой точки зрения несправедливо, что человек, которому довелось родиться в США, скорее всего, проживет более долгую и счастливую жизнь, чем тот, кто родился в Кении. Это не означает, что США должны открыть свои границы для всех граждан Кении. Но это означает, что житель Нью-Йорка должен понимать: все его преимущества перед жителем Найроби обусловлены случаем, его местом рождения, а не его достоинствами. С точки зрения кантовского космополитизма, самое меньшее, что может сделать американец – это приветствовать тот факт, что определенное количество людей иммигрирует из Африки.
Но приверженность космополитизму означает также, что, как только общество принимает новых членов, они обязаны открыться навстречу своему новому обществу. Мультикультуралисты не желают соглашаться с этой частью космополитической сделки, но либералы – обязаны.
Можно понять, почему, живя в чужой стране, которую они могут воспринимать как враждебную, иммигранты выбирают замкнутость, и некоторые принимающие страны – например, Франция, – возможно, слишком поспешно требуют, чтобы иммигранты приняли новый образ жизни. Но попытка вести замкнутую жизнь в открытом обществе неизбежно приводит к фиаско, и она отнюдь не должна быть примером для подражания в либеральном обществе.
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Поучительный пример космополитической сделки имел место в 2006 году, когда бывший министр иностранных дел Великобритании, Джек Строу, поднял вопрос о ниджабе – головном уборе, покрывающем всю голову, который носят некоторые женщины-мусульманки. Строу защищал право женщин носить платки, которые выглядят менее навязчиво, но он также доказывал, что есть нечто очень неправильное в том, что при разговоре с другим человеком нельзя посмотреть ему в лицо.
Строу говорил о том, что носить ниджаб – это решение, означающее, что вы отгораживаете себя от всех окружающих. Он не делал ксенофобских замечаний о том, что мусульманам не место в Великобритании, или мультикультуралистских высказываний о том, что мусульманам следует разрешить носить любую традиционную одежду, которая, по их мнению, лучше всего выражает их культурные и религиозные чувства. Не требовал он и полного принятия иммигрантами британских обычаев. Вместо этого, с помощью тщательно подобранного примера, Строу демонстрировал, что такое быть открытым для других, ожидая такой же открытости в ответ.
Некоторые утверждали, что, советуя мусульманкам, что им носить, Строу нарушил свободу вероисповедания. В действительности либеральные ценности иногда противоречат одна другой. Ислам, например, с давних времен разрешает определенные виды полигамии, но никакое либеральное общество не обязано расширять свободу вероисповедания таким образом, что это подрывает принятый в нем принцип равенства полов.
К счастью, Строу в своем примере не ставил такой острой дилеммы. Как он отметил, ношение ниджаба не является обязательным требованием Корана и представляет собой культурный выбор, а не религиозный долг. Поскольку для мусульманок существуют другие способы ходить с покрытой головой, согласие не надевать ниджаб – это способ показать свою принадлежность к либеральному обществу с минимальным ущербом для своих религиозных обязательств.
Для либералов никогда не стоит вопрос, должны ли быть границы полностью открытыми или закрытыми. В обществе, открытом для всех, не будет прав, которые стоило бы защищать, а в обществе, закрытом для всех, не будет прав, которым стоило бы подражать. Либерализм не может сформулировать абстрактный принцип, которому надо было бы следовать в вопросах иммиграции.
Но либеральное общество будет принимать людей и оговаривать исключительные обстоятельства, при которых их впустить нельзя, вместо того, чтобы не впускать людей и, в порядке исключения, иногда их принимать. Либеральное общество, кроме того, будет смотреть на мир как на кладезь потенциала, который, как бы он ни угрожал образу жизни, считающемуся само собой разумеющимся, заставляет людей приспосабливаться к новым проблемам, а не пытаться защитить себя от чужого и неизвестного.
Наконец, либеральное общество будет уделять основное внимание не тому, что мы можем предложить иммигрантам, а тому, что они могут предложить нам. Открытость как цель, которую предполагает иммиграция, стоит сохранить, особенно если и предъявляемые требования, и даваемые при этом обещания относятся ко всем в равной мере.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
After a decades-long love affair with laissez-faire policies, many governments – notably in developed countries – are increasingly seeking to shape their economies through tariffs, subsidies, public procurement, and more. But not all industrial policies are created equal, and understanding their nuances and limitations is critical to their success.
Too often, the press and voters treat abortion, and reproductive rights more broadly, as well as other “family” issues – like child tax credits, paid family leave policies and affordable childcare – as somehow different from economic issues. But they are not.
shows why abortion, childcare, and parental leave are not merely “family” issues.
Если говорить о регулировании экономики, то в этом отношении западное общество накопило опыт применения либеральной теории, на который можно положиться. Но в вопросах иммиграции либеральная традиция, которой можно было бы воспользоваться, практически отсутствует. В результате, как в Европе, так и в Соединенных Штатах в дебатах вокруг иммиграции заметно преобладают нелиберальные голоса, самые настойчивые из которых принадлежат политикам, обещающим сохранить культурную целостность родины перед лицом наплыва чужаков, якобы несущих с собой вырождение.
Ксенофобия есть нелиберальная реакция на иммиграцию со стороны правых, но мультикультурализм представляет собой во многом то же самое, только с левым уклоном. Многие его теоретики, хоть и являются приверженцами открытости по отношению к иммигрантам, не выступают за открытость иммигрантов по отношению к их новому дому. С их точки зрения, вновь прибывшие, живя в окружении, враждебном их образу жизни, должны сохранять культурные обычаи, которые они привезли с собой, даже если некоторые из этих обычаев – например, браки по сговору, половая сегрегация, религиозное воспитание – противоречат либеральным принципам. В системе моральных ценностей многих мультикультуралистов выживание группы более важно, чем права индивидуума.
Один из способов сохранить приверженность открытости при рассмотрении неприятного вопроса национальных границ – это помнить, что космополитизм есть улица с двусторонним движением. Иммануил Кант учит, что обстоятельства, в которых мы находимся, всегда нужно оценивать в сравнении с обстоятельствами, в которых, пусть и волею случая, мы могли бы оказаться.
С этой точки зрения несправедливо, что человек, которому довелось родиться в США, скорее всего, проживет более долгую и счастливую жизнь, чем тот, кто родился в Кении. Это не означает, что США должны открыть свои границы для всех граждан Кении. Но это означает, что житель Нью-Йорка должен понимать: все его преимущества перед жителем Найроби обусловлены случаем, его местом рождения, а не его достоинствами. С точки зрения кантовского космополитизма, самое меньшее, что может сделать американец – это приветствовать тот факт, что определенное количество людей иммигрирует из Африки.
Но приверженность космополитизму означает также, что, как только общество принимает новых членов, они обязаны открыться навстречу своему новому обществу. Мультикультуралисты не желают соглашаться с этой частью космополитической сделки, но либералы – обязаны.
Можно понять, почему, живя в чужой стране, которую они могут воспринимать как враждебную, иммигранты выбирают замкнутость, и некоторые принимающие страны – например, Франция, – возможно, слишком поспешно требуют, чтобы иммигранты приняли новый образ жизни. Но попытка вести замкнутую жизнь в открытом обществе неизбежно приводит к фиаско, и она отнюдь не должна быть примером для подражания в либеральном обществе.
PS Events: Climate Week NYC 2024
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Поучительный пример космополитической сделки имел место в 2006 году, когда бывший министр иностранных дел Великобритании, Джек Строу, поднял вопрос о ниджабе – головном уборе, покрывающем всю голову, который носят некоторые женщины-мусульманки. Строу защищал право женщин носить платки, которые выглядят менее навязчиво, но он также доказывал, что есть нечто очень неправильное в том, что при разговоре с другим человеком нельзя посмотреть ему в лицо.
Строу говорил о том, что носить ниджаб – это решение, означающее, что вы отгораживаете себя от всех окружающих. Он не делал ксенофобских замечаний о том, что мусульманам не место в Великобритании, или мультикультуралистских высказываний о том, что мусульманам следует разрешить носить любую традиционную одежду, которая, по их мнению, лучше всего выражает их культурные и религиозные чувства. Не требовал он и полного принятия иммигрантами британских обычаев. Вместо этого, с помощью тщательно подобранного примера, Строу демонстрировал, что такое быть открытым для других, ожидая такой же открытости в ответ.
Некоторые утверждали, что, советуя мусульманкам, что им носить, Строу нарушил свободу вероисповедания. В действительности либеральные ценности иногда противоречат одна другой. Ислам, например, с давних времен разрешает определенные виды полигамии, но никакое либеральное общество не обязано расширять свободу вероисповедания таким образом, что это подрывает принятый в нем принцип равенства полов.
К счастью, Строу в своем примере не ставил такой острой дилеммы. Как он отметил, ношение ниджаба не является обязательным требованием Корана и представляет собой культурный выбор, а не религиозный долг. Поскольку для мусульманок существуют другие способы ходить с покрытой головой, согласие не надевать ниджаб – это способ показать свою принадлежность к либеральному обществу с минимальным ущербом для своих религиозных обязательств.
Для либералов никогда не стоит вопрос, должны ли быть границы полностью открытыми или закрытыми. В обществе, открытом для всех, не будет прав, которые стоило бы защищать, а в обществе, закрытом для всех, не будет прав, которым стоило бы подражать. Либерализм не может сформулировать абстрактный принцип, которому надо было бы следовать в вопросах иммиграции.
Но либеральное общество будет принимать людей и оговаривать исключительные обстоятельства, при которых их впустить нельзя, вместо того, чтобы не впускать людей и, в порядке исключения, иногда их принимать. Либеральное общество, кроме того, будет смотреть на мир как на кладезь потенциала, который, как бы он ни угрожал образу жизни, считающемуся само собой разумеющимся, заставляет людей приспосабливаться к новым проблемам, а не пытаться защитить себя от чужого и неизвестного.
Наконец, либеральное общество будет уделять основное внимание не тому, что мы можем предложить иммигрантам, а тому, что они могут предложить нам. Открытость как цель, которую предполагает иммиграция, стоит сохранить, особенно если и предъявляемые требования, и даваемые при этом обещания относятся ко всем в равной мере.