В июле этого года будет десятая годовщина финансового кризиса в Восточной Азии. В июле 1997 года тайский бат резко упал. Вскоре после этого финансовая паника распространилась на Индонезию и Корею, а потом на Малайзию. Спустя чуть больше года азиатский финансовый кризис перерос в глобальный финансовый кризис с обвалом российского рубля и бразильского реала.
Во время кризиса никто не знает, насколько сильно пострадает экономика, или сколько это будет продолжаться. Но капитализм с самого начала характеризовался кризисами; каждый раз экономика оправляется, но каждый кризис извлекает свои собственные уроки. Так, десять лет спустя после кризиса в Азии вполне естественно спрашивать: какие извлекли уроки, и усвоил ли их мир? Может ли такой кризис повториться? Является ли другой кризис неминуемым?
Существуют некоторые сходства между ситуацией тогда и сейчас: перед кризисом 1997 года наблюдался стремительный рост в движении капитала из развитых в развивающиеся страны – шестикратное увеличение в течение шести лет. Позже движение капитала в развивающиеся страны замерло.
Перед кризисом некоторые считали, что надбавки за риск для развивающихся стран были абсурдно низкими. Эти наблюдатели оказались правы: кризис характеризовался взлетом надбавок за риск. В настоящее время мировой избыток ликвидности снова привел к сравнительно низким надбавкам за риск и всплеску движения капитала, несмотря на широкое единодушие о том, что мир столкнулся с огромными рисками (в том числе с теми рисками, которые возникают в результате возврата надбавок за риск к более нормальным уровням.)
В 1997 году МВФ и Министерство Финансов США возложили ответственность за кризис на отсутствие прозрачности на финансовых рынках. Но когда развивающиеся страны показали пальцем на секретные банковские счета и хеджевые фонды, энтузиазм МВФ и Соединенных Штатов по поводу большей прозрачности потух. С тех пор влиятельность хеджевых фондов выросла, а секретные банковские счета процветают.
Но существуют большие различия между тем, что было тогда, и что происходит сейчас. Большинство развивающихся стран накопили огромные запасы иностранной валюты. Они узнали на своем горьком опыте, что происходит со странами в противном случае, когда вмешались МВФ и Министерство Финансов США, отняли экономический суверенитет и потребовали принять меры, предназначенные для того, чтобы улучшить выплату западным кредиторам, что повергло их экономические системы в глубокий упадок и кризис.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Запасы являются дорогостоящими, поскольку деньги могли бы быть потрачены на проекты в целях развития, которые улучшат рост. Однако, выгоды от сокращения вероятности еще одного кризиса и еще одной потери экономической независимости намного перевешивают затраты.
Этот рост в запасах, являясь страхованием для развивающихся стран, создал новый источник глобальной неустойчивости. Особенно когда доллар потерял свое священное место в качестве средства сбережения при администрации Буша, восстановление равновесия этих много-триллионных долларовых портфелей влечет за собой распродажу долларовых активов, что способствует падению доллара.
В течение последних нескольких лет развивающиеся страны также все больше брали займы в их собственных валютах, тем самым уменьшая свой валютный риск. Для тех развивающихся стран, которые сильно задолжали за границей, рост надбавок за риск почти наверняка приведет к экономическому беспорядку, если не кризису. Но тот факт, что так много стран накопили большие запасы, означает, что вероятность перерастания проблемы в глобальный финансовый кризис резко сократилась.
Во время кризиса 1997 года было достигнуто согласие о том, что необходимо изменение в в глобальной финансовой архитектуре: миру нужно добиться больших успехов в предотвращении кризисов и борьбе с ними, когда они наступают. Но Министерство Финансов США и МВФ поняли, что возможные реформы, столь желательные для мира, не в их интересах.
Они сделали все, что могли для того, чтобы гарантировать, что во время кризиса не произойдет никаких многозначительных реформ, зная, что после кризиса момент для проведения реформ будет упущен. Они были правы даже больше, чем думали. Кто, в конце концов, мог предположить, что после Билла Клинтона придет президент Соединенных Штатов, преданный развалу многосторонней системы во всех его проявлениях?
Например, когда после кризиса в Аргентине МВФ правильно предположил, что нужен более эффективный способ реструктуризации долга (международная процедура банкротства), США наложили вето на эту инициативу. Когда ОЭСР предложила соглашение для того, чтобы ограничить банковскую тайну, администрация Буша наложила вето и на эту инициативу.
Действительно, два самых важных урока, извлеченных из кризиса, не были усвоены. Первый состоит в том, что либерализация рынков капитала – открытие финансовых рынков развивающихся стран для наплыва краткосрочных ampquot;горячихampquot; денег – является опасной. Это не случайность, что единственными двумя главными развивающимися странами, которых не коснулся кризис, были Индия и Китай. Обе страны противостояли либерализации рынков капитала. И все же в настоящее время на обоих оказывается давление с целью либерализовать их рынки капитала.
Второй урок заключается в том, что в чрезвычайно интегрированном мире существует необходимость в надежном международном финансовом учреждении для того, чтобы разрабатывать правила дорожного движения теми способами, которые укрепят глобальную стабильность и будут способствовать экономическому росту в развивающихся странах. При том что МВФ настолько подчинен США (это единственная страна с правом вето) и Европе (которая по традиции назначает его главу), Фонд на протяжении долгого времени считали представляющим интересы международных кредиторов. Его ошибки во время кризиса 1997 года еще больше подорвали доверие к нему, а его неспособность сделать что-нибудь с огромной глобальной финансовой неустойчивостью, которая представляет главную угрозу глобальной финансовой стабильности в настоящее время, подчеркнула его ограничения.
Реформы все еще нужны – в том числе перестройка глобальной резервной системы. Мы, возможно, не окажемся перед повторением глобального финансового кризиса 1997 года, но без сомнения, недостатки в глобальной финансовой системе нам все еще могут дорого стоить, как в плане глобального процветания, так и в плане стабильности.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
While the Democrats have won some recent elections with support from Silicon Valley, minorities, trade unions, and professionals in large cities, this coalition was never sustainable. The party has become culturally disconnected from, and disdainful of, precisely the voters it needs to win.
thinks Kamala Harris lost because her party has ceased to be the political home of American workers.
В июле этого года будет десятая годовщина финансового кризиса в Восточной Азии. В июле 1997 года тайский бат резко упал. Вскоре после этого финансовая паника распространилась на Индонезию и Корею, а потом на Малайзию. Спустя чуть больше года азиатский финансовый кризис перерос в глобальный финансовый кризис с обвалом российского рубля и бразильского реала.
Во время кризиса никто не знает, насколько сильно пострадает экономика, или сколько это будет продолжаться. Но капитализм с самого начала характеризовался кризисами; каждый раз экономика оправляется, но каждый кризис извлекает свои собственные уроки. Так, десять лет спустя после кризиса в Азии вполне естественно спрашивать: какие извлекли уроки, и усвоил ли их мир? Может ли такой кризис повториться? Является ли другой кризис неминуемым?
Существуют некоторые сходства между ситуацией тогда и сейчас: перед кризисом 1997 года наблюдался стремительный рост в движении капитала из развитых в развивающиеся страны – шестикратное увеличение в течение шести лет. Позже движение капитала в развивающиеся страны замерло.
Перед кризисом некоторые считали, что надбавки за риск для развивающихся стран были абсурдно низкими. Эти наблюдатели оказались правы: кризис характеризовался взлетом надбавок за риск. В настоящее время мировой избыток ликвидности снова привел к сравнительно низким надбавкам за риск и всплеску движения капитала, несмотря на широкое единодушие о том, что мир столкнулся с огромными рисками (в том числе с теми рисками, которые возникают в результате возврата надбавок за риск к более нормальным уровням.)
В 1997 году МВФ и Министерство Финансов США возложили ответственность за кризис на отсутствие прозрачности на финансовых рынках. Но когда развивающиеся страны показали пальцем на секретные банковские счета и хеджевые фонды, энтузиазм МВФ и Соединенных Штатов по поводу большей прозрачности потух. С тех пор влиятельность хеджевых фондов выросла, а секретные банковские счета процветают.
Но существуют большие различия между тем, что было тогда, и что происходит сейчас. Большинство развивающихся стран накопили огромные запасы иностранной валюты. Они узнали на своем горьком опыте, что происходит со странами в противном случае, когда вмешались МВФ и Министерство Финансов США, отняли экономический суверенитет и потребовали принять меры, предназначенные для того, чтобы улучшить выплату западным кредиторам, что повергло их экономические системы в глубокий упадок и кризис.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Запасы являются дорогостоящими, поскольку деньги могли бы быть потрачены на проекты в целях развития, которые улучшат рост. Однако, выгоды от сокращения вероятности еще одного кризиса и еще одной потери экономической независимости намного перевешивают затраты.
Этот рост в запасах, являясь страхованием для развивающихся стран, создал новый источник глобальной неустойчивости. Особенно когда доллар потерял свое священное место в качестве средства сбережения при администрации Буша, восстановление равновесия этих много-триллионных долларовых портфелей влечет за собой распродажу долларовых активов, что способствует падению доллара.
В течение последних нескольких лет развивающиеся страны также все больше брали займы в их собственных валютах, тем самым уменьшая свой валютный риск. Для тех развивающихся стран, которые сильно задолжали за границей, рост надбавок за риск почти наверняка приведет к экономическому беспорядку, если не кризису. Но тот факт, что так много стран накопили большие запасы, означает, что вероятность перерастания проблемы в глобальный финансовый кризис резко сократилась.
Во время кризиса 1997 года было достигнуто согласие о том, что необходимо изменение в в глобальной финансовой архитектуре: миру нужно добиться больших успехов в предотвращении кризисов и борьбе с ними, когда они наступают. Но Министерство Финансов США и МВФ поняли, что возможные реформы, столь желательные для мира, не в их интересах.
Они сделали все, что могли для того, чтобы гарантировать, что во время кризиса не произойдет никаких многозначительных реформ, зная, что после кризиса момент для проведения реформ будет упущен. Они были правы даже больше, чем думали. Кто, в конце концов, мог предположить, что после Билла Клинтона придет президент Соединенных Штатов, преданный развалу многосторонней системы во всех его проявлениях?
Например, когда после кризиса в Аргентине МВФ правильно предположил, что нужен более эффективный способ реструктуризации долга (международная процедура банкротства), США наложили вето на эту инициативу. Когда ОЭСР предложила соглашение для того, чтобы ограничить банковскую тайну, администрация Буша наложила вето и на эту инициативу.
Действительно, два самых важных урока, извлеченных из кризиса, не были усвоены. Первый состоит в том, что либерализация рынков капитала – открытие финансовых рынков развивающихся стран для наплыва краткосрочных ampquot;горячихampquot; денег – является опасной. Это не случайность, что единственными двумя главными развивающимися странами, которых не коснулся кризис, были Индия и Китай. Обе страны противостояли либерализации рынков капитала. И все же в настоящее время на обоих оказывается давление с целью либерализовать их рынки капитала.
Второй урок заключается в том, что в чрезвычайно интегрированном мире существует необходимость в надежном международном финансовом учреждении для того, чтобы разрабатывать правила дорожного движения теми способами, которые укрепят глобальную стабильность и будут способствовать экономическому росту в развивающихся странах. При том что МВФ настолько подчинен США (это единственная страна с правом вето) и Европе (которая по традиции назначает его главу), Фонд на протяжении долгого времени считали представляющим интересы международных кредиторов. Его ошибки во время кризиса 1997 года еще больше подорвали доверие к нему, а его неспособность сделать что-нибудь с огромной глобальной финансовой неустойчивостью, которая представляет главную угрозу глобальной финансовой стабильности в настоящее время, подчеркнула его ограничения.
Реформы все еще нужны – в том числе перестройка глобальной резервной системы. Мы, возможно, не окажемся перед повторением глобального финансового кризиса 1997 года, но без сомнения, недостатки в глобальной финансовой системе нам все еще могут дорого стоить, как в плане глобального процветания, так и в плане стабильности.