ПАРИЖ – «Давайте вовлечем Россию при возможности, но будем сдерживать её при необходимости». Эти две альтернативы уже определили стратегию запада по отношению к России в 1990-х годах. С тех пор Россия могла драматически измениться, однако вопросы, которые мы себе о ней задаём, остались прежними. Что делать, когда ваш внушительный сосед усугубляет разрыв между собственной культурой, которая является европейской, и политической системой, становящейся всё более «азиатской» -- по крайней мере, в старом недобром смысле «восточного деспотизма»?
Будет ли наилучшим ответом на возобновление российских имперских амбиций современная версия Священного союза стабильности, созданного для того, чтобы сдерживать нового бунтовщика против мира? Необходима ли новая конференция в Ялте, направленная на пересмотр политических границ Европы? Может ли ответ заключаться в небольшой доле обоих?
Если Россия становится тем, чем была наполеоновская Франция, или возвращается к советской модели – лишённой тоталитаристской идеологии, но со вкусом к новому и повторному завоеванию, – то требуется отнюдь не «лига демократий», поддерживаемая консерваторами в Америке. Вместо этого необходима «лига стабильности», включающая в себя таких выдающихся участников, как Китай, Индия и другие страны, которые больше заинтересованы в экономическом развитии, нежели в «расшатывании» международной системы. Подобная стратегия прежде всего подразумевает крепкое партнёрство с Китаем, не потому, что он развивается в демократическом направлении, а потому, что он представляет из себя державу, стремящуюся к сохранению статуса кво.
Подобная стратегия могла бы привести к открытию переговоров с Ираном, и, разумеется, к дальнейшему сплочению внутри НАТО. Это несло бы в себе кристально ясное послание в адрес Кремля: «Не обманывайте себя. Национализм и империализм ни к чему не приведут; Россия не может расширяться географически без серьёзного ущерба для экономического развития и личного обогащения. Европа, возможно, ослаблена и разобщена, Америка, может быть, уже и не представляет былой мощи, но при упадке населения и печальном состоянии экономики, не считая нефть и газ, Россия попросту недостаточно оснащена для того, чтобы находиться в рядах великих мировых держав. Китай – да, но не Россия.»
Однако аргумент в пользу ограничения теряет силу, так как Кремль всё еще может натворить бед в мире, безответственно действуя вместе с Сирией или Венесуэлой. Что более важно, объединять весь мир исключительно против России означало бы принять российские претензии на власть слишком всерьёз. Например, многие азиаты верят, что Россия представляет угрозу для Европы, но уже не для всего мира. На момент окончания Холодной войны японцы всё еще были одержимы Россией как наследницей Советского Союза. На сегодняшний день Япония так озабочена по поводу Китая, что у нее не остаётся времени беспокоиться из-за России.
Другая альтернатива возрождению «ограничения» может состоять в принятии аргумента России, или, точнее, её эмоций. По сути, это означало бы признать, что «мы необоснованно унижали вас в течение последних десяти лет. От расширения НАТО до признания независимости Косово, мы целенаправленно игнорировали ваши чувствительность и интересы. Давайте, подобно Черчиллю, Рузвельту и Сталину в Ялте вместе сядем и заново создадим карту Европы двадцать первого столетия. Что вы хотите получить обратно? Что остается нам?»
Secure your copy of PS Quarterly: The Climate Crucible
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: The Climate Crucible, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Такой подход, возможно, признает право России на контроль над будущим развитием Кавказа. Действительно, Европа под предводительством Николаса Саркозы, который на данный момент занимает пост президента ЕС, на словах оставаясь непреклонной, фактически согласилась с расчленением Грузии. Российские войска останутся в Южной Осетии и Абхазии. Запад не собирается объявлять России войну ради Грузии, доверие к которой сильно пострадало из-за безответственного поведения её президента. Что касается Украины, когда-нибудь она станет членом Европейского Союза, но не НАТО.
Всё же, между полным ограничением, маловероятным и необязательно желаемым и реалистичным, и согласованием, граничащим с политикой умиротворения и потенциально опасным для будущего Европы, должен быть найден третий путь, основанный на твёрдых принципах.
Эти принципы ясны. Во-первых, территориальная целостность Украины не поддаётся обсуждению. Это было сказано много раз, но от повторения значимость этого не уменьшается. Россия без Украины – поддающееся контролю государство. Россия с Украиной – неконтролируемая империя.
Во-вторых, даже если запад осуждает безответственность Грузии и предусматривает в своих действиях чувствительные аспекты сложных чувств России по отношению к её бывшим имперским территориям, бесстыдная жестокость Кремля остаётся неприемлемой. В конце концов, это Европа спустя более шести десятилетий после Второй мировой войны и почти двадцать лет после распада Советского Союза. Применение силы в целях сведения счетов и навязывания воли одного государства другому не может быть встречено бездействием.
В краткосрочной перспективе, время может быть на стороне России. В долгосрочной – с точки зрения экономики, демографии, политики и стратегии – время на «нашей» стороне, при условии, что мы не отступим от своих ценностей и принципов.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Despite the apparent resilience of Russia's economy, Vladimir Putin’s full-scale war against Ukraine comes at a high economic cost. Not only does it require today’s Russians to live a worse life than they otherwise would have done; it also condemns future generations to the same.
explains the apparent resilience of growth and employment in the face of increasingly tight sanctions.
ПАРИЖ – «Давайте вовлечем Россию при возможности, но будем сдерживать её при необходимости». Эти две альтернативы уже определили стратегию запада по отношению к России в 1990-х годах. С тех пор Россия могла драматически измениться, однако вопросы, которые мы себе о ней задаём, остались прежними. Что делать, когда ваш внушительный сосед усугубляет разрыв между собственной культурой, которая является европейской, и политической системой, становящейся всё более «азиатской» -- по крайней мере, в старом недобром смысле «восточного деспотизма»?
Будет ли наилучшим ответом на возобновление российских имперских амбиций современная версия Священного союза стабильности, созданного для того, чтобы сдерживать нового бунтовщика против мира? Необходима ли новая конференция в Ялте, направленная на пересмотр политических границ Европы? Может ли ответ заключаться в небольшой доле обоих?
Если Россия становится тем, чем была наполеоновская Франция, или возвращается к советской модели – лишённой тоталитаристской идеологии, но со вкусом к новому и повторному завоеванию, – то требуется отнюдь не «лига демократий», поддерживаемая консерваторами в Америке. Вместо этого необходима «лига стабильности», включающая в себя таких выдающихся участников, как Китай, Индия и другие страны, которые больше заинтересованы в экономическом развитии, нежели в «расшатывании» международной системы. Подобная стратегия прежде всего подразумевает крепкое партнёрство с Китаем, не потому, что он развивается в демократическом направлении, а потому, что он представляет из себя державу, стремящуюся к сохранению статуса кво.
Подобная стратегия могла бы привести к открытию переговоров с Ираном, и, разумеется, к дальнейшему сплочению внутри НАТО. Это несло бы в себе кристально ясное послание в адрес Кремля: «Не обманывайте себя. Национализм и империализм ни к чему не приведут; Россия не может расширяться географически без серьёзного ущерба для экономического развития и личного обогащения. Европа, возможно, ослаблена и разобщена, Америка, может быть, уже и не представляет былой мощи, но при упадке населения и печальном состоянии экономики, не считая нефть и газ, Россия попросту недостаточно оснащена для того, чтобы находиться в рядах великих мировых держав. Китай – да, но не Россия.»
Однако аргумент в пользу ограничения теряет силу, так как Кремль всё еще может натворить бед в мире, безответственно действуя вместе с Сирией или Венесуэлой. Что более важно, объединять весь мир исключительно против России означало бы принять российские претензии на власть слишком всерьёз. Например, многие азиаты верят, что Россия представляет угрозу для Европы, но уже не для всего мира. На момент окончания Холодной войны японцы всё еще были одержимы Россией как наследницей Советского Союза. На сегодняшний день Япония так озабочена по поводу Китая, что у нее не остаётся времени беспокоиться из-за России.
Другая альтернатива возрождению «ограничения» может состоять в принятии аргумента России, или, точнее, её эмоций. По сути, это означало бы признать, что «мы необоснованно унижали вас в течение последних десяти лет. От расширения НАТО до признания независимости Косово, мы целенаправленно игнорировали ваши чувствительность и интересы. Давайте, подобно Черчиллю, Рузвельту и Сталину в Ялте вместе сядем и заново создадим карту Европы двадцать первого столетия. Что вы хотите получить обратно? Что остается нам?»
Secure your copy of PS Quarterly: The Climate Crucible
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: The Climate Crucible, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Такой подход, возможно, признает право России на контроль над будущим развитием Кавказа. Действительно, Европа под предводительством Николаса Саркозы, который на данный момент занимает пост президента ЕС, на словах оставаясь непреклонной, фактически согласилась с расчленением Грузии. Российские войска останутся в Южной Осетии и Абхазии. Запад не собирается объявлять России войну ради Грузии, доверие к которой сильно пострадало из-за безответственного поведения её президента. Что касается Украины, когда-нибудь она станет членом Европейского Союза, но не НАТО.
Всё же, между полным ограничением, маловероятным и необязательно желаемым и реалистичным, и согласованием, граничащим с политикой умиротворения и потенциально опасным для будущего Европы, должен быть найден третий путь, основанный на твёрдых принципах.
Эти принципы ясны. Во-первых, территориальная целостность Украины не поддаётся обсуждению. Это было сказано много раз, но от повторения значимость этого не уменьшается. Россия без Украины – поддающееся контролю государство. Россия с Украиной – неконтролируемая империя.
Во-вторых, даже если запад осуждает безответственность Грузии и предусматривает в своих действиях чувствительные аспекты сложных чувств России по отношению к её бывшим имперским территориям, бесстыдная жестокость Кремля остаётся неприемлемой. В конце концов, это Европа спустя более шести десятилетий после Второй мировой войны и почти двадцать лет после распада Советского Союза. Применение силы в целях сведения счетов и навязывания воли одного государства другому не может быть встречено бездействием.
В краткосрочной перспективе, время может быть на стороне России. В долгосрочной – с точки зрения экономики, демографии, политики и стратегии – время на «нашей» стороне, при условии, что мы не отступим от своих ценностей и принципов.