Чем всё-таки занимаются депутаты Европейского Парламента? Большинство из порядка 375 миллионов людей, имеющих право голосовать на европейских выборах, которые состоятся 4-7 июня, имеют об этом довольно смутные представления или вообще ничего об этом не знают, что объясняет, почему явка избирателей во всем Европейском Союзе будет, вероятно, катастрофически низкой. Тридцать лет назад, когда состоялись первые выборы в Европарламент, в них участвовало почти две трети избирателей, но с годами явка неуклонно снижалась. В этом году она может составить 30%.
Большинство европейских политиков гордятся ЕС и тем, как он расширился и укрепился. Но структура ЕС также становится всё более запутанной, что является причиной падения энтузиазма со стороны избирателей, поэтому их безразличие является серьёзной проблемой.
Европейские выборы сами по себе странны и неудовлетворительны: не существует никаких очевидных общеевропейских вопросов, за которые или против которых люди могли бы голосовать, а учитывая то, что средний избирательный округ депутата Европарламента насчитывает более полумиллиона людей, выборы также не являются проверкой личной популярности. В большинстве стран Европы выборы станут возможностью для протестного голосования по определенным национальным проблемам.
Парадоксально, но от результатов данных выборов зависит довольно много. Число мест, которые получат социалисты и правоцентристские партии, вероятно, скажется на следующем составе Европейской Комиссии и, следовательно, на политической повестке ЕС до 2014 г.
Но из-за низкого интереса СМИ к выборам узнать об этом непросто. Большинство журналистов, как и большинство избирателей европейских стран, мало осознают то, какой значительный сдвиг произошёл в европейской политике в течение последних 20 лет. Они по-прежнему придерживаются устаревшего представления о том, что все ключевые решения принимают их национальные парламенты, когда в действительности около 4/5 политических решений, определяющих будущее Европы, принимаются в Брюсселе, а затем лишь дублируются национальными парламентами. Одного взгляда на календарь парламента любой страны ЕС достаточно, чтобы понять, что законотворчество в нём сводится, по большей части, к внутренним вопросам. Специалисты депутаты Европарламента, напротив, используют свой опыт и постоянно растущие полномочия для увеличения своего влияния на законодательство ЕС.
Но это не означает, что Европейский Парламент представляет собой «настоящий» парламент. Он не может повышать налоги, объявлять войну или отправлять правительство в отставку (хотя, теоретически, он может отправить в отставку сразу всех членов Европейской Комиссии, т.е. воспользоваться так называемым «ядерным вариантом», который вряд ли когда-либо будет применён). К тому же, в отличие от национальных парламентов Европейский Парламент работает не по принципу противостояния левых и правых: он принимает решения на основе целесообразности, а не на основе той или иной идеологии.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Тем не менее, Европейский Парламент важен не только потому, что его депутаты обладают огромным опытом в различных областях, и не только благодаря его пользе в качестве демократического фигового листка для процесса принятия политических решений в ЕС, который чаще всего сводится к политическим сделкам между правительствами. Европейский Парламент сумел добиться для себя значительных полномочий, поскольку является единственным в Европе механизмом критического анализа политических инициатив ЕС и для сглаживания зачастую бестактных и повелительных указаний брюссельского чиновничества.
Однако, к сожалению, Европейский Парламент совершенно неспособен преподнести себя публике. Согласно последнему опросу общественного мнения, проводимому институтом Гэллапа, 36% жителей из всех 27 стран ЕС более не доверяют Европарламенту. Единственное утешение – в том, что ещё большее число людей – 37% – больше не доверяют Европейской Комиссии. Из тех, кто сказал, что не будет голосовать на нынешних выборах в Европарламент, 64% объяснили это «недостатком информации», а 62% считают, что их голос «ничего не изменит».
Данное невежество вкупе с чувством бессилия что-либо изменить – вина не только Европейского Парламента. Сочетание высокой политики и сложных политических технологий делает политику ЕС куда менее интересным зрелищем, чем национальная политика той или иной страны, и, конечно же, существует и дополнительная проблема того, что большинство игроков – неизвестные иностранцы. Но даже когда Европарламент делает усилие и встречается с избирателями, тяжеловесная бюрократическая культура его постоянных официальных лиц нередко всё портит. В прошлом году Европарламент открыл ужасно непрофессиональный сервис ТВ и интернет-трансляций, внушительный бюджет которого был потрачен не на качественное программирование, а на то, чтобы всё было представлено на всех официальных языках ЕС.
Так, что же делать? Многие из 736 парламентариев ЕС являются невоспетыми героями, рискующими, чтобы их всё чаще воспринимали как проблему, в не как людей, занимающихся решением острейших проблем ЕС. Возможно, вместо незначительных изменений ЕС следует пойти на смелый шаг и создать двухпалатную систему по американскому образцу, превратив Европарламент в Палату представителей и избирая Сенат как альтернативу Совету министров, по два сенатора от каждой страны ЕС. Но похоже, что это был бы уж слишком революционный шаг для Европейского Союза, которому потребовалось 50 лет на то, чтобы создать сегодняшние неудовлетворительные гибридные политические структуры.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Although AI has great potential to bring exciting changes to education, art, medicine, robotics, and other fields, it also poses major risks, most of which are not being addressed. Judging by the response so far from political and other institutions, we can safely expect many years of instability.
offers a brief roadmap of how the technology will evolve and be deployed over the next few years.
Despite Donald Trump’s assurances that he will not seek to remove Federal Reserve Chair Jerome Powell, there is little doubt that the US president-elect aims to gain greater influence over the Fed’s decision-making. Such interference could drive up long-term interest rates, damaging the American economy.
worries about the incoming US administration’s plans to weaken the central bank’s independence.
Log in/Register
Please log in or register to continue. Registration is free.
Чем всё-таки занимаются депутаты Европейского Парламента? Большинство из порядка 375 миллионов людей, имеющих право голосовать на европейских выборах, которые состоятся 4-7 июня, имеют об этом довольно смутные представления или вообще ничего об этом не знают, что объясняет, почему явка избирателей во всем Европейском Союзе будет, вероятно, катастрофически низкой. Тридцать лет назад, когда состоялись первые выборы в Европарламент, в них участвовало почти две трети избирателей, но с годами явка неуклонно снижалась. В этом году она может составить 30%.
Большинство европейских политиков гордятся ЕС и тем, как он расширился и укрепился. Но структура ЕС также становится всё более запутанной, что является причиной падения энтузиазма со стороны избирателей, поэтому их безразличие является серьёзной проблемой.
Европейские выборы сами по себе странны и неудовлетворительны: не существует никаких очевидных общеевропейских вопросов, за которые или против которых люди могли бы голосовать, а учитывая то, что средний избирательный округ депутата Европарламента насчитывает более полумиллиона людей, выборы также не являются проверкой личной популярности. В большинстве стран Европы выборы станут возможностью для протестного голосования по определенным национальным проблемам.
Парадоксально, но от результатов данных выборов зависит довольно много. Число мест, которые получат социалисты и правоцентристские партии, вероятно, скажется на следующем составе Европейской Комиссии и, следовательно, на политической повестке ЕС до 2014 г.
Но из-за низкого интереса СМИ к выборам узнать об этом непросто. Большинство журналистов, как и большинство избирателей европейских стран, мало осознают то, какой значительный сдвиг произошёл в европейской политике в течение последних 20 лет. Они по-прежнему придерживаются устаревшего представления о том, что все ключевые решения принимают их национальные парламенты, когда в действительности около 4/5 политических решений, определяющих будущее Европы, принимаются в Брюсселе, а затем лишь дублируются национальными парламентами. Одного взгляда на календарь парламента любой страны ЕС достаточно, чтобы понять, что законотворчество в нём сводится, по большей части, к внутренним вопросам. Специалисты депутаты Европарламента, напротив, используют свой опыт и постоянно растущие полномочия для увеличения своего влияния на законодательство ЕС.
Но это не означает, что Европейский Парламент представляет собой «настоящий» парламент. Он не может повышать налоги, объявлять войну или отправлять правительство в отставку (хотя, теоретически, он может отправить в отставку сразу всех членов Европейской Комиссии, т.е. воспользоваться так называемым «ядерным вариантом», который вряд ли когда-либо будет применён). К тому же, в отличие от национальных парламентов Европейский Парламент работает не по принципу противостояния левых и правых: он принимает решения на основе целесообразности, а не на основе той или иной идеологии.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Тем не менее, Европейский Парламент важен не только потому, что его депутаты обладают огромным опытом в различных областях, и не только благодаря его пользе в качестве демократического фигового листка для процесса принятия политических решений в ЕС, который чаще всего сводится к политическим сделкам между правительствами. Европейский Парламент сумел добиться для себя значительных полномочий, поскольку является единственным в Европе механизмом критического анализа политических инициатив ЕС и для сглаживания зачастую бестактных и повелительных указаний брюссельского чиновничества.
Однако, к сожалению, Европейский Парламент совершенно неспособен преподнести себя публике. Согласно последнему опросу общественного мнения, проводимому институтом Гэллапа, 36% жителей из всех 27 стран ЕС более не доверяют Европарламенту. Единственное утешение – в том, что ещё большее число людей – 37% – больше не доверяют Европейской Комиссии. Из тех, кто сказал, что не будет голосовать на нынешних выборах в Европарламент, 64% объяснили это «недостатком информации», а 62% считают, что их голос «ничего не изменит».
Данное невежество вкупе с чувством бессилия что-либо изменить – вина не только Европейского Парламента. Сочетание высокой политики и сложных политических технологий делает политику ЕС куда менее интересным зрелищем, чем национальная политика той или иной страны, и, конечно же, существует и дополнительная проблема того, что большинство игроков – неизвестные иностранцы. Но даже когда Европарламент делает усилие и встречается с избирателями, тяжеловесная бюрократическая культура его постоянных официальных лиц нередко всё портит. В прошлом году Европарламент открыл ужасно непрофессиональный сервис ТВ и интернет-трансляций, внушительный бюджет которого был потрачен не на качественное программирование, а на то, чтобы всё было представлено на всех официальных языках ЕС.
Так, что же делать? Многие из 736 парламентариев ЕС являются невоспетыми героями, рискующими, чтобы их всё чаще воспринимали как проблему, в не как людей, занимающихся решением острейших проблем ЕС. Возможно, вместо незначительных изменений ЕС следует пойти на смелый шаг и создать двухпалатную систему по американскому образцу, превратив Европарламент в Палату представителей и избирая Сенат как альтернативу Совету министров, по два сенатора от каждой страны ЕС. Но похоже, что это был бы уж слишком революционный шаг для Европейского Союза, которому потребовалось 50 лет на то, чтобы создать сегодняшние неудовлетворительные гибридные политические структуры.