Победителями волны глобализации в 1990-х годах были небольшие страны, такие как Новая Зеландия, Чили, Дубай, Финляндия, Ирландия, а также страны Балтии, Словения и Словакия. Восточноазиатские тигры, которые продвинули себя на центральную арену мировой экономики, были небольшими объединениями, а в некоторых случаях, как с Сингапуром, Тайванем или Гонконгом, их не воспринимали даже как государства. Даже Южная Корея, которая по сравнению с остальными выглядит огромной, была только половиной страны.
Такие страны очень уязвимы, и в истории было много маленьких глобализаторов, которые проиграли из-за политики сильных: итальянские города-государства эпохи Возрождения, Голландская республика или Ливан и Кувейт в двадцатом веке. Маленькие государства часто становятся жертвами более больших, но менее богатых государств, которые завидуют успехам своих соседей и поэтому готовы забрать их имущество, забывая о том, что таким образом разрушают источник благосостояния и динамизма.
В мире чистой глобализации, маленькие государства преуспевают больше, так как они более гибкие и могут адаптироваться легче и быстрее в условиях изменяющегося рынка. Маленькие государства лучше приспосабливаются к требованиям общества, быстрее открывают рынок труда и создают прочную основу для конкурентоспособности, облегчая чрезграничные слияния и объединения.
Необходимость подобной программы была недооценена ранее в анализе намного отстающего развития главных континентальных экономик – Франции, Германии и Италии – по сравнению с меньшими и намного более динамичными экономиками в северной и центральной Европе. В тоже время маленькие государства имеют больше шансов преуспеть в защите принципиальных аспектов государства всеобщего благоденствия.
Более крупное государство, конечно, может в большей степени контролировать экономику, таким образом, подвергая себя дорогостоящему соблазну вмешиваться в нее под политическим давлением заинтересованных кругов. В маленьких странах, введение многочисленных рычагов контроля вероятнее всего приведет к потере мобильных факторов производства, в то время как в большом государстве рабочей силе или капиталу труднее уйти.
На международной арене большие государства стараются навязать международные правила и часто строят свою домашнюю легитимность на своих претензиях по формированию остального мира: они думают, говоря словами французских мыслителей, такими понятиями как «запрячь глобализацию». Вместо того чтобы принимать международную систему такой, какая она есть, со всеми ее несовершенствами, они думают, что могут использовать свой вес, для того чтобы изменить правила – в свою пользу.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Опасения маленьких государств стали увеличиваться с 2000 года. Новые политические реалии обрели свои очертания в результате таких процессов как война в Ираке, поиски Китаем энергоресурсов в развивающихся странах и обретением Россией уверенности на внутренней и внешней арене.
В сегодняшнем мире ситуация выглядит так, как будто новыми победителями стали большие страны с большим населением и быстрым ростом: Бразилия, Россия, Индия и Китай (страны БРИК), вместе с США. Эти динамичные гиганты приводят в ужас благополучные страны индустриального мира, принимая во внимание потенциальную силу их дешевой конкурентоспособности, дешевой продукции и возможностей, касающихся аутсорсинга услуг.
Страны БРИК (эту аббревиатуру можно было бы расшифровать как Большие и Реально Империалистические Королевства) распространяют на остальных свою мощь с большей легкостью, но им также необходимо распространять эту мощь, чтобы компенсировать свои слабости. У них есть свои собственные проблемы, и в тоже время они скорее поведут себя как традиционные большие государства и попытаются «подправить» процесс глобализации, чем примут ее в естественном виде, как неизбежный процесс.
Есть, по крайней мере, три очевидных изъяна, которые касаются в большей степени больших, чем маленьких глобализаторов, которым раньше удавалось так хорошо преуспевать. Первый – для стран с большим населением существует необходимость интегрировать свои бедные и малообразованные слои населения (в Китае и Индии в основном сельское население) в процессе вхождения на мировые рынки.
Второй – Китай и Россия имеют финансовые системы, которым недостает прозрачности, в то время как Бразилия и Индия являются неразвитыми странами в финансовой сфере, что ставит под угрозу дальнейшее интегрирование в мировую экономику и увеличивает вероятность финансового кризиса.
Третий – Россия уже стоит перед проблемой значительного демографического упадка, старения населения и роста заболеваемости; Китай, скорее всего, столкнется с проблемой значительного снижения рождаемости, как это уже произошло в Японии, к 2040 году в результате проводимой им политики одного ребенка в семье.
Проблемные геополитические гиганты были в прошлом источником нестабильности (наглядным примером может послужить Германия перед первой мировой войной), и есть очевидные причины видеть в них повышенную угрозу в двадцать первом веке. Но на сегодняшний день они представляют неоспоримую силу.
В результате страны БРИК будут искать пути решения своих внутренних проблем посредством наращивания мощи, а также увеличения своего военного и стратегического влияния и престижа на мировой арене. Прошли 1990-е годы, когда на короткий момент после окончания холодной войны показалось, что мир будет спокойным и не будет думать о наращивании силы.
Вскоре эта надежда стала иллюзорной. Многие обозреватели с удивлением отметили, с какой скоростью напряженность вернулась в международную систему. В то время как многие приписывают это поведению США, эта напряженность появилась в результате развертывания новой логики поведения в международной политике.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
While the Democrats have won some recent elections with support from Silicon Valley, minorities, trade unions, and professionals in large cities, this coalition was never sustainable. The party has become culturally disconnected from, and disdainful of, precisely the voters it needs to win.
thinks Kamala Harris lost because her party has ceased to be the political home of American workers.
Победителями волны глобализации в 1990-х годах были небольшие страны, такие как Новая Зеландия, Чили, Дубай, Финляндия, Ирландия, а также страны Балтии, Словения и Словакия. Восточноазиатские тигры, которые продвинули себя на центральную арену мировой экономики, были небольшими объединениями, а в некоторых случаях, как с Сингапуром, Тайванем или Гонконгом, их не воспринимали даже как государства. Даже Южная Корея, которая по сравнению с остальными выглядит огромной, была только половиной страны.
Такие страны очень уязвимы, и в истории было много маленьких глобализаторов, которые проиграли из-за политики сильных: итальянские города-государства эпохи Возрождения, Голландская республика или Ливан и Кувейт в двадцатом веке. Маленькие государства часто становятся жертвами более больших, но менее богатых государств, которые завидуют успехам своих соседей и поэтому готовы забрать их имущество, забывая о том, что таким образом разрушают источник благосостояния и динамизма.
В мире чистой глобализации, маленькие государства преуспевают больше, так как они более гибкие и могут адаптироваться легче и быстрее в условиях изменяющегося рынка. Маленькие государства лучше приспосабливаются к требованиям общества, быстрее открывают рынок труда и создают прочную основу для конкурентоспособности, облегчая чрезграничные слияния и объединения.
Необходимость подобной программы была недооценена ранее в анализе намного отстающего развития главных континентальных экономик – Франции, Германии и Италии – по сравнению с меньшими и намного более динамичными экономиками в северной и центральной Европе. В тоже время маленькие государства имеют больше шансов преуспеть в защите принципиальных аспектов государства всеобщего благоденствия.
Более крупное государство, конечно, может в большей степени контролировать экономику, таким образом, подвергая себя дорогостоящему соблазну вмешиваться в нее под политическим давлением заинтересованных кругов. В маленьких странах, введение многочисленных рычагов контроля вероятнее всего приведет к потере мобильных факторов производства, в то время как в большом государстве рабочей силе или капиталу труднее уйти.
На международной арене большие государства стараются навязать международные правила и часто строят свою домашнюю легитимность на своих претензиях по формированию остального мира: они думают, говоря словами французских мыслителей, такими понятиями как «запрячь глобализацию». Вместо того чтобы принимать международную систему такой, какая она есть, со всеми ее несовершенствами, они думают, что могут использовать свой вес, для того чтобы изменить правила – в свою пользу.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Опасения маленьких государств стали увеличиваться с 2000 года. Новые политические реалии обрели свои очертания в результате таких процессов как война в Ираке, поиски Китаем энергоресурсов в развивающихся странах и обретением Россией уверенности на внутренней и внешней арене.
В сегодняшнем мире ситуация выглядит так, как будто новыми победителями стали большие страны с большим населением и быстрым ростом: Бразилия, Россия, Индия и Китай (страны БРИК), вместе с США. Эти динамичные гиганты приводят в ужас благополучные страны индустриального мира, принимая во внимание потенциальную силу их дешевой конкурентоспособности, дешевой продукции и возможностей, касающихся аутсорсинга услуг.
Страны БРИК (эту аббревиатуру можно было бы расшифровать как Большие и Реально Империалистические Королевства) распространяют на остальных свою мощь с большей легкостью, но им также необходимо распространять эту мощь, чтобы компенсировать свои слабости. У них есть свои собственные проблемы, и в тоже время они скорее поведут себя как традиционные большие государства и попытаются «подправить» процесс глобализации, чем примут ее в естественном виде, как неизбежный процесс.
Есть, по крайней мере, три очевидных изъяна, которые касаются в большей степени больших, чем маленьких глобализаторов, которым раньше удавалось так хорошо преуспевать. Первый – для стран с большим населением существует необходимость интегрировать свои бедные и малообразованные слои населения (в Китае и Индии в основном сельское население) в процессе вхождения на мировые рынки.
Второй – Китай и Россия имеют финансовые системы, которым недостает прозрачности, в то время как Бразилия и Индия являются неразвитыми странами в финансовой сфере, что ставит под угрозу дальнейшее интегрирование в мировую экономику и увеличивает вероятность финансового кризиса.
Третий – Россия уже стоит перед проблемой значительного демографического упадка, старения населения и роста заболеваемости; Китай, скорее всего, столкнется с проблемой значительного снижения рождаемости, как это уже произошло в Японии, к 2040 году в результате проводимой им политики одного ребенка в семье.
Проблемные геополитические гиганты были в прошлом источником нестабильности (наглядным примером может послужить Германия перед первой мировой войной), и есть очевидные причины видеть в них повышенную угрозу в двадцать первом веке. Но на сегодняшний день они представляют неоспоримую силу.
В результате страны БРИК будут искать пути решения своих внутренних проблем посредством наращивания мощи, а также увеличения своего военного и стратегического влияния и престижа на мировой арене. Прошли 1990-е годы, когда на короткий момент после окончания холодной войны показалось, что мир будет спокойным и не будет думать о наращивании силы.
Вскоре эта надежда стала иллюзорной. Многие обозреватели с удивлением отметили, с какой скоростью напряженность вернулась в международную систему. В то время как многие приписывают это поведению США, эта напряженность появилась в результате развертывания новой логики поведения в международной политике.