АМСТЕРДАМ – Когда в таком месте как Нидерланды термин «толерантность» вдруг становится оскорбительным, становится понятно, что что-то идёт совсем неправильно. Голландцы всегда гордились тем, что являются самыми толерантными людьми на земле. В менее беспокойные времена, чем нынешние, никто бы ни за что не оскорбился речью королевы Беатрикс, произнесённой ею на последнее Рождество: она призвала людей к толерантности и «к уважению меньшинств». Но у Геерта Вильдерса, лидера правой анти-мусульманской Партии свободы, «многокультурный вздор» голландской королевы вызвал такое отвращение, что он потребовал, чтобы она лишилась своей конституционной роли в правительстве.
Вильдерс, популярный подстрекатель толпы и демагог, чья партия занимает девять мест в голландском парламенте, сравнивает Коран с «Майн кампф» Гитлера, хочет остановить приток мусульман в Нидерланды и твердит о том, что те из них, кто уже находится в стране, должны порвать половину Корана, если хотят остаться. В его глазах, толерантность к исламу является трусливой политикой умиротворения мусульман. Он считает, что Европа находится под угрозой «исламизации». «Вскоре мечетей будет больше, чем церквей», - говорит он, - «если коренным европейцам не достанет ума встать на защиту западной цивилизации».
Несмотря на свой призыв запретить Коран, Вильдерс и его сторонники заявляют о вере в неограниченную свободу слова как в неотъемлемое право людей Запада. Королева Беатрикс сказала, что право на свободу слова не означает автоматически наличие права оскорблять. Вильдерс с этим не согласен. Любая критика ислама, какой бы агрессивной они ни была, не должна сдерживаться политкорректностью.
Вильдерс использует любую возможность для испытания толерантности мусульман, которая часто довольно быстро иссякает. Его последней провокацией является короткий фильм, поносящий ислам, которому ещё предстоит выйти на экраны, но который уже привёл к повсеместной панике. Что примечательно для голландского политика (к тому же, малоизвестного), новости о поступках Вильдерса достигли мировой прессы. Поэтому голландские посольства спешно укрепляются для сопротивления насильственным демонстрациям, а правительство думает над введением специальных мер безопасности.
Некоторые аналитики считают, что Вильдерс, родившийся и воспитанный как католик в провинциальном голландском городе, является, как и его мусульманские противники, настоящим верующим, увлеченным целью сохранения «иудейско-христианской» Европы. Может и так, а, может, это ложный след. Его война с исламом - это также и, возможно, даже в первую очередь война с культурными и политическими элитами, голландскими интеллектуальными кругами, еврократами Брюсселя и с либерально настроенной королевой.
Его выступления и в самом деле изобилуют ссылками на высокомерные элиты, далёкие от чувств простого человека. «Толерантность» считается проявлением слабости и характерной чертой элиты, типичной для людей, живущих вдалеке от грубой действительности улиц, где жестокие и буйные иностранцы не дают жизни нормальным голландцам.
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: Age of Extremes, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Данное обвинение элит в политике умиротворения мусульман не ограничивается одними Нидерландами. В Израиле образованных еврейских активистов, критикующих жестокость израильтян по отношению к палестинцам, противников войны, считающих, что переговоры лучше насилия, и что даже у арабов есть права, с издёвкой прозвали «красивыми людьми». Имеется в виду, что простой человек, корни которого в реальном мире, хорошо знает, что бескомпромиссная жёсткость и твёрдость – это единственный способ добиться цели.
В Соединённых Штатах слово «либерал» в устах популистских радио ведущих и правых политиков стало почти синонимичным «изнеженному снобу с Восточного побережья» или, и того хуже, «нью-йоркскому интеллектуалу». Либералы, с данной точки зрения, не только мягкотелые люди, но и почти что не американцы.
В ассоциировании элит с чужеродностью, толерантностью и столичными городами нет ничего нового. Элиты часто знают иностранные языки, а крупные города традиционно более толерантны и открыты по отношению к смешанному населению. Современный популизм, которым занимаются (или притворяются, что занимаются) американские политики, направлен «против Вашингтона», а в случае с французскими политиками – за «французскую глубинку». Данный популизм неизменно враждебен столичным городам. Брюссель, столица Европейского Союза, является олицетворением всего того, что ненавидят популисты, левые или правые. Мусульманские иммигранты как раз живут в Амстердаме, Лондоне или Марселе, а не в мелких городах, в которых у правых популистов больше всего сторонников.
Но политика негодования работает лучше всего, когда опирается на реальные страхи. У людей есть причины беспокоиться об экономической глобализации, общеевропейской бюрократизации, огромном и не всегда эффективно контролируемом притоке иммигрантов, а также об агрессии радикального политического ислама. Данные беспокойства слишком часто игнорировались.
У многих европейцев, и не только голландцев, есть чувство, что их оставили один на один с быстро меняющимся миром, что многонациональные корпорации сильнее национальных правительств, что богатые и высокообразованные горожане живут припеваючи, а простые люди в провинциях лишены тех же возможностей, что политики, избираемые демократическим путём, не только беспомощны, но и униженно подчинились данным мощным силам, грозящим простому человеку. Толерантность рассматривается не просто как слабость, но как предательство.
Мусульманская угроза, конечно, не является выдумкой. Небольшое число идеологических экстремистов разожгли настоящее насилие во имя ислама и будут продолжать это делать. Но масштабы народного негодования в отношении ислама гораздо глубже и шире.
Вильдерс и другие подобные ему люди не просто атакуют исламистских экстремистов. Его успех основывается на восприятии толерантности как предательства. И, как это часто бывает, ненависть к элитам нашла выход в ненависти к меньшинствам, выглядящим и ведущим себя по-другому и непривычно. Мы должны бороться с исламистским экстремизмом, но не посредством использования жестоких инстинктов бездумной толпы. Из этого ничего хорошего никогда не получалось.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Purpose must replace profit as the primary objective driving companies and markets. Although restructuring capitalism around this principle may seem like a tall order, it is not only possible but necessary.
considers why capitalism is creating problems instead of solving them, and how to save the system from itself.
Dozens of leading economists and practitioners convened in Berlin at the end of May for a summit organized by the Forum for a New Economy. Remarkably, the summit led to something resembling a new understanding that may replace the decades-long reign of neoliberal orthodoxy.
tout a new understanding by leading economists about what policymakers must do to preempt the populist threat.
АМСТЕРДАМ – Когда в таком месте как Нидерланды термин «толерантность» вдруг становится оскорбительным, становится понятно, что что-то идёт совсем неправильно. Голландцы всегда гордились тем, что являются самыми толерантными людьми на земле. В менее беспокойные времена, чем нынешние, никто бы ни за что не оскорбился речью королевы Беатрикс, произнесённой ею на последнее Рождество: она призвала людей к толерантности и «к уважению меньшинств». Но у Геерта Вильдерса, лидера правой анти-мусульманской Партии свободы, «многокультурный вздор» голландской королевы вызвал такое отвращение, что он потребовал, чтобы она лишилась своей конституционной роли в правительстве.
Вильдерс, популярный подстрекатель толпы и демагог, чья партия занимает девять мест в голландском парламенте, сравнивает Коран с «Майн кампф» Гитлера, хочет остановить приток мусульман в Нидерланды и твердит о том, что те из них, кто уже находится в стране, должны порвать половину Корана, если хотят остаться. В его глазах, толерантность к исламу является трусливой политикой умиротворения мусульман. Он считает, что Европа находится под угрозой «исламизации». «Вскоре мечетей будет больше, чем церквей», - говорит он, - «если коренным европейцам не достанет ума встать на защиту западной цивилизации».
Несмотря на свой призыв запретить Коран, Вильдерс и его сторонники заявляют о вере в неограниченную свободу слова как в неотъемлемое право людей Запада. Королева Беатрикс сказала, что право на свободу слова не означает автоматически наличие права оскорблять. Вильдерс с этим не согласен. Любая критика ислама, какой бы агрессивной они ни была, не должна сдерживаться политкорректностью.
Вильдерс использует любую возможность для испытания толерантности мусульман, которая часто довольно быстро иссякает. Его последней провокацией является короткий фильм, поносящий ислам, которому ещё предстоит выйти на экраны, но который уже привёл к повсеместной панике. Что примечательно для голландского политика (к тому же, малоизвестного), новости о поступках Вильдерса достигли мировой прессы. Поэтому голландские посольства спешно укрепляются для сопротивления насильственным демонстрациям, а правительство думает над введением специальных мер безопасности.
Некоторые аналитики считают, что Вильдерс, родившийся и воспитанный как католик в провинциальном голландском городе, является, как и его мусульманские противники, настоящим верующим, увлеченным целью сохранения «иудейско-христианской» Европы. Может и так, а, может, это ложный след. Его война с исламом - это также и, возможно, даже в первую очередь война с культурными и политическими элитами, голландскими интеллектуальными кругами, еврократами Брюсселя и с либерально настроенной королевой.
Его выступления и в самом деле изобилуют ссылками на высокомерные элиты, далёкие от чувств простого человека. «Толерантность» считается проявлением слабости и характерной чертой элиты, типичной для людей, живущих вдалеке от грубой действительности улиц, где жестокие и буйные иностранцы не дают жизни нормальным голландцам.
Secure your copy of PS Quarterly: Age of Extremes
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: Age of Extremes, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Данное обвинение элит в политике умиротворения мусульман не ограничивается одними Нидерландами. В Израиле образованных еврейских активистов, критикующих жестокость израильтян по отношению к палестинцам, противников войны, считающих, что переговоры лучше насилия, и что даже у арабов есть права, с издёвкой прозвали «красивыми людьми». Имеется в виду, что простой человек, корни которого в реальном мире, хорошо знает, что бескомпромиссная жёсткость и твёрдость – это единственный способ добиться цели.
В Соединённых Штатах слово «либерал» в устах популистских радио ведущих и правых политиков стало почти синонимичным «изнеженному снобу с Восточного побережья» или, и того хуже, «нью-йоркскому интеллектуалу». Либералы, с данной точки зрения, не только мягкотелые люди, но и почти что не американцы.
В ассоциировании элит с чужеродностью, толерантностью и столичными городами нет ничего нового. Элиты часто знают иностранные языки, а крупные города традиционно более толерантны и открыты по отношению к смешанному населению. Современный популизм, которым занимаются (или притворяются, что занимаются) американские политики, направлен «против Вашингтона», а в случае с французскими политиками – за «французскую глубинку». Данный популизм неизменно враждебен столичным городам. Брюссель, столица Европейского Союза, является олицетворением всего того, что ненавидят популисты, левые или правые. Мусульманские иммигранты как раз живут в Амстердаме, Лондоне или Марселе, а не в мелких городах, в которых у правых популистов больше всего сторонников.
Но политика негодования работает лучше всего, когда опирается на реальные страхи. У людей есть причины беспокоиться об экономической глобализации, общеевропейской бюрократизации, огромном и не всегда эффективно контролируемом притоке иммигрантов, а также об агрессии радикального политического ислама. Данные беспокойства слишком часто игнорировались.
У многих европейцев, и не только голландцев, есть чувство, что их оставили один на один с быстро меняющимся миром, что многонациональные корпорации сильнее национальных правительств, что богатые и высокообразованные горожане живут припеваючи, а простые люди в провинциях лишены тех же возможностей, что политики, избираемые демократическим путём, не только беспомощны, но и униженно подчинились данным мощным силам, грозящим простому человеку. Толерантность рассматривается не просто как слабость, но как предательство.
Мусульманская угроза, конечно, не является выдумкой. Небольшое число идеологических экстремистов разожгли настоящее насилие во имя ислама и будут продолжать это делать. Но масштабы народного негодования в отношении ислама гораздо глубже и шире.
Вильдерс и другие подобные ему люди не просто атакуют исламистских экстремистов. Его успех основывается на восприятии толерантности как предательства. И, как это часто бывает, ненависть к элитам нашла выход в ненависти к меньшинствам, выглядящим и ведущим себя по-другому и непривычно. Мы должны бороться с исламистским экстремизмом, но не посредством использования жестоких инстинктов бездумной толпы. Из этого ничего хорошего никогда не получалось.